После падения - Анна Тодд

– Все взяла? Ты уверена? – подшучиваю я над ней.

– Что? Да, – вздыхает она, проверяя содержимое сумки в десятый раз с момента, как приехали в аэропорт.

– Нужно идти, иначе мы опоздаем на самолет, – говорю ей я.

– Я знаю, – отвечает Тесса, продолжая рыться в сумке.

Сумасшедшая, я ее обожаю за это, но иногда она по-настоящему играет на нервах.

– Мы точно можем оставить здесь машину?

– Да, это долгосрочная парковка для машин. – Я показываю ей знак над нашими головами.

Она смотрит на меня в полной прострации, как будто я разговариваю сам с собой.

– Дай мне уже эту сумку.

Стягиваю с ее плеча сумку, слишком тяжелую, чтобы нести в руках. Ох уж эта женщина, бьюсь об заклад, там половина ее барахла!

– Тогда я возьму чемодан… – Она тянет за ручку чемодан на колесах.

– Нет, дай мне, уймись, я справлюсь, – уверяю ее я.

Утром она была такая забавная, никогда не забуду: складывала, перекладывала, паковала, переупаковывала вещи, чтобы те влезли в чемодан. Я ее понимаю: она так долго ждала этой поездки. Несмотря на то, что порой она меня раздражает, я рад, рад ехать с ней в ее первое путешествие за границу, смотреть под облаками в ее удивленные серо-голубые глаза. Я специально забронировал ей место у окна.

– Готова? – спрашиваю я, и автоматическая дверь широко распахивается, как будто приветствуя нас.

– Нет, – нервно улыбается она, и мы заходим в шумный аэропорт.

– Тебя, по-моему, сейчас вырвет прямо на меня, – замечаю я Тессе шепотом, наклоняясь к ней.

Она бледная, как поганка, ее маленькие руки трясутся. Беру ее за руку и успокаивающе сжимаю. Она улыбается в ответ.

Чувак на регистрации на нее глазел, явно хотел, я распознал эту дурацкую ухмылку, когда она ему улыбнулась. Я сам так же улыбаюсь. У меня были все права послать его куда подальше, но Тесса явно бы это не одобрила. И после того как она за руку потащила меня от стойки, а я показал ему средний палец, она сидела надутая.

– Слава богу, он близорукий, – мямлит она, обернувшись через плечо.

Прошу ее застегнуть кардиган, отчего ее настроение только улучшается. Старик рядом со мной – явный извращенец, Тессе повезло, что она сидит у окна, так я хотя бы могу прикрыть ее от его бегающих глазок. Упрямая, как всегда, она отказалась застегнуть кардиган, выставив грудь напоказ. Слава богу, вырез на рубашке неглубокий, но когда она наклоняется вперед – все видно. Проигнорировав мою просьбу, она заявляет, что я не могу ее контролировать. Я и не собираюсь, я пытаюсь оградить ее от долбаных извращенцев, которые пялятся на ее грудь.

– Нет, все в порядке, – отвечает она, но глаза ее выдают.

– Мы взлетим с минуты на минуту.

Смотрю на стюардессу, в третий раз проверяющую, все ли багажные полки закрыты. Господи Иисусе, они все закрыты, мадам. Давайте уже взлетим, пока я не вынес Тессу из самолета.

Вообще-то отмена поездки была бы мне на руку.

– Есть еще шанс выпрыгнуть из самолета, билеты невозвратные, – замечаю я, убирая выбившуюся прядь ей за ухо.

На губах Тессы – слабое подобие улыбки. Она все еще сердится, но снисходительна из-за нервозности.

– Хардин, – тихо просит Тесса.

Она кладет голову на сиденье и закрывает глаза. Я не могу смотреть, как она нервничает, если так будет и дальше, то этот полет будет сплошной нервотрепкой не только для нее. Я наклоняюсь и закрываю створку иллюминатора, надеясь, что это ей поможет.

