ГНИЛЬ - Константин Соловьёв

Значит, опять мало времени.

Он должен увести преследователей в сырые глубины, где они хотя бы отчасти лишаться своего преимущества и не будут чувствовать себя так комфортно, как в залитой бетоном и светом Долине. Если у него получится это, значит, он опять выхватит из шулерской руки судьбы счастливую карту.

Маан заставил себя сделать еще один рывок. Потом еще один. Каждый из них казался ему последним — от напряжения сознание меркло перед глазами. Но каким-то образом ему удавалось удержаться. И он делал еще один рывок.

Когда они найдут тоннель, счет пойдет на минуты. Возможно, их задержит на какое-то время разорванное тело Гнильца, которое они найдут по пути. Они даже подумают, что, может, Маана здесь и нет. Но Маан слишком хорошо знал ребят из Контроля чтобы рассчитывать, что это надолго их задержит. Они быстро поймут, что Гнильца убило что-то сходное с ним, если не еще более ужасное. Два Гнильца в одной ловушке — редкая удача…

Интересно, будет ли с ними Геалах. Чутье подсказывало Маану — будет. Но в этот раз это было человеческое чутье, не Гнильца. Геалах закончит дело, которое прежде едва не провалил, и Мунн без колебаний поручит ему командование операцией. Значит, опять встреча со старыми друзьями. Маан ощутил, как заворочались в своих гнездах зубы. Это было рефлекторное действие. Это всегда происходило, когда он думал о Геалахе. «Ты умрешь, Гэйн, — сказал он ему однажды, — Неприятно, скверно умрешь. И я надеюсь, что в тот момент я буду рядом». Его слова готовы были сбыться. Но для этого ему потребуются силы. Все силы, которые у него есть.

Тоннель закончился метров через двести, которые показались Маану двустами отрезками бесконечности. Он уперся в вентиляционные шахты, чьи насквозь проржавевшие решетки не были препятствием для Маана даже в таком состоянии. Несколькими сильными ударами он проделал отверстие, не обращая внимания на перебитые шипящие патрубки и короткие злые искры электрического замыкания. Он ощущал близость выхода и шел к нему. Здесь начиналось что-то новое, неизвестный ему кусок подземных угодий, который мог принести ему спасение или погибель. Для этого он должен был сперва попасть туда. Маан ударил изо всех сил и выбил целую секцию огромной, квадратной в сечении, трубы. В лицо тут же ударило холодными крыльями подземного сквозняка, похожего на порыв ветра. Забавно — даже на поверхности нет ветра, а тут есть…

Маан ощутил запах старого, давно не тревожимого камня и земли. Его обоняние давно привыкло к особым подземным запахам и без труда разбирало их, иногда даже прежде зрения или слуха сообщая о том, что ждет его впереди. Это очень облегчало ориентацию во многочисленных здешних лабиринтах. Он уловил самое важное — эти стены давно не знали присутствия человека. Это было необычно — в двух шагах от давно обжитой ими Сырой Долины — но это было удачно. Если он хочет сбить преследователей со следа, запутать их, подчинить своему замыслу, он должен увести их туда, где само окружение будет работать ему на руку. Люди легко ориентируются там, где прежде побывали их предшественники, залив камень бетоном и усеяв потолок множеством ламп, крошечными подобиями осветительных сфер, освещающих верхний мир. Кроме того, у людей всегда есть карты подобных мест, созданные, возможно, еще их далекими предками, а значит, это облегчает их задачу. Нет, если он хочет сделать то, что задумал, ему надо увести погоню туда, где нет ничего этого — нет света, нет карт, нет привычных, знакомых людям знаков и отметин. Ему надо заманить их в свое царство, где он — полновластный, уверенный в себе хозяин.

И тогда он выполнит обещание, данное Геалаху. С немалым удовольствием.

Маан с трудом протиснулся в образовавшееся отверстие. Если бы ему пришлось подниматься вверх по вентиляционной шахте, это было бы последней точкой его пути. Но ему предстоял спуск. Проскользнув на три или четыре метра вниз по стальной кишке, Маан впился зубами в одну из панелей и, резко дернув головой, вывернул ее, освобождая себе проход. Он увидел то, что и рассчитывал — уходящую вперед каменную галерею, лишенную каких-либо следов человеческого присутствия, если не считать зубчатых срезов в тех местах, где стен когда-то касался ковш экскаватора или лезвие пилы. Наверно, так выглядели катакомбы старой древней Земли — одно лишь беспорядочное переплетение прогрызенных в породе ходов, точно норы, оставленные гигантским червем. Здесь когда-то давно проводили геологическую разведку, но по каким-то причинам не начали строительства. Скорее всего, сказалась близость Сырой Долины с ее влажным внутренним климатом, размягчавшим и подмывавшим камень. Должно быть, кто-то счел, что прокладывать здесь трассу трубопровода опасно — так поблизости от оживленной централи появился этот необычный участок необработанного камня, который Маан быстро назвал Крысиным Углом. Крыс здесь не было — они редко обживали глухие окраины, где неоткуда было взяться пище, но все это здорово походило на крысиную нору — точнее, целый клубок переплетенных крысиных нор. Жаль, что он не догадывался о существовании подобного места раньше.

Осматриваться не было времени, надо было уйти подальше от вентиляционной шахты. Кроме обычной слабости, подламывающей конечности, Маан ощущал приближение и приступа сонливости. Эти моменты, когда он проваливался в черный глубокий сон, приходили все чаще и чаще. Они возвещали скорое начало того сна, от которого не бывает пробуждения, но Маан уже не боялся их. Он не собирался жить очень долго. Главное — хватило бы сил на то, что он задумал, а дальше — пусть. То, что будет дальше, его не интересовало.

Он нашел то, что искал — не очень широкий глухой ход, и забрался в него. Внутри оказалось неожиданно уютно. Запах камня успокаивал. Маан собирался на всякий случай завалить вход, но сил на это совсем не осталось. Он ощутил, как всего его члены охватывает тяжелый вязкий сон, густой как кровь убитого им Гнильца. Этому сну невозможно было сопротивляться — он являлся откуда-то из глубины. Когда-нибудь он не отпустит Маана, сомкнувшись над ним навеки. Но это будет не сейчас, он ощущал это, у него осталось время. Это было хорошо. Ему нужно было время чтобы все закончить.

Маан заснул.

Когда он очнулся, то долго не мог вспомнить, как здесь оказался. Каменная нора, в которую он забился, казалась ему незнакомой, прежде невиданной. Но память постепенно вернулась. Он вспомнил. Интересно, как долго он спал? Судя по тому, что тело, хоть и немилосердно болело, но худо-бедно повиновалось, улавливая его сигналы, прошло достаточно времени чтобы раны немного затянулись, хотя бы самые глубокие из них. Маан знал, что живучесть его организма необычайно высока, он способен залатать повреждения в тот срок, который для представителей любого иного биологического вида был бы невозможным. Но и его запасы были ограничены. Слишком много ран пришлось ему пережить за последнее время, далеко не все из которых прошли бесследно. Маан не собирался сейчас обращать на это внимание. Его жизнь в любом случае не продлится достаточно долго для того чтобы вернуть себе форму. Сейчас его интересовало нечто совершенно другое.