Миры (сборник) - Джо Холдеман

– На сей раз нет. На сей раз, к несчастью, из проекта захотели выйти несколько сотен инженеров нижнего эшелона. Эксплуатационники.

– Не вижу проблемы, – сказал Дэн. – В два счета обучим новых.

– Ага, – заметила Эвелин. – Конечно. Наконец кое-кому из твоих приятелей, гордо именующих себя исследователями, придется заняться действительно полезным делом.

– Некоторым придется, – кисло согласился Дэн. – Но мы не можем жертвовать работами по изучению аннигиляции. Лично я хотел бы добраться до Эпсилон Эридана живым.

Как раз об этом всю последнюю неделю бормотали его ученые-коллеги. Похоже, на горизонте замаячила реальная возможность значительно увеличить скорость звездного корабля. Прежний проект исходил из того, что максимальная эффективность аннигиляционных двигателей не может превосходить пятнадцати процентов сакраментального «эм-це-квадрат». Но пока никто не имел опыта работы с этими двигателями. Первый такой двигатель стоял на S-1, возвращавшемся сейчас с Януса. Он непрерывно проработал больше года, а теперь им займется целая армия самых дотошных инженеров и ученых. После того, как мы тронемся в путь, времени на осмысление полученных результатов у них будет с избытком.

Некоторые из них надеялись, что представится возможность удвоить, а может быть, и учетверить коэффициент полезного действия всей системы в целом. Если эффективность удастся поднять до шестидесяти процентов, время полета сократится больше чем вдвое. Я буду старушенцией, когда мы прибудем на Эпсилон Эридана. Но вполне живой старушенцией.

Очень утешительная перспектива.

После ленча я собрала всех моих сотрудников вместе. Мы приятно скоротали часок-другой, рыдая друг другу в жилетку, сокрушаясь, насколько ужасна и безнадежна сложившаяся ситуация.

В результате диверсии девонитов на «Новом доме» образовался дефицит самых нужных специалистов. Не хватало почти тысячи человек. Дезертиры, подавшие заявления в самый последний момент, увеличили этот некомплект без малого вдвое. Нам предстояло каким-то образом заполнить вакансии.

Конечно, добровольцев в Ново-Йорке было хоть отбавляй. Но в основном среди них были люди, чьи кандидатуры я уже рассматривала раньше и отклонила, по той или иной причине. Нас ждала весьма деликатная работа: так сбалансировать индивидуальные недостатки этих добровольцев, чтобы конечный результат пошел. «Новому дому» на пользу, а не во вред. В других условиях можно было бы не один год чесать в затылке, пытаясь совместить несовместимое. В нашем распоряжении оставалось двадцать семь дней.

Коллегия не ошибалась: я никогда не умела, да и не любила делегировать кому-нибудь свои полномочия. В течение последних пяти лет я пользовалась правом абсолютного вето, принимая окончательные решения по десяти тысячам персональных дел. Теперь такой подход стал просто невозможным. Компьютер разделил вакансии, отсортировав их по близким специальностям, а затем сформировал шесть больших групп. Каждый из нас получил список такой группы плюс здоровенный термос с кофе, после чего началась сумасшедшая гонка. Мне достался «винегрет», самый разнородный, самый большой, но и самый интересный список.

В тот последний месяц я была настолько перегружена делами, что у меня не оставалось ни сил, ни времени на сентиментальные размышления по поводу расставания с Ново-Йорком. Когда я летала туда последний раз, то все же выкроила момент на прощание с матерью и сестрой. Сцена вышла не слишком душераздирающей. Ну и ладно. А вот наша последняя встреча с Сандрой получилась несколько мокроватой и весьма унылой.

За исключением Сандры, все остальные мои друзья отправлялись в полет к звездам на борту «Нового дома».

Шаттл стартовал, развернулся и дал полную тягу. Ново-Йорк быстро растаял в ослепительном сиянии Солнца. Так что я не смогла бы провожать его тоскующим взглядом, даже если б у меня вдруг появилось такое желание. «Новый дом» издали выглядел весьма эффектно. Затмевая звезды, сверкали под солнечными лучами полированные черные скалы, заменявшие ему прочный корпус. Мы везли туда всю антиматерию, которую доставил S-1.

Огромная прозрачная сфера была окутана туманом из мельчайших блесток света, отмечавших место гибели случайных молекул. Временами то там, то здесь ярчайшей линией прочерчивали свой последний путь более тяжёлые частицы... Я невольно увлеклась этим зрелищем.

Тем более что оно помогало мне не смотреть на Землю.

Год двенадцатый

Мне не хотелось принимать сколько-нибудь активное участие в торжествах по поводу Дня Запуска. Да и не ждала я от них ничего хорошего. Как специалист, я видела всю пользу подобных мероприятий, но у меня самой никогда не хватало терпения и настойчивости, необходимых для подготовки подобных обрядов. Несколько месяцев назад я отказалась участвовать в подготовке этого празднества, посчитав, что буду только портить другим людям их игру, поскольку сама-то я совершенно искренне полагала: любая официальная церемония, выходящая за рамки пары прощальных телеграмм, будет непростительной тратой драгоценных ресурсов, которые ни мы, ни Ново-Йорк просто не могли позволить себе транжирить.

Но все получилось просто здорово, даже трогательно. Сценаристы Джулис Хаммонд, наконец, научились писать более-менее грамотно, а порой им удавалось создать настоящие шедевры. Прекрасную речь произнесла Сандра Берриган, официально открывая линию связи на тысячу каналов между Ново-Йорком и «Новым домом». Предстартовый отсчет в течение нескольких минут сопровождался неистовым сверканием великолепного фейерверка.

Но самое эффектное зрелище Ново-Йорк припас для нас на следующий день после старта, когда мы уже заметно поднялись над плоскостью эклиптики. В этот момент большинство обитателей «Нового дома» любовались непривычным для них видом на Ново-Йорк «сверху». И вдруг там, внизу, одновременно включились шесть мощных гидромониторов, расположенных равномерно по «экватору» спутника. Вода, выброшенная из них в вакуум, мгновенно замерзала, превращаясь в струи сверкающих ледяных кристаллов. По мере вращения Ново-Йорка эти струи постепенно образовывали гигантские, сияющие всеми цветами радуги, расходящиеся спирали, наподобие ярмарочного колеса св. Катерины. Многие тысячи литров драгоценной, сэкономленной буквально по капле воды были за какие-то несколько минут щедро выплеснуты в космос. Последний прощальный салют... Редкостная красота.

Наверное, именно из-за красоты этого зрелища я и не смогла удержаться от слез.