– Долго еще? – нетерпеливо спрашиваю я у стюардессы, проходящей мимо по ряду. Она смотрит то на Тессу, то на меня и раздраженно поднимает бровь.

– Несколько минут.

Она пытается профессионально улыбнуться. Мужик рядом со мной постоянно ворочается; надо было купить дополнительный билет, тогда бы не пришлось сидеть рядом с этим придурком. От него воняет, как от пепельницы.

– Несколько минут было… – начал я.

Тесса кладет руку на мою, открывает глаза и взглядом умоляет не устраивать сцену. Я глубоко вздыхаю и закрываю глаза.

– Хорошо, – говорю я, отворачиваясь от стюардессы.

– Спасибо, – шепчет Тесса.

Вместо спинки сиденья она кладет голову мне на руку. Я трогаю ее за бедро и прошу приподняться, чтобы я смог обнять ее. Она прижимается ко мне и удовлетворенно вздыхает, когда я обнимаю и крепко прижимаю ее к себе. Как я люблю этот звук!

Самолет медленно двигается по взлетной полосе, и Тесса зажмуривается. Как только самолет взлетает, она открывает шторку и восторженно смотрит на быстро мелькающий внизу ландшафт.

– Потрясающе! – улыбается она.

Сейчас у нее нормальный цвет лица, она пышет восторгом, и это чертовски заразительно. Я пытаюсь сдержать улыбку, но не могу не смеяться над ее «все такое крошечное».

– Ну вот, все не так уж и плохо, мы даже пока не разбились, – небрежно замечаю я.

В ответ в салоне кто-то начинает покашливать и возмущенно бормотать, но мне все равно. Тесса понимает мой юмор и игриво толкает меня в грудь.

– Замолчи, – предупреждает она, и я хихикаю.

Через три часа она снова не находит себе места. Я предполагал, что так и будет. Мы уже посмотрели все дурацкие ролики спонсоров авиакомпании, дважды изучили журнал «Магазин на борту» и пришли к выводу, что ни вольер для собак, ни подставка для телевизора не могут стоить две тысячи долларов.

– Полет длится долгие девять часов, – предупреждаю ее я.

– Уже шесть, – поправляет меня Тесса, водя пальцами по татуировке знака бесконечности на моем запястье.

– Уже шесть, поспи немного, – повторяю я.

– Я не могу.

– Почему?

Она смотрит на меня.

– Как ты думаешь, чем занимается папа? Я знаю, что в прошлый раз, когда ты уезжал, за ним присматривал Лэндон, но в этот раз нас не будет три дня.

– С ним все будет в порядке.

Да, конечно, сначала он побесится, но потом будет ей благодарен.

– Я рада, что мы не приняли предложение твоего отца, – неожиданно заявляет она.

Черт.

– Почему? – спрашиваю я, изучая ее лицо.

– Реабилитация стоит немалых денег.

– И что?

– Я не могу позволить твоему отцу тратить деньги на моего отца. Это не его ответственность, и мы не знаем точно, что мой отец…

– Тесса, он наркоман.

Я понимаю, она до сих пор не хочет это признать, но знает, что это так.

– Папа сам тоже должен оплатить лечение.

Нужно позвонить Лэндону, как только мы приземлимся, и узнать, как там наш план. Надеюсь, что ее папаша согласился.

Жалко, конечно, что Тессу не посвятили в планы. Несколько часов я колошматил боксерскую грушу, обдумывая проблему. В конце концов, все просто: либо он соглашается на лечение, либо убирается из жизни Тессы раз и навсегда. Я не допущу, чтобы он портил Тессе жизнь. Я и сам доставляю ей немало проблем, и если кто и будет причиной ее волнений – это только я. Я отправил Лэндона поговорить с этим куском дерьма, чтобы тот выбрал: либо клиника, либо жизнь без Тессы. Я подумал, что если вовлечь в это Лэндона, то будет не так жестоко, как если бы с ее отцом разговаривал я. Меня терзает только то, что платить за это, помогая Тессе, будет мой отец. Я хотел отказать ему. Хотел, но не смог.