Олимп - Дэн Симмонс

Все его думы занимает чудесный кинжал за поясом. Впрочем, Афина не стеснялась обманывать прежде, и если она солгала насчет свойств этого клинка… надо быть полным дураком, чтобы пойти против Громовержца. Конечно, мужеубийца уже показал себя кретином, явившись просить Зевса о подобной услуге. Однако он продолжает, не отрывая взора от пола, хотя и сжав руки в кулаки:

— Идя на битву, амазонка получила от Афродиты особые духи…

Кронид опять хохочет:

— Надеюсь, не Девятый Номер! Что ж, дружище, тебя поимели на всю катушку. И как умерла эта бабенка? Нет, погоди, я сам посмотрю…

Бессмертный машет десницей в сторону экрана; картинка затуманивается, перемещаясь во времени и пространстве. Подняв глаза, герой видит, как обреченные амазонки скачут во весь опор по красным равнинам у подошв Олимпа навстречу гибели. Клония, Бремуза и их сестры по оружию падают, пораженные стрелами и клинками врагов. А потом Ахиллес на экране, метнув надежное отцовское копье, пронзает Пентесилею насквозь и вместе с крепким конем пригвождает к земле, словно извивающееся насекомое.

— Отличный удар, — грохочет Зевс. — И теперь ты желаешь воскресить ее в одном из баков?

— Да, владыка, — отвечает Пелид.

— Ума не приложу, кто тебе рассказал о Чертогах Целителя, — ворчит Громовержец, расхаживая взад и вперед, — но знай: даже Сороконожке не под силу вернуть к жизни покойника, если тот кратковечный.

— Повелитель, — глухо, упрямо произносит быстроногий, — чары Афины сберегли тело моей возлюбленной от всякого тления, так что еще возможно…

— МОЛЧАТЬ!!! — Зычный рев Кронида отбрасывает Ахиллеса спиной вперед к экрану. — ДАЖЕ В ПЕРВОМ ПАНТЕОНЕ БЕССМЕРТНЫХ НИКТО НЕ УКАЗЫВАЛ ЗЕВСУ, ЧТО ВОЗМОЖНО И НУЖНО ДЕЛАТЬ, НЕ ГОВОРЯ УЖЕ О ЖАЛКОЙ, БРЕННОЙ КУЧКЕ МУСКУЛОВ!!!

— Да, Отец, — мужеубийца поднимает глаза на бородатого исполина, — но я надеялся…

— Молчать, — повторяет Зевс намного тише, и быстроногий убирает ладони от ушей. — Я ухожу. Пора уничтожить Геру, низвергнуть ее с сообщниками в бездонные глубины Тартара, покарать и прочих богов, да так чтобы впредь не забывали, а потом наконец-то стереть с лица планеты армию захватчиков-аргивян. Кичливые, льстивые греки, вы мне уже всю плешь проели… — Он медленно направляется к двери. — Ты на Земле Илиона, отпрыск Фетиды. Дорогу домой отыщешь сам, это займет несколько месяцев, не больше. Возвращаться под неприступные стены Трои не советую: живых ахейцев ты там не найдешь.

— Нет, — возражает Пелид.

Бог резко поворачивается к нему, улыбаясь в бороду.

— Что ты сказал?

— Я сказал — нет. Ты обязан исполнить мою просьбу.

Ахиллес надевает свой щит на руку, точно собираясь на битву, и вынимает меч.

Тучегонитель смеется, запрокинув огромную голову.

— А если не исполню… что тогда, незаконный сынок Фетиды?

— Иначе я накормлю изголодавшегося Одиссеева пса во дворе печенкой Зевса, — твердо отвечает герой.

Кронид усмехается и качает головой.

— Знаешь ли, почему ты жив до сих пор, насекомое?

— Потому что я Ахиллес, сын Пелея, — молвит ахеец и надвигается на противника, жалея о верном боевом копье. — Величайший воин и благороднейший из героев, неуязвимый в любой сече, друг убиенного Патрокла, никогда не склонявший голову ни перед кем из людей… или бессмертных.

Громовержец еще раз трясет головой.

— Ты вовсе не сын Пелея.

Быстроногий замирает на полпути.

— Что ты несешь, Повелитель Мух и Конского Дерьма? Отец мой — Пелей Эакид, кратковечный, разделивший ложе с богиней моря, потомок древнейшего рода царей, правящих мирмидонцами.

— Нет, — отрезает великан и теперь уже сам делает два шага навстречу Ахиллу, дабы возвыситься над собеседником. — Фетида произвела тебя на свет не от семени какого-то там Пелея, а понесла от меня.

— Да ты!.. — Мужеубийца пытается хохотнуть, но у него получается сиплый лай. — Бессмертная мать говорила мне как на духу, что…

— Твоя подводная мамаша врет и не краснеет, — ухмыляется Тучегонитель. — Примерно три декады назад я возжелал Фетиду — пусть и не совсем богиню, зато смазливее большинства кратковечных. Правда, Мойры, эти чертовы бухгалтерши со счетами памяти ДНК, предупреждали, что любое наше дитя принесет беду, сможет повлечь мою гибель и даже разрушить власть Олимпа.

Сквозь дыры в шлеме очи быстроногого пылают злобой и неверием.

— И все-таки я захотел мокрогрудую, — продолжает Зевс. — Ну и добился своего. Но сперва принял облик обычного земного парня, с которым у твоей матери что-то было. Однако не заблуждайся, ты рожден от моего божественного семени, о сын Фетиды. Думаешь, почему морская богиня услала тебя подальше от недоумка Пелея, отдав на воспитание старому кентавру Хирону?

— Врешь! — рычит человек.

Громовержец чуть ли не печально поводит головой из стороны в сторону.

— Еще мгновение, и ты умрешь, юный Ахилл, — молвит Отец бессмертных и смертных. — Однако знай, что я сказал истинную правду.

— Тебе меня не убить, Повелитель Крабов.

— Это верно. — Громовержец потирает бороду. — Сам — не смогу, спасибо Фетиде: позаботилась. Едва узнав, что ее обрюхатил не женишок Пелей, этот кастрированный червь, она разведала о предсказании Мойр и смекнула, что я прикончу тебя по примеру собственного папаши Крона, который поедал родных отпрысков, лишь бы не допустить в грядущем каких-нибудь мятежей и вендетт. Я бы так и сделал, юный Ахилл, проглотил бы тебя еще во младенчестве, когда бы мокрогрудая не погрузила ребенка в пламя вероятностей чистого Небесного огня. Ты — квантовый урод, единственный во вселенной, незаконный отпрыск Фетиды и Зевса. Гибель твоя (а ведь даже мне неизвестны подробности, Мойры всего не раскрыли) предначертана совершенно точно.

— Тогда сразись со мной, Владыка Грязных Сортиров! — восклицает Пелид и кидается вперед со щитом и клинком наготове.

Зевс поднимает руку. Быстроногий застывает на месте. Кажется, время замерзло.

— Убить я тебя не смогу, мой горячий побочный сын, — бормочет олимпиец как бы себе под нос. — Но что, если плоть отделить от костей и растерзать на составляющие клетки, на молекулы? Долго же придется ей собирать себя по крупицам — несколько столетий в лучшем случае, — и я не уверен, будет ли этот процесс безболезненным.

Окаменевший Ахилл чувствует, что способен говорить, однако не раскрывает рта.

— Или отослать тебя подальше, — Тучегонитель указывает на потолок, — туда, где нет воздуха, пригодного для дыхания. Занятная головоломка для квантовых сил вселенной.