Земля мамонтов - Семен Каратов

Пришла зима, которую Манко предстояло впервые провести в одиночестве.

Глава 4

Марглош — дух холода

1

Керс затаился среди кустов. Перед ним была большая поляна, покрытая сухой травой.

На земле рядом с Керсом лежал лук со стрелами и легкое копье. Охотник не сводил глаз с молодого оленя, боязливо выбиравшегося на поляну. Олень был тощим: он тяжело дышал и покачивался из стороны в сторону.

Керс медленно пополз навстречу оленю, подтягивая за собой ружье. Оказавшись у крайних кустов, Керс начал подниматься.

С трудом поднявшись на ноги, охотник некоторое время оставался неподвижным. Затем отведя правую руку с копьем назад, Керс прищурился, размахнулся и метнул копье в оленя. Не устояв на ногах, он упал вниз лицом.

Почуяв в последнее мгновение опасность, олень сделал большой прыжок, — копье охотника пролетело мимо.

Не имея сил сразу же подняться на ноги, Керс слышал, как стучат по сухой земле копыта убегавшего животного.

Молодой охотник обхватил голову руками, — третий раз выгонял на него Линха оленя, и третий раз он не мог поразить добычу.

— Глаз Керса стал неверен, руки ослабли… — прошептал молодой охотник.

Раздался шорох шагов, и подошел Линха; он опустился рядом с Керсом.

Хотя Линха знал, что это третий подряд промах Керса, но не винил его: у самого Линхи сил было не больше, чем у Керса, и он тоже едва держался на ногах.

Линха сделал попытку утешить сверстника:

— Совсем худой Чифка… Только кожа и кости. Плохая добыча…

— Не говори так, Линха, — воскликнул лежавший на земле охотник. — Керс потерял свои силы… Силы отнял у Керса страшный Марглош…

— Нет, не говори так, Керс!.. Когда напьешься свежей крови Чифка, не страшен будет Марглош!..

Приподнявшись, Керс испуганно оглянулся.

— Замолчи, замолчи, Линха, — прошептал он. — Марглош может стоять рядом… Услышит нас…

К вечеру еще более голодные и обессилевшие, Керс и Линха без добычи вернулись в стойбище. Они надеялись, что другим повезет больше. Но, выйдя к берегу, молодые охотники увидели, что над землянкой, где всегда готовили пищу, больше не поднимается дым. Увидели они и другое — со многих землянок люди снимали кожи. Люди резали кожу на мелкие кусочки и ели ее, чтобы хоть этим заглушить нестерпимые приступы голода.

2

Голод пришел на побережье Широкой Воды не сразу. Зимой замерзла вода у подножья Красных Утесов, — никто не помнил, чтобы когда-нибудь так было, и это встревожило людей стойбища. До этого неудачно прошел промысел на побережье Горькой Воды. Привезенного жира и мяса хватило ненадолго, а ведь этой добычей кормились до самой весны. А весна пришла поздно, и вся пролетная птица, не задерживаясь пролетела в сторону Холодных Ветров к своим гнездовьям. Почти вся местная птица за зиму погибла; там, где раньше охотники находили много чуфыкающих петухов, теперь не было ни одного. Рыба совсем не подошла к побережью.

Затем началась такая жара, что люди не знали, куда им спрятаться от палящих лучей солнца. Трава, достигавшая к началу лета высоты человеческого роста, теперь едва покрывала землю. Кустарники стояли голыми, словно их опалило огнем.

Пересохли речки и ручьи — вода сохранялась только в больших реках и источниках, на дне глубоких оврагов. Большие реки обмелели, и вода в них стала мутной. Понизился уровень Широкой Воды, и во многих местах побережья обнажилось дно. В Тихом Заливе из воды выступили такие камни, каких люди раньше никогда не видели. В мелких лагунах «зацвела» вода, и по всему побережью разносилось зловоние.

В лесах начались пожары. Стойбища людей заволакивало дымом. Огонь погубил животных, не успевших заранее уйти в сторону Холодных Ветров.

Как только появились первые признаки голода, Ахин сказал сородичам:

— Нужно чаще ходить на охоту, сейчас нельзя считаться с запретами, — в стойбище должен быть большой запас пищи.

— Нарушать запреты нельзя, — отвечали старики, — духи и так уже наказывают людей стойбища.

Когда Ахин все же посылал охотников в лес, они сперва шли к Имбе за советом. Хранитель веры говорил, что духами точно установлены сроки охоты, сроки эти уже прошли или еще не наступили. И охотники оставались в стойбище.

У своей землянки хранитель веры поставил изображение страшного Марглоша — духа голода; его вылепил из глины Вдулас. Голодные люди каждый день мазали Марглоша остатками жира, надеясь, что за это страшный дух смилостивится над ними.

Вождь племени, Саган — Большой Ловец, собрал Межродовый Сход. Люди решили, что стойбища должны оказывать друг другу помощь. Те, у кого были запасы, поделились с другими, и это на некоторое время помогло.

Делиться отказались только люди Рода Сороки. Они заявили, что никаких запасов не имеют. И добавили, что ни оказывать помощь, ни просить ее они не будут. Люди этого стойбища надеялись, что всегда сумеют наловить достаточное количество рыбы, чтобы не умереть с голода.

Тем временем засуха усиливалась, и вскоре в стойбищах уже нечего было есть. В стойбище Рода Лебедя хранитель веры объявил, что он отправится в Верхний и Нижний Мир, где живут духи покровители, и с их помощью сразится со страшным Марглошем, — после этого голод прекратится.

К вечеру люди стали собираться у землянки хранителя веры. Некоторые приползли, а самых слабых принесли.

Перед землянкой был разведен огонь, изнутри доносились удары барабанчика. Когда все оказались в сборе и наступило самое темное время, из землянки выбежал хранитель веры.

На голове у него рога оленя, прикрепленные к деревянному обручу, его шея обернута куском толстой кожи с воткнутыми в нее иглами ежа. А на поясе висели хвосты животных и маленькие изображения духов покровителей, сделанные из камня, дерева и кусочков кости. Лицо Имбы было выкрашено черной краской. За хранителем веры вышел из землянки Вдулас, еле переставляющий ноги, с барабанчиком в руках.

Вдулас начал бить в барабанчик, а хранитель веры — бегать вокруг огня. Затем Имба завертелся на одном месте; хвосты на одежде и подвески развевались у него во все стороны. Внезапно остановившись, Имба бросил в огонь пригоршню какого-то порошка; вспыхнул яркий свет, ослепивший собравшихся.

Когда люди стали снова различать окружающее, Имбы у огня уже не было — сидел только Вдулас, тихонько колотивший в барабанчик. Хранитель веры, сочли люди, отправился в трудное странствование по Верхнему Миру.