ОНО - Стивен Кинг

Кэрол Дэннер улыбнулась, и улыбка превратила ее симпатичное лицо в прекрасное:

— Я думаю, это очень трогательно, — сказала она. — Если вы сможете подождать десять-пятнадцать минут, я заполню вашу карточку и вы сможете ее забрать.

Бен усмехнулся.

— Я полагаю, нужна какая-то плата — для приезжих и так далее.

— А в детстве у вас была карточка?

— Наверняка, — улыбнулся Бен. — За исключением моих друзей, я думаю, библиотечная карточка была для меня самой важной вещью…

«Бен, не подойдешь ли ты сюда?» — громкий голос неожиданно прорезал библиотечную тишину, как скальпель.

Он обернулся, чувствуя себя виноватым за нарушение тишины. Но не увидел никого знакомого… и понял, спустя мгновение, что никто не смотрит на него и не показывает никаких знаков недовольства. Он повернулся к молодой женщине, которая с удивлением смотрела на него.

— Что-нибудь не так?

— Нет, все в порядке, — сказал Бен, улыбаясь, — мне послышалось. У меня, наверное, сдвиг по фазе. Извините, что вы сказали?

— Ну, на самом деле это вы говорили. Я просто хотела добавить, что если у вас когда-то была карточка, ваше имя должно еще быть в регистратуре, — сказала она, — мы сейчас все храним на микрофильмах. Еще одно изменение с тех пор, как вы были ребенком.

— Да, — сказал он, — многое изменилось в Дерри… но многое и осталось без изменений.

— Тем не менее, я сейчас посмотрю ваши сведения и дам вам новую карточку. Никакой оплаты.

— Замечательно, — сказал Бен, но, прежде чем он успел сказать спасибо, вновь голос прорезал священную тишину библиотеки, на этот раз более громко и угрожающе весело: «Давай, давай, Бен! Ты, маленькое жирное дерьмо! Это Твоя Жизнь, Хэнском!»

Бен прочистил горло:

— Я вам очень признателен.

— Не стоит благодарности, — она подняла голову, — на улице потеплело?

— Да, немного, — сказал он.

«Бен Хэнском сделал это! — скрипел голос. Он шел откуда-то сверху, из-за стеллажей. — Бен Хэнском убил детей. Хватайте его! Держите его!»

— Вы вспотели, — сказала она.

— Правда? — спросил он по-идиотски.

— Я сейчас все сделаю, — сказала она.

— Спасибо.

Она направилась к старой пишущей машинке в углу ее конторки. Бен медленно пошел прочь, сердце его вырывалось из груди. Да, он потел, он чувствовал, как капли пота ползут по затылку, под мышками, по волосам на груди. Он посмотрел вверх и увидел клоуна Пеннивайза, стоящего наверху левой лестницы и гладящего на него. Лицо его было белым от грима, губы вымазаны кровавой помадой в усмешку убийцы. В одной руке у него была связка воздушных шаров, а в другой — книга.

Не он, — подумал Бен, — а Оно. Я стою здесь, в центре Публичной библиотеки Дерри, в ротонде, поздней весной 1985 года, я — взрослый человек, и я сталкиваюсь лицом к лицу с моим детским кошмаром, самым страшным кошмаром: я столкнулся лицом к лицу с этим Нечто.

«Поднимайся, Бен, — звал Пеннивайз, — я не обижу тебя. У меня есть книга для тебя. Вот книга… и вот шарик! Поднимайся!»

Бен открыл рот, чтобы ответить: «Ты болван, если думаешь, что я собираюсь идти», — и вдруг он осознал, что если бы он сделал это, все вокруг уставились бы на него, все бы подумали: «Что это за сумасшедший?»

«О, я знаю, что ты не ответишь, ты не можешь ответить, — прокричал Пеннивайз вниз и захихикал. — Я почти одурачил тебя, не так ли? Извините, сэр, нет ли у вас «Принс Альберт» в банке?.. Есть?.. Лучше отпустите бедного парня! Извините, мэм, это ваш холодильник потек?.. Да?.. Тогда не хотите ли вы поймать его?»

Клоун откинул голову и закатился от смеха. Его хохот гремел и отдавался эхом в куполе ротонды, как черная ракета, и Бен только огромным усилием воли смог сдержаться от того, чтобы не зажать уши руками.

«Иди сюда, Бен, — продолжал звать клоун. — Мы поговорим. На нейтральной территории. Что скажешь?»

Я не собираюсь подниматься, — думал Бен. — Если я наконец доберусь до тебя, тебе это вряд ли понравится. Мы собираемся убить тебя.

Клоун опять покатился со смеху: «Убить меня? Убить Меня?!»

И вдруг, неожиданно пугающе его голос сделался голосом Ричи Тозиера, передразнивающего голос негритенка: «Не трогайте меня, масса, я буду хорошим негром, не убивайте этого черного мальчишку, Соломенная Голова!» И затем снова истерический хохот.

Дрожащий, бледный Бен прошел через центр ротонды, гремящей эхом. Он почувствовал, что вот-вот завопит. Он встал перед книжной полкой и наугад выбрал одну из книг, перелистывая ее дрожащей рукой. Его холодные пальцы оставляли следы на страницах.

«Это твой единственный шанс. Соломенная Голова! — гремел голос сверху и сзади него. — Убирайся из города, убирайся, пока не стемнело. Сегодня вечером я всюду буду преследовать тебя… тебя и остальных. Ты слишком стар, чтобы остановить меня, Бен. Вы все слишком стары. Слишком стары, чтобы сделать что-нибудь, за исключением того, чтобы позволить себя убить. Убирайся, Бен! Ты что, хочешь полюбоваться на все это вечером?»

Он медленно повернулся, все еще держа книгу в холодных руках. Он не хотел смотреть, но было похоже, что какая-то невидимая рука взяла его за подбородок и поднимает вверх, вверх, вверх. Клоун исчез. На краю левой лестницы стоял Дракула, но не киношный Дракула; это был не Бела Лугоци, и не Фрэнк Лэнгелла, и не Фрэнсис Ледерер, и не Кристофер Ли, и не Реджи Нолдер. Древний человеко-зверь с лицом искаженным и мертвенно-бледным, с пурпурно-красными глазами, цвета запекшейся крови, с разинутым ртом, открывающим синие оскаленные клыки, торчащие под углом; это было похоже на лабиринт зеркал, где любой неверный шаг приведет к тому, что тебя разорвет на части.

«Ки-и-и-Рач», — прокричало оно и клацнуло челюстями. Кровь потекла изо рта красно-черным потоком. Она капала с плотно сжатых губ на белую шелковую рубаху и текла по ней, оставляя кровавые следы.

«Ты знаешь, что видел Стэн Урис перед тем, как умереть? — прокричал вампир, хохоча через кровавую дыру своего рта. — Был ли это Принц Альберт в банке? Был ли это Дэви Крокет — Король Дикого запада? Что он видел, Бен? Что? Ты хочешь увидеть это тоже? То, что видел он?» И опять этот истерический смех. И Бен знал, что и он тоже скоро забьется в истерике, и не было способа остановить крик; он едва сдерживал его. Кровь лилась потоком с лестницы, как из мерзкого душа. Одна капля упала на скрюченную от артрита руку старика, читающего «Уолл-стрит джорнэл». Она текла и текла между его суставами, невидимая и неосязаемая.

Бен затаил дыхание, уверенный, что сейчас вырвется крик, немыслимый в тишине этого мягкого моросящего весеннего полудня, как неожиданный удар ножом… или как рот, набитый лезвиями.