Глубина (сборник) - Сергей Лукьяненко

– Ребята Императору всыпят! – без особой уверенности заявляет Пат. Ракетомет он держит в руках, будто ожидая встретить впереди засаду. Зря. Крейзи говорил, что во дворце никого больше не будет… – Мне Падла говорил, у всех монстров есть уязвимая точка, он ее найдет…

Круглая комната в конце коридора. Дик шарит по стене, нажимает неприметную кнопку, и только после этого я понимаю, что комната – лифт.

Медленно и торжественно поднимаемся вверх.

– Может, не стоило так сразу в него палить? – спрашиваю я, пытаясь отдышаться. – А, Дик? Поговорить о мире и о любви, перевоспитать…

Крейзи вяло улыбается. Он что-то слишком бледен. И время от времени касается левой стороны груди.

– Не поговоришь с ним… он не умеет. В Императора эта возможность не закладывалась, чисто боевая программа…

– Зря, упущение… А как насчет слабых точек?

– Тыльная сторона голеней, – абсолютно серьезно отвечает Крейзи. – Височные кости. Что-то еще… да бесполезно это. Даже у той команды было слишком слабое вооружение. А уж нам…

Лифт останавливается.

– Тронный зал, приехали, – облегченно произносит Крейзи. Мы выскакиваем в обширное ромбовидное помещение. Тоже все без затей, строго и монументально. Лишь трон в дальнем углу ромба впечатляет – внушительных размеров сооружение из сверкающего серебристого металла.

И два охранника у трона!

Они нас не ожидают. Наверное, еще никто не пытался прорваться внутрь дворца, ведь целью игры это не является. Первым стреляет Пат, и рептилия разлетается кровавыми клочьями. Улиткообразный монстр медлит несколько секунд, прежде чем откидывает голову и плюет в нас ядовитой зеленой слюной.

Плевок не долетает. Шипит и испаряется на мраморных плитах пола.

– Тоже мне, сэр Макс недоделанный, – презрительно говорит Пат, стреляя второй раз. Улитка ловко уворачивается, и тогда начинает стрелять Нике. Ее игольчатый пулемет превращает монстра в дергающееся решето.

– Мечта совкового интеллигента, – поглядывая на Пата, говорит Нике.

– Харкнуть во врага, и чтобы помер… может, тут наши программисты руку приложили? Молодчина, Пат!

Лифт за нашей спиной дергается и уходит вниз.

– Чингиз? – робко спрашивает Пат.

– И не надейся. – Крейзи кивает на трон. – Пять ракет, живо!

Мы с Патом стреляем одновременно. Две. Четыре. Шесть. С запасом…

Металлическая конструкция будто взрывается изнутри. Разваливается, расходясь лепестками почерневшего металла. И в центре этого цветка – багрово-красное, дрожащее, пленительное сияние.

– Живо!

Крейзи и Нике бросаются к входу, а вот Пат тормозит, с надеждой глядя на лифт. Тот уже идет вверх.

Я хватаю мальчишку в охапку и волоку к разваленному трону.

– Там Чингиз и Падла! – упрямо вопит Пат.

– Они все давно мертвы! – без лишних сантиментов отвечаю я и швыряю Пата в сияние входа. Он исчезает, как исчезли перед ним Нике и Крейзи.

Прыгая следом, я оглядываюсь на лифт. И успеваю заметить белокурые волосы, под которыми наливаются обжигающим светом голубые глаза.

Поздно, дружок.

Темно. Серый туман. Подо мной ворочается Пат, я слегка придавил его в падении.

– Леонид?

Крейзи помогает мне встать, криво улыбается:

– Ну вот, считай, прорвались…

Вокруг – туманное ничто. Лишь плотный грунт под ногами, лишь мы четверо. И туман. Дежа вю в чистом виде.

– Что это? – спрашиваю я, поднимая Пата. Тот возмущенно сопит, отряхивается.

– Это – пауза, – отвечает Крейзи. – Сейчас Храму нужно время для сборки. Ничего, теперь все в порядке…

– А войти? Ты говорил о каком-то тесте для дайверов.

Крейзи кивает:

– Да. Ну, на самом-то деле все очень просто, Леонид. Пройдем. Вдвоем, но пройдем…

Я смотрю на Нике.

Пулемет она по-прежнему держит на изготовку.

И я тоже не спускаю палец с курка.

– Положи оружие, Нике, – говорю я.

У нее сильный взгляд. Очень сильный и собранный.

– Ты уверен, Стрелок?

– Конечно. Я не хочу, чтобы тебе пришла в голову мысль пройти в Храм одной.

– Леня, успокойся, – быстро говорит Крейзи. – Войти сможет лишь дайвер…

Нике слабо улыбается.

– Дик, очнись, – только и говорю я. – Вспомни, как она спускалась по канату. Она дайвер, Крейзи! Такой же дайвер, как я или ты!

Нике наклоняется, кладет оружие на землю. Поднимает руки:

– Ребята, я не собираюсь в вас стрелять. У нас одна цель…

Я вижу, как расширяются глаза Пата, как его начинает бить дрожь. И понимаю, о чем он подумал.

Да, неприятно, наверное. Уже считать ее другом, а может быть, слегка по-детски влюбиться…

И понять, что другом был враг.

Темный Дайвер.

– Вы все ошибаетесь… – тихо говорит Нике.

Крейзи сегодня тугодум. Но вот и он нацеливает свою винтовку на девушку.

– Ты дайвер, – говорю я.

– Да. Как и вы двое. И что? Это основание меня убить? Тогда убивайте.

Мы переглядываемся, и тут я слышу рядом знакомое «чмок»…

Успеваю вывернуть ствол ракетомета, и пущенная Патом ракета уходит в туман.

– Прекрати!

– Она мой комп пожгла! – со слезами кричит Пат. – Она, она…

Не комп ему сейчас жалко. Он самого себя готов сейчас расстрелять, свою симпатию к Нике, благодарность за помощь, привязанность… те минуты, когда он висел на ней, обмирая одновременно от высоты и от женского тела под руками…

– Пат, не спеши с действиями, никогда не спеши… – говорю я.

В этот миг все переворачивается.

Проблеск света – туман расходится.

И среди нас появляется Император.

Он медлит долго, очень долго, словно порожден не программой, в которую заложено было лишь убивать. Осматривается, совсем по-человечески поворачивая голову.

А Крейзи Тоссер с остановившимся взглядом отступает на шаг.

Этого не может быть, очевидно?

Нике уже наклоняется за оружием, она за спиной Императора, и тот ее не видит. Но на это нужно время.

Глубина-глубина, я не твой…

Я дернулся, нашарил на столе мышь. Движения, которые отслеживаются комбинезоном, – это удобнее. Но мышь все равно быстрее.

– Кто вы? – ровным голосом спросил Император, который не умел говорить.

И Крейзи Тоссер нажал на спуск.

Лезвия вылетели из винтовки серебристой лентой и мгновенно отсекли неуязвимому Императору левую руку.

Либо он прорвался к нам почти мертвым… либо был неуязвим лишь на своей территории.

Впрочем, его боевые способности сохранились.

Вспышка. Крейзи на глазах чернеет, потом винтовка, целая и невредимая, падает из рассыпавшихся пеплом рук.