Домби и сын - Чарльз Диккенс

Такимъ образомъ однажды ѣхалъ онъ на своемъ бѣлоногомъ конѣ къ конторѣ Домби и Сына и вовсе не замѣчалъ, что съ одной стороны его наблюдаютъ двѣ пары женскихъ глазъ, a съ другой очарованные буркулы Точильщика, который, въ доказательство аккуратности, дожидался его на углу одного переулка, почти за цѣлую версту отъ назначеннаго мѣста. Бѣдный парень три-четыре раза безполезно снималъ шляпу и, отчаявшись обратить на себя вниманіе господина, пошелъ за хвостомъ его коня, готовый во всякое мгновеніе держать стремя, гдѣ бы м-ръ Каркеръ ни остановился.

— Посмотри сюда: вотъ онъ какъ ѣдетъ! — вскрикнула одна изъ этихъ двухъ женщинъ, — безобразная старушенка, протянувшая свою морщинистую руку, чтобы указать на задумчиваго всадника своей молодой товаркѣ, которая стояла подлѣ нея y воротъ.

Дочь м-съ Браунъ, при этомъ восклицаніи, обратила въ его сторону глаза, и налицѣ ея мгновенно выразилась ужасная мстительность и злоба.

— Никогда не думала его видѣть, — сказала она тихимъ голосомъ, — авось тѣмъ лучше, что вижу. Воть онъ! вотъ онъ!

— Не измѣнился ни на волосъ! — сказала старуха съ выраженіемъ безсильной злобы.

— Еще бы, — возразила дочь, — отъ чего ему измѣниться! Какого чорта онъ перенесъ? Во мнѣ зато достанетъ перемѣны на двадцать человѣкъ. Развѣ мнѣ этого мало?

— Вотъ онъ какъ ѣдетъ! — бормотала старуха, озирая дочь своими красными глазами, — красивый, чопорный господинъ на лихомъ конѣ, a вотъ мы сь тобой барахтаемся въ грязи…

— Мы и вышли изъ грязи, — съ нетерпѣніемъ подхватила дочь, — чѣмъ же намъ быть? Его конь можетъ топтать насъ сколько угодно.

Старуха хотѣла что-то сказать, но молодая женщина, сдѣлавъ повелительный жестъ, еще разъ впилась глазами въ проѣзжавшаго всадника. Мать принуждена была замолчать, какъ будто ея голосъ могъ ослабить пристальные взгляды Алисы. Мало-по-малу всадникъ скрылся, и молодая женщина успокоилась совершенно. Тогда старуха начала опять:

— Алиса! красотка моя! — И вмѣстѣ съ этимъ она дернула ее за рукавъ, чтобы пробудить ея вниманіе. — Неужто онъ такъ и уѣдетъ, и ты не выпросишь y него денегъ? Да вѣдь это изъ рукъ вонъ, дочка, гадина ты этакая!

— Развѣ я не говорила, что не нужны мнѣ его деньги? — возразила дочь, — сколько еще разъ толко вать тебѣ объ этомъ? Приняла ли я монету отъ его сестры! Да умирай я съ голоду среди дороги, и тогда не возьму отъ него ни копейки… или нѣтъ, возьму пожалуй, да только для того, чтобы облить ее ядомъ и отослать ему назадъ. Пойдемъ отсюда, матушка.

— Онъ такъ богатъ, — бормотала старуха, — a мы такъ бѣдны!

— Бѣдны оттого, что не можемъ ему заплатить за его добро, — отвѣчала дочь, — пусть мнѣ дадутъ такое богатство, и я сумѣю имъ распорядиться. Пойдемъ, матушка, нечего тутъ глазѣть.

Въ эту минуту Точильщикъ возвращался по той же улицѣ, ведя подъ уздцы бѣлоногую лошадь своего хозяина. Старуха, уже сдвинувшаяся съ мѣста, вдругъ остановилась опять и съ жадностью начала вглядываться въ физіономію молодого человѣка, поглотившаго теперь все ея вниманіе. Какъ скоро Робинъ поравнялся съ ними, старуха мгновенно отпрянула отъ воротъ, и, подскочивъ къ молодому парню, ударила его по плечу.

