Охота без милосердия - Майкл Утгер

– Черт! Да это же сенсация! Как же я упустил это событие!

– Отчет о похоронах пришел сегодня утром. Можешь заехать к сержанту Шефилду, он тебе даст его скопировать. Напечатает об этом твоя газета, затем другая, а потом появятся, бульварные книжонки, наподобие той, что лежит у тебя на коленях, где будут прославлять Дэйтлона, высмеивая полицию и закон. Это и есть семена зла. Эта бульварщина будет дурманить сознание миллионам подростков. Из них будут вырастать продолжатели дела «великого Дэйтлона-банкира». Прекрасный образец для сотни новых ограблений, которые будут наводить страх и ужас на свободных, в кавычках, граждан Америки. Итог плачевен, Майкл. «Охоте без милосердия» не будет конца. Я не хочу в этом участвовать и ухожу из полиции.

– Ты моралист, Эд. Ты слишком глубоко роешь. Это не наше дело. Мы должны выполнять свой долг и все. Уходит Легерт, уходишь ты, и кто возглавит криминальную полицию?

– По чьей-то подсказке губернатор подписал назначение на эту должность Барка Холлиса.

– Холлиса?! Прихвостня Бэрроу, который за свою жизнь перестрелял больше людей, чем содержится в Синг-Синге?

– Губернатору виднее. Бэрроу давно мечтал иметь своего человека в полицейском управлении. Он своего добился. Криминальная полиция теперь превратится в отросток ФБР.

– Непостижимо!

– Постигай! Ты уникальный малый, Майкл! Больше десяти лет занимаешься криминальной хроникой и сохранил наивное восприятие окружающего мира. Эдакий простачок, впервые услышавший выстрелы.

– Это помогает мне оставаться непредвзятым. Я не даю людям характеристик, в отличие от тебя. Я говорю только о том, что вижу и слышу, а читатель сам делает выводы.

– А теперь ты разыгрываешь из себя пай-мальчика. Но я-то знаю, сколько яда в твоем жале.

– Ладно, Эд. Ну, а дальше что?

– Ничего. Поеду в Калифорнию, в Сан-Франциско. Там есть возможность получить лицензию частного детектива без особых хлопот. Займусь грязным бельем местной знати. Вот это я понимаю под словом «свобода».

– Значит, наши дорожки разбегаются в разные стороны. Ты на запад, я на восток. А как же Чикаго без нас?

– Это болото принадлежит мистеру Бэрроу.

Чинар затормозил у трехэтажного здания, где висела табличка "Дирекция мотеля «Уют».

– Куда ты меня привез?

– Мне нужно поговорить с человеком, который занимает кресло хозяина.

– Постой. Хозяйка этой лавочки – та самая «женщина в красном», которая заложила Дэйтлона?

– Совершенно верно.

– Она находится под опекой Макса Легерта.

– И это верно.

– Она здесь?

– Нет. Легерт оградил ее от таких, как ты и Бэрроу.

– Газеты не сообщали ее имени.

– Я думаю, ее назовут как-то. Но какое это имеет значение?! Это, как многослойный пирог. Под одним именем есть другое, а под тем – третье. Одно из них бросят репортерам на съедение. Но меня в этом деле интересует другое.

Они прошли по коридору третьего этажа и постучали в кабинет с табличкой «директор». Им ответили, и они вошли. Чинар чувствовал себя так, как и должен себя чувствовать капитан полиции в любом месте, когда он находится при исполнении своих обязанностей, но Кэрр был растерян. В кресле директора сидел Рудольф Малик.

– Капитан Чинар, отдел по расследованию убийств.

Малик улыбнулся. На Кэрра он не обращал внимания. Кэрр решил, что ему также не следует выдавать капитану свое знакомство с директором.

– Присаживайтесь, господа. Чем могу быть полезен?

Чинар прошел к креслу у стола и сел. Кэрр подошел к окну и уставился на длинную полосу пляжа, вдоль которого протянулись одноэтажные коттеджи.

– Я не буду мудрить, мистер Малик, – начал Чинар. – Мне известно, что вы не так давно работали в агентстве Паркера и имеете опыт сыщика. Как получилось, что вы стали компаньоном «дамы в красном» и теперь получили мотель в полное владение.

– Очень интересный вопрос, капитан. Правда, я не вижу здесь никакого криминала, но я отвечу. Детективное агентство мистера Паркера закрылось по желанию владельца. Весь состав сыщиков остался не у дел. Здесь мне подвернулся случай. Я узнал, что хозяйка этого мотеля ищет партнера на равных условиях. У меня имелись сбережения. Пятьдесят лет неустанного труда – это чего-то стоит! Я внес все свои средства в мотель. За два месяца мотель принес нам втрое больше, чем мы ожидали. Нам повезло, и мы вернули вложенные деньги, но, как вам известно, моя компаньонка решила отойти от дел, и я выкупил ее долю. Так я стал хозяином.

– Американская предприимчивость?!

