САМОЗВАНЕЦ - Даниил Аксенов

Гношт оказался прав: внезапно поднявшийся ветер резко уменьшил скорость солдат с амулетами Террота. Казалось, что ишибы Томола и Кманта в остальном игнорируют их, просто не допуская сближения и концентрируясь целиком на ишибах Ранига.

Конница, послушная воле Гношта, ринулась на ближайший полк противника. Всадники были вооружены копьями и мечами. Копья предназначались для первого удара, а мечи - для рубки или добивания противника, тех случаев, когда копья становятся бесполезными.

- Смотри, твое величество, ранигские солдаты осыпают ишибов стрелами и дротиками, - Йеарт усиленно взглядывался вдаль.

- И что, они долетают? - спросил Гношт.

- Нет, твое величество, не все. Вокруг наших ишибов очень сильный ветер.

- Я же говорил, даже амулеты Террота ничего не смогут сделать против спаянного и большого отряда ишибов… Ах, как хорошо пошла конница! Ты видишь?

- Да, твое величество.

- Ранигской тысяче не выдержать этот удар. А чего тянут наши ишибы? Почему отряд Нермана до сих пор не несет потерь?

- Наверное, им нужно подойти еще ближе, твое величество. Раниг медленно отступает и противодействует этому. Нам нужно еще немного времени.

- Да, ты прав. А почему солдаты Нермана не нападают на ишибов со всех сторон? Посмотри, правый фланг открыт. В чем причина?

- Не знаю, твое величество, но та странная конная сотня приближается как раз к правому флангу.

- Думаешь, они ударят? Что могут всадники сделать с ишибами?

- Это очень странные всадники, твое величество. Наша разведка сообщила, что они одеты в мех.

- В мех? Зачем?

- Не знаю, твое величество. Мы еще не успели собрать информацию по этому вопросу.

- Ты только посмотри! Что я говорил! Ранигские амулеты не смогли выдержать удар копья всадника!

- Да, твое величество… первый натиск был страшен. А теперь… всадники как-то медленно продвигаются. Завязли?

- Солдаты Ранига слишком сильны и маневренны. Прикажи коннице отступать. Лучше в сторону Раста. Кстати, где он?

- Думаю, что гонец уже передал ему послание. Сейчас будет. Вот-вот покажется на горизонте.

- Эти солдаты на лошадях… те, которые одеты в мех, подошли довольно близко к ишибам. И спешились… Йеарт, они спешились! Зачем?

- Не знаю, твое величество. Это странно.

- Думаю, нашим ишибам лучше отвлечься от ранигских ишибов на несколько секунд. Пусть быстро уничтожат эту непонятную сотню.

- Наверное, сейчас так и сделают, твое величество… Что это?! О, божественные силы! Что это?!

Крик генерала был столь громок, что это указывало лишь на одно: старый воин полностью утратил контроль над собой. Если бы он взглянул на своего короля, то удивился бы еще больше. Челюсть Гношта отвисла, а глаза расширились. Впрочем, короля и его генерала можно было понять: странные всадники… точнее уже пехота, одетая в мех, каким-то образом за кратчайший период времени уничтожила целый ряд ишибов из великолепного спаянного отряда, обладающего отличной и сбалансированной защитой.

Верон Снарт, командир взвода стрелков или 'мишек', как их называли простые солдаты из других подразделений, очень волновался перед первым боем. Конечно, сержант был ветераном, за его плечами не одно сражение, но настоящий бой с использованием ружей являлся первым в его карьере. Его волновали многие вопросы. Сумеют ли стрелки подойти на близкое расстояние? Повезет ли им избежать удара ишибов? Сможет ли его взвод нанести противнику реальный ущерб? И, наконец, окажутся ли они достаточно счастливыми, чтобы после всего этого успеть отступить?

Верон очень хотел, чтобы все закончилось хорошо. Тут дело было не только в чувстве самосохранения. Сержант отлично понимал, что от этого боя может зависеть вся его судьба. Если взвод проявит себя, причинит большой урон вражеским ишибам, то фортуна, несомненно, улыбнется ему, Верону. Стрелки находились под прямым подчинением короля. Его величество благоволил к ним. Если 'мишки' оправдают его надежды, то… возможно все. Поэтому перед самым началом боя Верон старался заглушить волнение приятными мыслями о новеньком лейтенантском плаще, который он, скорее всего, получит. Если выживет, конечно.

И сейчас сержант был даже рад услышать сигнал к атаке. Теперь уже нет места сомнениям и колебаниям. Нужно действовать.

Рота стрелков на полном скаку понеслась к цели - свободному от ударов пехоты флангу ишибов Томола и Кманта. Лошадь Верона, Черная Ласточка, была очень послушной. Сержант искренне привязался к ней, старался баловать ее и не быть слишком жестоким наездником. Но теперь отношение к лошади не имело никакого значения. Необходимо спешить любой ценой! Верон нахлестывал животное, стараясь держаться впереди своего взвода. К счастью, расстояние до врага было невелико. Загонять лошадь не пришлось.

Достигнув намеченной точки, рота спешилась. До ишибов, казалось, было рукой подать. Но все же расстояние являлось недостаточным для эффективного поражения из ружья.

- Вперед! - проревел ротный горн.

