Ф.М.Достоевский. Новые материалы и исследования - Г. Коган

Следующая запись об Ап. Григорьеве датирована 27 декабря:

"Был у меня Григорьев — сказать, что его сажают в долговое отделение и потому нет ли ему надежды на определение на службу — и, говорит, запил с горя. Писал о нем к <М. М.> Достоевскому, чтобы как-нибудь вместе помочь"[1551].

Заключает эти записи об Ап. Григорьеве в дневнике Одоевского та, что была сделана на следующий день — 28 декабря 1860 г.:

"Был у меня Михаил Михайлович Достоевский и толковали мы, как помочь Григорьеву. [Егор] Ковалевский мне сказывал сегодня, что тому два месяца, как ему из Общества литераторов выдали 500 р. Кн. Черкасский и Самарин мне сказывали, что он пьет жестоко, в чем сам Григорьев мне признавался, ссылаясь на свое горе. Да хоть бы и пил, — да человека-то даровитого жаль, — ведь у нас людьми не мосты мостить"[1552].

Возможно, что именно эта встреча Одоевского с М. М. Достоевским в какой-то степени и определила на некоторое время дальнейшую судьбу Ап. Григорьева. То был самый бурный этап организации журнала "Время", задуманного к изданию с 1861 г. братьями Достоевскими. Еще 1 декабря 1860 г. было получено цензурное разрешение на выпуск первой — январской — книжки (газетное объявление о выходе этой книжки появилось 8 января). Правда, слоняясь тогда по городу в поисках денег, Ап. Григорьев приходил и в редакцию только что основанного журнала "Время", где, судя по гонорарной книге этого издания, получил 24 декабря 1860 г. аванс в сумме 20 рублей[1553]. Но во время беседы с Одоевским 28 декабря М. М. Достоевский вполне мог придти к решению "помочь" Ап. Григорьеву предложением постоянно сотрудничать в новом журнале. Не исключено, что в этом решении привлечь талантливого критика к участию во "Времени" некоторую роль сыграло желание М. М. Достоевского выполнить просьбу Одоевского. Ведь у братьев Достоевских были все основания относиться к нему с чувством глубокого уважения не только как к одному из литературных соратников Пушкина и ближайшему сотруднику журнала "Современник", основанного великим поэтом; Одоевский, выражаясь языком Ап. Григорьева, оказывал "покровительство" молодому Ф. М. Достоевскому: "Князь Одоевский просит меня осчастливить его своим посещением", — уведомлял 24-летний Ф. М. Достоевский брата 16 ноября 1845 г.[1554]; 15 января 1846 г. вышел в свет "Петербургский сборник", в котором были напечатаны "Бедные люди" с эпиграфом из Одоевского, а 1 февраля того же года Ф. М. Достоевский сообщал брату: "Одоевский пишет отдельную статью о "Бедных людях""[1555].

В тяжкую годину своей жизни, пребывая в чине унтер-офицера в Семипалатинске, Ф. М. Достоевский, информируя 13 января 1856 г. брата о том, кому он отправил письма, сообщал:

"…и князю Одоевскому. Я прошу князя содействовать (моей просьбе], когда я буду хлопотать о позволении печатать"[1556].

Было это всего за пять лет до того, как Ап. Григорьев послал Одоевскому письмо "с просьбою о приеме и покровительстве", и в тот же день пришел к нему.

Вполне возможно, что во время разговора 28 декабря 1860 г. с М. М. Достоевским Одоевский похвалил статью Ап. Григорьева, которую тот дал ему прочитать в рукописи и о которой Одоевский писал Плетневу как о "замечательной".

В конце декабря братья Достоевские были, конечно, заняты подготовкой второй книжки журнала "Время". И они включили в нее ту самую статью Ап. Григорьева, дав ей название "Народность и литература" (цензурное разрешение этой книжки 9 февраля 1861 г., а объявление о ее выходе появилось в газетах 11 февраля). Всего же с февраля по май 1861 г. в журнале "Время" было напечатано свыше десяти статей критика. Но из-за разногласий с редакторами журнала Ап. Григорьев летом того же года переехал в Оренбург.

Глубоко был прав Ф. М. Достоевский, сказавший:

"Я полагаю, что Григорьев не мог бы ужиться вполне спокойно ни в одной редакции в мире. А если бы у него был свой журнал, то он бы утопил его сам, месяцев через пять после основания" (XII. — С. 353).