– Что?…

– Ничего. Вспомнил кое о чем. Мистер Малик, вы знали о том, что в вашем мотеле скрывается Дэйтлон и что ваша партнерша имеет с ним любовную связь?

– Конечно. Это я ее надоумил обратиться к вам.

Она добрая женщина. Она его жалела. Он вел себя по-хамски. Дэйтлон увел девушку у Алена Филла, крупнейшего хирурга, который делал ему пластическую операцию.

– Операцию делали здесь?

– Нет. Дэйтлон появился здесь после операции. Никто не знал, что это Дэйтлон, пока его девчонка не проговорилась. А потом мы увидели его фотографию в газете и поняли, что это он. Моя хозяйка была очень ревнивой женщиной, и она была права. Она приютила его, здесь бывали и члены его банды. А он променял ее на смазливую куклу. Я понимаю ее шаг. Отчаянный шаг! Я бы не назвал это предательством.

– Агенты ФБР были здесь?

– Неэтичный вопрос, капитан. Похоже на сплетни. Вы не ладите с ФБР, а я должен доносить вам о методах их работы?!

– Мне ничего не нужно доносить, Малик. У меня есть свои люди в ФБР, которые держат меня в курсе событий. Вас вызывали в ФБР на опознание тела. И вы опознали в убитом Дэйтлона. На этом все построено, Малик. Если бы у меня были развязаны руки, я бы арестовал вас. Я вам не верю. Малик!

– А я ничего не утверждаю, капитан.

– Вас купили за этот мотель.

– Купили? Нет, капитан, я его заработал. Он мой по праву.

– Да, одно опознание чего стоит. Пять таких мотелей! Ведь, кроме вас и «дамы в красном», никто к опознанию тела не допускался. Двух свидетелей для ФБР было достаточно.

– Я не уверен, капитан, но мне казалось, что на опознании присутствовал доктор Филл.

Кэрр навострил уши. Он не понимал, о чем тут можно спорить и чего хочет добиться Чинар, но имя Филла не могло остаться незамеченным.

– Филла нашли мертвым в отеле на окраине города. Захудалая забегаловка, в которой ему прострелили голову. Стреляли в висок. И знаете, когда это случилось? В тот день, когда Филл должен был прийти на опознание. Интересно и другое совпадение, мистер Малик. Медицинские карточки Дэйтлона исчезли из всех клиник, в которых он побывал, кроме тюремной.

– К чему вы клоните?

– К тому, Малик, что человеку, находящемуся на свободе, трудно изъять медицинские документы из тюрьмы. Но мы это сделали. Смешно то, что за шесть лет, которые Дэйтлон провел в тюрьме, трижды проводили исследования. В том числе и стоматологическое.

– И что же?

– У Дэйтлона были крепкие зубы, а у трупа четыре золотые коронки.

– Но зубы имеют свойство рушиться.

– Дэйтлон освободился три года назад, а коронкам покойничка лет пять, не меньше. И еще одна немаловажная деталь: у трупа карие глаза, а Дэйтлон имел серо-зеленые. Смерть, как известно, не изменяет цвета глаз. И на лице покойника не найдено ни одного следа от операции, ни одного шрама.

– Наверное, потому Филла и называли «королем хирургии».

Малик отвечал на вопросы, улыбаясь, в то время как Чинар волновался.

Уловив паузу, вмешался Кэрр:

– Вот что меня смущало! Я никак не мог понять, а теперь понял. Я видел Дэйтлона, я разговаривал с ним. Это был незаурядный человек. И когда сообщили, что Дэйтлон загородился женщиной и отстреливался, я этому не поверил. Он не мог так поступить. Он был мужчиной до корней волос.

– Я могу более детально рассмотреть ситуацию, – сказал Чинар. – Когда в него начали стрелять, он загородился Шарлоттой, но отпихнул от себя даму в красном. Она упала на асфальт, ее чуть не затоптали, но ее не задела ни одна пуля. По вашим свидетельствам. Малик, Дэйтлон предпочел Шарлотту вашей хозяйке, а на деле подставил ее под удар. Хотя, судя по вашим словам, все должно было бы произойти наоборот.

Малик пожал плечами.

– Чужая душа – потемки.

– Вы ничего мне не хотите сказать, Малик?

– Я хочу поздравить вас с повышением. Газеты писали, что вас назначили комиссаром.

– Газеты врут, как и вы.

– Молодой человек, вы еще не имеете достаточного опыта и полномочий, чтобы тягаться со мной силой. Мне семьдесят один год, а я вас и всю вашу полицию заткну за пояс. Вам очень повезло, что я получил этот мотель и ушел на покой. Я не желаю вам плохого и не желаю вам врагов, особенно таких, как я. Не дай вам Бог! Доживите до моих лет, а потом ставьте силки на крупную дичь. Вы не охотник, вы теоретик. Вам не хватает практики. Идите, капитан, и учитесь жить! Я для вас первый пример, как не надо быть самоуверенным. Прощайте, капитан Чинар, я вас больше не задерживаю.