Лекции по общей психологии - Лев Ительсон

Но мы уже знаем, что на уровне значений разные свойства представляют собой характеристики «поведения объекта» в разных его отношениях к другим вещам и их воздействиям. Соответственно, мыслительная деятельность при решении любой задачи заключается в преобразованиях объекта мышления, выделении в нем все новых сторон и свойств, закрепленных в значениях и обозначаемых словами. Этот процесс идет с помощью операций анализа-синтеза, абстрагирования-обобщения до тех пор, пока не сформируется модель той стороны объекта, которая существенна для решения данной задачи. При этом каждый шаг, открывая новые стороны объекта, движет мышление вперед, определяет его следующий шаг. Поскольку новые стороны объекта отражены в новых высказываниях, мышление при решении задачи, с точки зрения его формы, и протекает как многократные переформулировки задачи.

Проиллюстрируем это примером из опытов психолога Анциферовой.

Дан четырехугольник (ABCD), середины сторон которого соединены между собой (рис. 46).

Требуется доказать, что полученная фигура — параллелограмм.

Вот ход попыток ее решения одним из испытуемых:

1. Значит, требуется доказать, что противоположные стороны равны и параллельны (1-я переформулйровка задачи, опирающаяся на определение параллелограмма).

2. Докажем равенство

О треугольников MBN и LKD, &MAL и ANCK (2-я переформулировка, направленная на доказательство искомого равенства сторон MN и LKy ML и NK, опирается на введение этих отрезков в новые связи).

3. Обнаруживается, что это невозможно. Отрезки MB и BN, NC и СКи т.д., составляющие стороны треугольников, не равны. Равны по условиям отрезки ВМ и МА, и LD и т.д. (Проверка показывает ошибочность выдвинутой гипотезы).

4. Отсюда вытекает пропорциональность отрезков, лежащих на противоположных сторонах, т.е. AL:LD=BNNC BM:MA=CK:KD. (3-я переформулировка отношений данных из терминов равенства в термины пропорциональности).

5. Проведем прямую МК и докажем, что она параллельна основанию по теореме о средней линии четырехугольника. (Новая переформулировка задачи, основанная на попытке свести отношения к категории параллельности сторон, являющейся другим свойством параллелограмма. Сначала испытуемый пытался использовать свойство равенства сторон параллелограмма).

6. Обнаруживается, что полученная «средняя линия» не имеет никакого отношения к параллельности сторон четырехугольника MNLK, входящей в требования задачи...»

Предоставим читателю самому двигаться дальше и решать эту задачу, наблюдая за ходом и характером своих попыток.

Здесь же отметим, что каждый шаг представляет постановку элементов задачи в новые отношения, установление между ними новых связей. Но связывание, установление отношений — это синтез.

Таким образом, анализ — выявление различных свойств элементов задачи — идет с помощью синтеза — установления все новых связей этих элементов и их характеристик во все новых и новых отношениях.

Этот процесс C.Л. Рубинштейн назвал «анализом через синтез». По-видимому, именно анализ через синтез является той формой, в которой проявляются процессы анализа и синтеза при решении задач. Анализ через синтез — это механизм, с помощью которого происходит использование значений объектов и зафиксированных в них знаний о реальности для раскрытия «в уме» свойств действительности. Короче, анализ через синтез — это, по-видимому, один из важнейших механизмов проблемного мышления, как классификация и сериация — важнейшие механизмы эмпирического мышления.

Аналогично, существенные отличия обнаруживаются и в характере процессов абстрагирования — обобщения, когда они используются как инструменты решения задач, как операции использования значений.

В частности, например, Н.А. Менчинская и ее сотрудники показали, что при решении задач абстрагирование и обобщение управляются условиями и требованиями задачи. Они направлены, как мы видели, на выявление отношений, существенных для задачи, отвлечение их от конкретных особенностей ее материала и представление этих отношений в обобщенной форме. Такие процессы Н.А. Менчинская назвала вторичным абстрагированием и обобщением.

Первичное абстрагирование осуществляется от конкретных свойств реальных объектов, не значимых для деятельности человека. Оно относится к самой реальности и носит эмпирический характер. Вторичное же абстрагирование относится уже к значениям, т.е. к свойствам, которые первичное абстрагирование в свое время выделило у реальности. Из этих свойств вторичное абстрагирование выделяет те, которые существенны именно для данной конкретной задачи.