— A гдѣ все это время погуливалъ, мой веселый Робинъ? — сказала старуха, когда парень обернулся къ ней черезъ плечо.

При этомъ возгласѣ веселый Робинъ вдрутъ сдѣлалъ самую жалкую рожу и забормоталъ сквозь слезы:

— О, неужели ты не оставишь въ покоѣ бѣднаго парня, м-съ Браунъ, когда онъ досталъ себѣ честный кусокъ хлѣба и ведетъ себя хорошо! Какъ это вамъ не стыдно, миссисъ Браунъ! Парень ведетъ въ честную конюшню лошадь своего хозяина, a вы вотъ останавливаете его на улицѣ и разговариваете! Да залучи ты къ себѣ такого коня, ты изъ него мигомъ состряпала бы на продажу мясо для кошекъ и собакъ. Гдѣ погуливалъ? a тебѣ на что? Я думалъ, признаться, что твои косги давно убрались въ дальнюю дорогу! — заключилъ Точильщикъ, думая этимъ послѣднимъ замѣчаніемъ кольнуть за живое привязчивую старуху.

— Вотъ онъ какъ поговариваетъ съ своими старыми друзьями! — закричала старуха, обращаясь къ дочери. — Я, бывало, возилась и нянчилась съ нимъ по цѣлымъ мѣсяцамъ и недѣлямъ, когда онъ гонялъ голубей и перехватывалъ птицъ. Вотъ тебѣ и благодарность!

— Отвяжитесь вы съ этими птицами, миссисъ Браунъ! — возразилъ Робинъ тономъ отчаянной тоски. Лучше бы бѣдному парню свести дружбу со львами, чѣмъ съ этими маленькими пернатыми крикунами, которые вотъ какъ разъ налетятъ иа твою рожу, когда этого нисколько не ожидаешь. — Ну, миссисъ Браунъ, какъ ваше здоровье, смѣю спросить, и что вамъ угодно?

Эти учтивые вопросы были, однако, произнесены такимъ тономъ, въ которомъ явно высказывалось желаніе спровадить съ глазъ долой навязчивую старуху.

— Поди ты, какъ онъ раскудахтался! — сказала м-съ Браунъ, опять обращаясь къ своей дочери. — Кудахтай, соколикъ, до поры до времени, a вотъ я потолкую о тебѣ съ кое-какими твоими старыми пріятелями, съ которыми ты вмѣстѣ обманывалъ и воровалъ…

— Да замолчите ли вы, миссисъ Браунъ? — прервалъ горемычный Точильщикъ, быстро озираясь вокругъ, какъ будто за его затылкомъ блистали перловые зубы всевѣдущаго господина. — Что вамъ за радость погубить бѣднаго парня? Подумайте о своихъ лѣтахъ, миссисъ Браунъ! Развѣ вамъ нечего больше дѣлать?

М-съ Браунъ между тѣмъ гладила коня. Робинъ съ неудовольствіемъ взиралъ на эту операцію.

— Что ты хнычешь, безталанный дѣтинушка? Какого чорта я сдѣлаю твоему коню?

— Какого чорта! Да притронься къ нему хоть соломинкой, хозяинъ все узнаетъ.

И Точильщикъ усердно принялся дуть на мѣсто, къ которому прикасалась старуха, какъ будто онъ дѣйствительно вѣрилъ тому, что говорилх. Уничтоживъ, такимъ образомъ, истинный или мнимый слѣдъ нечистаго прикосновенія, Робинъ повелъ впередъ своего коня. Старуха пошла подлѣ, бросивъ выразительный взглядъ на дочь, и продолжала разговоръ:

— Теплое мѣстечко, Робинъ, а? Везетъ тебѣ, дѣтинушка, а?

