Весь Кир Булычев в одном томе - Кир Булычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но тут, когда все выяснилось, открылись совершенно неожиданные обстоятельства. И об этих обстоятельствах настоятель монастыря Священного зуба У Дхаммапада рассказал английской девушке Дороти Форест уже после того, как велел принести гостье чаю со сладкими пирожками, после того, как ее отвели в дом к прислужницам, которые жили при мужском монастыре, раз уж женских монастырей в буддийских странах не бывает, добровольно неся обязательства монашеской жизни, притом обстирывая монахов, прибирая в монастыре и ухаживая за цветами и садом. Добрые женщины приняли искреннее участие в Дороти, так как о том их попросил сам У Дхаммапада — человек святой, который в будущем рождении обязательно станет святым, возможно, бессмертным.
Эти прислужницы, облаченные в розовые хламиды, тоже бритые, смиренные и суетливые в своем желании угодить святым людям, большей частью пожилые, помогли Дороти вымыться, нагрев для этого воды, они принесли ей одежду, пожертвованную одной знатной вдовой. Вдова была рада совершить доброе дело и выполнить просьбу, исходящую от ее духовного наставника и утешителя сайя У Дхаммапады.
Одежду принесли, когда Дороти проснулась после дневного сна, тягучего и неглубокого, напоенного жарой, жужжанием пчел и шуршанием травы. Она поняла, как славно отдохнула, что сбросила после омовения и сна в тени веранды домика усталость и напряжение в мышцах.
Одна из розовых послушниц положила перед ней стопку одежды, другая помогла подогнать ее, и через десять минут на веранду главного монастырского дома, где уже ждал ее в кресле мудрый сайя У Дхаммапада, поднялась самая настоящая знатная бирманка. Она могла быть и лигонской княжной, и бирманской или шанской принцессой.
— О! — воскликнул сайя У Дхаммапада. — Неужели мои старые глаза вновь видят бесподобную Ма Джи Нурия, твою родную бабку, божественную красавицу, пленившую старого короля Алаунпая, но убежавшую с лигонским принцем, ибо она была охвачена безумной любовью к нему?
— Не та ли это Ма Джи Нурия, которой принадлежат волшебные строки поэмы о любви? — спросила старенькая прислужница. Судя по ее стати и манерам, в мирской жизни она принадлежала к сливкам бирманского общества. Впрочем, так оно и было — прислужница, помогавшая Дороти одеваться, до недавнего времени была главой могущественного придворного клана, но, проснувшись однажды утром, поняла, насколько ей неинтересны козни и интриги вокруг трона, приемы и праздники, заговоры и тайные убийства. И в один день она оставила все: и дворец в Амарапуре, и богатства. Она ушла в монастырь, поближе к славному старцу У Дхаммападе, чтобы на склоне жизни внимать его проповедям и советам.
— Это она, знаменитая придворная поэтесса, — согласился У Дхаммапада, который в свое время тоже не был чужд поэзии.
— И она была родной бабкой нашей гостьи?
— Да, родной бабкой. У нее было двое детей — сын Маун Нурия и дочь Ма Ин. Новый король приказал отправить дочь ко двору, чтобы она воспитывалась там. Так мать этой девушки увидела англичан, когда они приехали посольством в Авское королевство. И тогда она, что свойственно девушкам из рода Хмаунг, тоже уехала — на этот раз с англичанами. И король Баджидо, сделав широкий жест, разрешил ей этот брак. Благо к тому времени власть в Лигонском королевстве захватил другой род. Поэтессе Ма Джи Нурия и ее сыну пришлось бежать в горы, в родное племя Хмаунг, а их муж и отец, король Лигона, был убит заговорщиками. В те дни король Баджидо думал о том, как удержать вассала, как не дать новому лигонскому королю переметнуться к тайцам. Поэтому он отпустил с англичанами уже не нужную заложницу.
— Значит, мне повезло, — сказала Дороти, — что в нашем Лигоне пришли к власти другие люди?
— Почему?
— Иначе моей маме не разрешили бы выйти замуж за моего папу, и тогда меня бы не было на свете.
— Это глубокая мысль, — улыбнулся У Дхаммапада улыбкой старой черепахи. — И наивная мысль. Потому что у истории не бывает слова «если». Что случилось, то предсказали звезды. И иначе случиться не могло.
— А что было дальше? — спросила Дороти.
— Многие лигонцы знатных семей покинули королевство. Потому что узурпатор был жесток и коварен. Он перебил почти всех соперников, что жили в Лигоне. Он даже посылал наемных убийц в горы…
— И так погибла бабушка этой девушки, — сказала старая прислужница. — Моя любимая Ма Джи Нурия. Не окончив своей последней поэмы.
— Да, ее зарезал наемный убийца, — сказал У Дхаммапада. — А она была моей родной сестрой.
— Ах, что вы сказали! — удивилась старая прислужница. — Как же вы молчали столько лет! Никто здесь не знал об этом.
— И не нужно знать, ибо, приходя в монастырь, человек как бы скидывает одежды и чины. Никто не должен интересоваться, кем я был. Важно добиться милости нашего Учителя и кармы — и стать лучше в новом рождении.
Старуха и старик замолчали, погруженные в свои думы, а Дороти пыталась разобраться в том, что узнала. Оказывается, она — внучатая племянница этого старого монаха. Это еще куда ни шло… но она еще и родственница бывших правителей какого-то горного королевства. А может, у нее сохранились и другие родственники?
— А что сейчас происходит в Лигоне? — спросила Дороти.
Старик не сразу вернулся из мира своих медленных мыслей.
— Тебя это интересует?
— Разумеется. Как интересует и то, что было написано в письме вам, дедушка.
Как просто называть дедушкой этого древнего монаха! Как будто внутри, в сердце, она знала об этом с той минуты, как поднялась на резную веранду монастыря.
— В письме было написано лишь, кто ты такая, кто твоя мать и кто твой отец. И была там просьба помочь тебе вернуться к своим родным в Лигоне.
— Зачем? — спросила Дороти. И, не дожидаясь ответа, уже знала, что и в самом деле ей важно, ей нужно вернуться в свою страну, в свой Лигон. К родным, которые до того существовали лишь в скупых рассказах матери, которая не любила много говорить о Лигоне, но плакала во сне и бормотала на родном языке. Англичанка ли она, Дороти Форест, или в ней сильнее иная кровь? Почему ей так просто и привычно в длинной, до земли, узкой шелковой юбке, в шелковой блузке, к которой вместо пуговиц пришиты крупные жемчужины, а волосы, мягкие после купания в теплых водах, собраны и затянуты серебряной заколкой, которая сверкает, словно диадема? Дороти знала, что в ней всегда были два человека — бедная английская девочка и в то же время принцесса гордого народа, древнего,