Солдаты бросились к вражескому отряду. Это было нелегко - бушевал ветер. Нахлобучив шапки и застегнув свой меховой доспех, рота подходила к ишибам. Уже на этом расстоянии ишибы могли бы покончить с солдатами одним ударом. Но - были слишком заняты сражением с пятьюдесятью ранигскими ишибами. Ни на солдат в амулетах Террота, ни на странных личностей в шубах они просто не обращали внимание. Положение стрелков ухудшалось тем, что ишибы находились в постоянном движении. Хорошо еще, что, когда 'мишки' спешились, движение слегка замедлилось. Видимо, король Нерман распорядился облегчить задачу своим подопечным.

Стрелки подошли к ишибам врага на столь небольшое расстояние, что Верон неоднократно оглядывался на лейтенанта, опасаясь, что с тем что-то случилось, и команды атаковать не поступит. Потом уже сержант понял, что командир роты решил 'подкрасться' как можно ближе, насколько позволит бушевавший ветер. Лейтенант надеялся, что если ишибы позволили роте подойти на такое расстояние, то позволят и большее сближение. А тесное сближение равно поражению большей силы от оружия стрелков. Он оказался прав.

Когда ишибы Нермана перестали отступать, то отряд Гношта наконец-то почувствовал долгожданный вкус победы. Казалось, нужно усилить напор еще чуть-чуть и вражеская защита падет, а могучий удар великих ишибов начнет проламывать ти противника. Какое им было дело сейчас до какой-то группки обычных солдат, которые не могут даже преодолеть потоки искусственного ветра? Если бы среди этих солдат было несколько ишибов, тогда, конечно, отряд следовало бы уничтожить. А так… ну что могут сделать заурядные воины?

- Стройся! - скомандовал горн.

Строиться было тяжело - мешал ветер, поэтому, когда сразу же после команды 'Стройся!' позвучала команда 'Приготовиться!', это никого не удивило. Солдаты построились кое-как. Это - лучшее, что они могли сделать в данных условиях.

Верон внимательно оглядел свой взвод. Солдаты стояли кучно. Такой строй опасен - чреват более быстрым охлаждением. Но в настоящую минуту выбирать не приходилось. Узкая линия построения ишибов не позволила бы стрелкам рассредоточиться. Но эта же линия имела и положительную сторону: солдаты могли бить практически в одну и ту же точку, многократно усиливая мощь атаки. Ти ишибов будет взломана очень быстро.

Верон напрягся. Он сжимал в руках ружье изо всех сил. Так, словно висел над пропастью, и только этот кусок дерева удерживал его от того, чтобы сорваться вниз. Многодневные тренировки, насмешки солдат обычных полков, косые взгляды ишибов - именно сейчас должен решиться вопрос о смысле всего этого. Прав ли был Верон, что сам выбрал себе такую судьбу? Прав ли был король, что создал эту роту? Впрочем, последнюю мысль сержант немедленно отбросил. Король не может быть неправ. Возможно, какой-то другой король и способен ошибиться, но только не его король. Не Нерман. Нерман казался ему глыбой, которая движется с горной вершины, все сметая на своем пути и еще ускоряясь при этом. Нет, его король ошибаться не мог. И словно в подтверждении этого горн 'выплюнул' долгожданную команду:

- Огонь!

Почему король решил назвать активацию ружей-амулетов таким необычным словом, никто не знал. Даже предположить не мог. Но сейчас это слово, превратившееся в команду горна, было не хуже других слов. Может быть, даже лучше. Если рассматривать результат.

Верон нажал на курок. Сразу же похолодало. Ружье можно было использовать лишь в течение немногих секунд. Дольше - опасно. Несколько солдат уже погибли в ходе тренировок из-за того, что не сумели остановиться вовремя. Но эти секунды никогда еще не тянулись для Верона так долго. Он буквально ощущал, как нарастает холод. Ощущал его каждой частью своего тела сквозь защитный мех, хотя точно знал, что это невозможно. Сначала холод должны почувствовать руки и глаза. Особенно, глаза, не прикрытые ничем, - перед ними была узкая щелочка, прорезь в шапке. А после глаз и рук… там уже не было никакого 'после'. Если продолжать жать на курок дольше, то холод потеряет всякое значение. Весь мир потеряет значение. Однако сержант начал ощущать холод в самое первое мгновение после активации амулета. Такого еще с ним не случалось. Время словно замедлилось, а восприятие обострилось. В чем была причина? В беспокойстве? В стремлении выполнить свой долг во что бы то ни стало? В желании выжить? Неизвестно. Но Верон сейчас чувствовал и видел все. Видел, как внезапно стали оседать могучие ишибы, стоящие перед ними. Наблюдал, как волнение только начинает охватывать ряды противника. Те самые ряды, которые находятся глубже в строю и которых еще не коснулась убийственная сила оружия. Сержант замечал, как лица этих ишибов медленно поворачиваются в сторону его роты. Необычайно медленно. Настолько медленно, что можно было рассмотреть каждую черточку на этих лицах. Да Верону и казалось, что он видит морщинки, зрачки, каждый волос в отдельности. Видит каждый волос на лицах одновременно всех ишибов, находящихся перед ним. Ощущение было упоительным и страшным. Сержант бы многое дал за то, чтобы оно продолжалось как можно дольше. Верон сейчас чувствовал себя чуть ли не центром этого мира, ему казалось, что в эти секунды он может все, стоит только захотеть. Но 'хотеть' не было никакого желания. Он просто наблюдал. И наблюдал бы дальше, бесконечное количество времени, но наваждение прервалось со звуком горна.