— Толкуй вотъ тутъ, повезетъ много, если станешь съ тобой встрѣчаться, — возразилъ несчастный Точильщикъ, дѣлая жалкую гримасу и останавливаясь среди дороги. — Да что это въ самомъ дѣлѣ, миссисъ Браунъ, отстанете ли вы отъ меня? Зачѣмъ не отзоветъ васъ эта молодая женщина, если она вамъ пріятельница? Проваливай, проваливай, бабушка Браунъ.

— Какъ, — закричала старуха, вытянувъ морщинистое лицо, исковерканное чудовищной улыбкой. — Такъ ты, мошенникъ, отпираешься отъ своихъ старыхъ друзей! такъ ты забываешь ихъ старую хлѣбъ-соль! Проваливай? A кто давалъ тебѣ пріютъ въ своемъ домѣ, когда ты, какъ собака, валялся по каменнымъ мостовымъ? a кто y тебя покупалъ и продавалъ съ тобою разныя вещицы, когда ты отлынивалъ отъ школы, озорникъ ты этакій? a гдѣ, въ какомъ углу, на чьей лавкѣ ты храпѣлъ въ тѣ поры, бутузъ ты пучеглазый, образина ты непутная, а? Проваливай? Хорошо, голубчикъ, хорошо. Завтра же я нагоню къ тебѣ цѣлую свору твоихъ прежнихъ товарищей, и вотъ увидимъ, какъ ты имъ скажешь — проваливай! Пойдемъ, Алиса. Чортъ съ нимъ!

— Погодите, миссисъ Браунъ! — закричалъ съ отчаяніемъ Точильщикъ. — Что вы хотите дѣлать? На что это вы сердитесь, добрая бабушка? Да не уходите же, я и не думалъ васъ обижать. Я вѣдь съ самаго начала сказалъ, — какъ ваше здоровье? — вольно же вамъ ничего не отвѣчать. Ну, бабушка, все ли вы въ добромъ здоровьи? Да оглянитесь же сюда! — завопилъ Робъ жалобнымъ голосомъ, — ахъ, ты, Господи! Ну какъ бѣдному парню, разиня ротъ, стоять среди улицы съ хозяйской лошадью, которую надобно вычистить и выхолить! И онъ-то… ой, ой, ой!.. онъ знаетъ всю подноготную!..

Старуха, работая постоянно губами и мотая головой, бормотала что-то про себя, однако сдѣлала видъ, что перестаетъ сердиться.

— Пойдемте же со мной, — продолжалъ Робинъ, я поставлю лошадь въ стойло, и потомъ мы разопьемъ съ вами бутылочку, не такъ ли, миссисъ Браунъ? Миссъ, пойдемте съ нами, будьте такъ добры. Я, право, очень радъ этому свиданію, да только вотъ лошадь-то спутала меня.

Послѣ этого извиненія, Точильщикъ, съ отчаяніемъ въ душѣ, поворотилъ своего коня въ глухой переулокъ, чтобы спокойнѣе добраться до конюшенъ. Старуха, безпрестанно озираясь на свою дочь, пошла подлѣ, между тѣмъ какъ Алиса слѣдовала за ними въ нѣкоторомъ отдаленіи.

Минутъ черезъ десять почтенная компанія повернула на большой дворъ или площадь, обставленную амбарами, между которыми особенно бросался въ глаза амбаръ бутылочнаго мастера. Здѣсь же была и огромная конюшня, дававшая пріютъ нѣсколькимъ дюжинамъ благородныхъ животныхъ. Отдавъ конюху бѣлоногаго коня, Точильщикъ пригласилъ своихъ дамъ посидѣть y воротъ на каменной скамейкѣ, a самъ побѣжалъ въ ближайшій кабакъ, изъ котораго тотчасъ же воротился со штофомъ и стаканомъ.

— Это за здоровье твоего хозяина, м-ра Каркера, что ли? — сказала тихонько старуха, принимая поданный стаканъ. — Ну, многая ему лѣта!