Раздражающие успехи еретиков - Дэвид Вебер

— Я почти жалею, что он не собирался, — вздохнула Шарлиан. — Таким образом, я могла бы, по крайней мере, избавиться от этой… двойственности в том, что касается его.

— Это не помогает, — сказал он задумчиво. — Не так уж сильно. И после чего-то подобного трудно снова научиться доверять.

— Нет, — ответила она, и он удивленно посмотрел на нее. — Не для меня, Кэйлеб, — добавила она. — Но я выросла, вынужденная бороться за свой трон. Тогда мне пришлось усвоить, что некоторым людям можно доверять, даже если другим нельзя. И что иногда это происходит не потому, что те, кто не может быть злыми или от природы склонными к обучению, а просто потому, что в остальном хорошие люди заходят слишком далеко из-за конкурирующей лояльности. Это не делает предательство менее предательским, но позволяет понять, как они были доведены до этого.

— И это становится только хуже, когда в ситуацию вмешиваются вопросы веры, — согласился Мерлин.

— Знаю. — Шарлиэн несколько секунд задумчиво смотрела на что-то, что могла видеть только она, а затем удивила их всех внезапной улыбкой.

— Ваша светлость? — сказал Мерлин.

— Я просто подумала, что мне нужно будет вести письменные заметки о том, кто что знает, — сказала она. — И должна признать, что никогда бы не вообразила, будто Нарман Бейц должен быть где-то рядом с самим внутренним кругом.

— Полагаю, у него был кризис совести, — сухо сказал Мерлин.

— Чепуха, — фыркнул Кэйлеб. — Ответ намного проще, Мерлин. Как ты всегда говорил, этот человек умен. Он, его княжество и его семья оказались между молотом и наковальней. Он должен был принять решение, и теперь, когда он его принял, пути назад нет. Клинтан, конечно же, не собирается приветствовать его возвращение с распростертыми объятиями, что бы он ни делал! А это значит, что весь его значительный интеллект теперь на нашей стороне.

— Думаю, вы оба правы, — задумчиво произнесла Шарлиэн. — Знаю, как сильно я возмущалась тем, что меня заставили сотрудничать с Гектором в нападении на королевство, которое никогда не причинило мне или моим людям никакого вреда. Думаю, что Нарману это тоже ни капельки не понравилось. На самом деле, я склонна думать, что то, что он был вынужден плясать под дудку Клинтана, вероятно, подтолкнуло его к открытому и искреннему разрыву с Церковью.

— Ну, что бы ни случилось, думаю, он прав насчет того, как нам нужно справиться с этой ситуацией, — сказал Кэйлеб более трезво, и Шарлиэн кивнула.

Совет Нармана, как только он оправился от изучения «видений» сейджина Мерлина — что, на самом деле, он проделал довольно быстро, — был лаконичным.

— Ваше величество, — сказал он, — единственное, чего вы не можете себе позволить по стольким причинам, что я даже не могу сосчитать их все, — это попытаться скрыть участие Холбрук-Холлоу во всем этом. Мне жаль, если это причинит императрице боль, но это все, что нужно. Прежде всего, вам придется объяснить, что с ним происходило. Во-вторых, будет важно, чтобы барон Уэйв-Тандер «обнаружил», что он был частью заговора, и чтобы ее величество подтвердила это в Чисхолме, предпочтительно лично, а не письмом, и пусть она при этом стоит на чисхолмской земле без единого чарисийского оруженосца. Чтобы никто не настаивал на том, что вы и ваши чарисийцы действительно заставляете императрицу лгать об этом или стоите за всем этим. Я имею в виду кого-то, кроме Церкви. Им будет все равно, кто даст показания о его причастности. На самом деле, они, вероятно, собираются представить его как своего рода мученика, убитого из-за его верности, а затем опороченного ложными обвинениями его убийц. Во всяком случае, нет ничего столь незначительного, как правда, чтобы хоть немного изменить то, как их пропагандисты попытаются использовать это… дело против вас.

— Поскольку вы ничего не можете поделать с версией Церкви, особенно важно, чтобы вы донесли то, что действительно произошло, до всех ваших собственных людей. И, в дополнение к тому, чтобы дать понять, что вы не просто покончили с ним, потому что он был раздражающим препятствием, абсолютно необходимо, чтобы все в Чисхолме знали, что, хотя убийцы, возможно, были чарисийцами, двое людей, наиболее ответственных за весь заговор — Хэлком и Холбрук-Холлоу — оба были родом из-за пределов королевства. На самом деле, человек, который на самом деле собрал все это воедино, не только не был чарисийцем, но и был одним из первых дворян в Чисхолме. Если вы это сделаете, и если ее величество подчеркнет, как ее телохранители-чарисийцы сражались до последнего человека, чтобы спасти ее от убийства, спланированного ее собственным дядей, вы действительно сможете изменить все это, по крайней мере, с точки зрения любого чисхолмца, который еще не категорически против образования империи.

— Я действительно согласна, — сказала теперь Шарлиэн. — Но не вижу никакого способа лично вернуться в Чисхолм, по крайней мере, пока ты, Кэйлеб, не вернешься из Корисанды. Во-первых, если я сейчас покину Чарис, разве твои чарисийцы не воспримут это как доказательство того, что я им не доверяю? Что я убегаю от них, потому что все это заставило меня с подозрением относиться ко всем им?

— Не знаю, любимая, — сказал Кэйлеб со вздохом.

— С вашего позволения, ваше величество? — неуверенно сказал Сихэмпер.

— Какое «величество», Эдуирд? — спросила Шарлиэн.

— В данном случае, вы оба, ваше величество. — Ее личный оруженосец слегка улыбнулся, затем посерьезнел. — Я считаю, что князь Нарман прав. И мне кажется, что если вы предстанете перед парламентом и, возможно, в среду в Теллесбергском соборе с архиепископом и откровенно объясните всем чарисийцам, что вам необходимо как можно быстрее вернуться в Чисхолм, чтобы заверить своих подданных в вашей безопасности и рассказать им, как ваши чарисийские стражники погибли, защищая тебя, они, вероятно, тебе поверят. И уверен, что если вы оставите графа Грей-Харбора и архиепископа Мейкела в качестве ваших регентов здесь, в Теллесберге, пока вы в отъезде, вы можете рассчитывать на то, что они будут поддерживать все в порядке,