Однако конфликт с редакцией "Времени" объясняется не только свойствами характера Ап. Григорьева. В письме к Майкову отчетливо видно и то, что соединяло Ап. Григорьева с Достоевским ("самая дерзкая борьба за поэзию, народность, идеализм"), и то, что их решительно разъединяло: Достоевский в начале 1860-х годов относился к материализму и социализму, к журналу "Современник" с глубоким интересом, вел серьезную полемику с Чернышевским и с Добролюбовым, ясно понимая, что речь идет о самых значительных проблемах эпохи. Это не было похоже на безапелляционное отрицание идеи материального прогресса ("антихрист народился") и социальной утопии Чернышевского, которое мы находим у Григорьева. Так, в этом программном документе, относящемся еще к периоду до начала сотрудничества Ап. Григорьева в журнале "Время", содержится выразительная характеристика его взглядов, которая многое объясняет в разногласиях, возникших у критика с редакцией журнала братьев Достоевских в середине 1861 г.[1557]

Разыскания о Достоевском. Сообщения Г. Ф. Коган

Появление Достоевского в Петербурге после долгих лет каторги и солдатчины было восторженно встречено революционной молодежью. "…В нем чтили недавнего страдальца", каторгой поплатившегося за свои убеждения, — вспоминает один из участников революционного движения 1860-х годов[1558]. По свидетельству современников, студенческая молодежь "так же горячо, как и Некрасова"[1559] принимала Достоевского на литературных вечерах. По просьбе молодежи "прямо ради демонстрации"[1560]. Достоевский читал отрывки из "Записок из Мертвого дома". "Тогдашний Достоевский еще считался чуть не революционером"[1561], — писал П. Д. Боборыкин. В авторе романа "Униженные и оскорбленные", открывавшем в 1861 г. первый номер журнала "Время", современники видели "борца за общественную правду и обличителя всего того, что давило в России всякую свободу и тушило каждый лишний луч света"[1562]. С чтением отрывков из своих романов Достоевский выступал и в Петербурге, и в Москве. Его имя, наряду с именами Чернышевского, Некрасова, В. Курочкина, упоминается не раз в петербургских и московских афишах[1563] и в агентурных донесениях III Отделения о наблюдении за литературными чтениями. Так, в одном из донесений о вечере, устроенном 10 апреля 1863 г. в Петербурге в зале Благородного собрания студентами Медико-хирургической академии, указывалось, что Достоевский "вместо назначенной 9-й главы из "Мертвого дома" прочел очерк семейной жизни французской буржуазии" ("Зимние заметки о летних впечатлениях")[1564]. Достоевского приглашали на вечера в пользу воскресных школ, являвшихся в начале 1860-х годов первыми очагами революционной деятельности молодежи, и на вечера, собиравшие средства для "недостаточных студентов" и сосланных революционеров. В частности Достоевский принимал участие в вечере в пользу сосланного в Сибирь поэта-революционера М. Л. Михайлова. Этот вечер, по составу участников его, был воспринят современниками "как бы выставкой всех передовых, прогрессивных, литературных сил"[1565].

Характерным явлением 1860-х годов были кружки студенческой молодежи, которые участники революционного движения называли "настоящей школой общественности"[1566]. Достоевский мог знать о студенческих собраниях из рассказов своих друзей. Заметную роль в студенческой среде играли сестры Сусловы, числившиеся III Отделением среди девиц "известных под именем стриженых" и "принадлежавших к партии нигилистов"[1567]. Страхов мог рассказать Достоевскому об устроенной им на своей квартире "последней пирушке в честь высылаемых студентов"[1568], когда провожали в ссылку участника студенческого движения М. П. Покровского. (Ему Достоевский передаст через Е. А. Штакеншнейдер в 1870-е годы привет, узнав о его возвращении из ссылки и возобновит с ним знакомство[1569].) Студенческие вечера устраивались и у первой слушательницы Петербургского университета Е. И. Корсини, где "собирался более тесный кружок, связанный очень близкими дружескими отношениями и даже сердечными привязанностями"[1570]. Здесь бывали П. И. Боков, М. А. Обручева. Сохранилось письмо Корсини к Достоевскому, свидетельствующее о внимании и доверии революционного студенчества к бывшему петрашевцу. Корсини рекомендует Достоевскому популярного в кругу Чернышевского молодого врача П. И. Бокова[1571]. Весьма вероятно, что популярный среди молодежи автор "Записок из Мертвого дома", один из немногих петрашевцев, вернувшихся в начале 1860-х годов в Петербург, сам не раз бывал почетным гостем студенческих собраний и ему был хорошо знаком "шум и оживленный говор большого собрания…" "человек в пятнадцать"[1572], где, как когда-то в годы его юности, "чуть не дрались", горячо и страстно споря "о социализме", о "провозвестниках новой истины", о "полезной деятельности", призывая друг друга немедленно "разрешить вопрос"[1573]. Несомненно, об этом общении со студенческой средой в начале 1860-х годов вспоминал Достоевский в 1866 г. в письме к М. Н. Каткову: "…Все эти гимназистики, студентики, которых я так много видал, так чисто, так беззаветно обратились в нигилизм во имя чести, правды и истинной пользы!"[1574].