Аналогично вторичное обобщение объединяет именно те признаки объектов и формулирует те категории их отношений, которые существенны для данной конкретной задачи.

Но как можно анализировать и синтезировать, абстрагировать и обобщать значения? Ведь значения — это не вещи. Над ними нельзя произвести практических операций расчленения, соединения, замены и т.д. А значит, нельзя проверить, что получается. Откуда же мы это знаем?

Чтобы найти ответ, присмотримся, как происходят сами эти действия над значениями. Мы уже видели, что эти действия имеют характер рассуждений, определений, формулировок и переформулировок. То есть они выступают в форме языковых действий, как операции над словами и высказываниями. Например, замены одних слов другими (так, вместо «параллелограмм» используют слово «четырехугольник»); замены слова высказыванием (например: «параллелограмм — это четырехугольник, противоположные стороны которого параллельны»); замены высказываний словом (например, вместо «линия, разделяющая угол пополам» — «биссектриса»); замены высказываний высказываниями (например, высказывание «стороны четырехугольника ABCD образуют с ними равные соответственные и накрест лежащие углы»); изменения слов и высказываний и т.д.

Поэтому исходный вопрос может быть заменен другим, эквивалентным. Как и почему мы можем применительно к тем же объектам и ситуациям использовать разные слова и высказывания, заменять одни слова или высказывания другими и т.д.?

Почему мы объективно имеем право это делать, понятно. При таких заменах, если они произведены правильно, мы просто переходим от одних свойств тех же объектов к другим их свойствам, от одних их отношений к другим. Все это — просто замена соответствующих идеальных операций над вещами (анализа, синтеза и т.д.), физическими операциями над словами (замены, соединения, изменения, т.е. определения, формулировки, переформулировки и т.д.).

Но вот в чем вопрос: откуда мы знаем, что те или иные замены слов и высказываний в отношении данных объектов допустимы, а другие недопустимы? Ведь мы не производим каждый раз соответствующих экспериментальных проверок и наблюдений над объектами. Более того, мы часто даже и не представляем себе соответствующих объектов. Мы просто знаем, что так будет верно сказать, а так — неверно.

Так, мы называем собаку «собакой», а дурака — «дураком» (если это безопасно) просто, потому что уверены: перед нами собака, перед нами дурак. На данной ступени отражения человек практически никогда не занимается анализом всей совокупности признаков, позволяющих обозначить объект данным словом и высказыванием. Часто он даже и не может их осознать. Наличие соответствующих реальных оснований осознается лишь в этой интуитивной форме чувства верности наименования, справедливости определения, убедительности рассуждения.

Так, когда-то опытом и обучением в меня внедрялось, что «наполнено» и «занимает объем» — это то же самое, то есть одним словом можно заменить другое. Тогда же реальная связь пространственных свойств тел закрепилось для меня в высказывании «разные тела одинакового объема различаются поверхностью» и т.д. Теперь я не должен обращаться к исследованию реальности, чтобы убеждаться, что это так. Я в это верю. И эта вера закрепляется для меня в чувстве верности замены слов «мороженое наполняет» словами «мороженое занимает объем» и т.д. Так я решаю задачу о двух пачках мороженого, оперируя только словами и опираясь только на убедительность и очевидность их сочетаний и замен.

Вот, оказывается, какой путь проходят реальность и действия над нею в ходе интериоризации и переработки до языкового уровня отношения. Результаты практических действий над вещами (например, разъединения, связывания) отражаются в результатах идеальных действий над представлениями вещей (например, анализе, синтезе). А результаты идеальных действий отображаются определенными правилами замены и соединения слов, т.е. синтаксисом допустимых связей.

Таким образом, интериоризация — это не просто пе-решифровка действий: из практических в идеальные. Это — смена самих способов действия: из практических в языковые, из прагматических связей — в синтаксические. Это означает, что все практические действия, с помощью которых мы обнаруживали данные свойства и связи вещей или явлений, выпадают. Связываются прямо исходные условия и результат. Примерно так, как у нас складывается формула «семью восемь — пятьдесят шесть», без повторения в уме всех действий по складыванию восьмерок (а еще раньше — единичек), которые когда-то привели нас к этой формуле.