Последняя битва - Роберт Сальваторе

Сначала молодой король хотел развить свою мысль, но потом передумал. Это не способ решения проблемы, понимал он. Злость монаха на то, что он отнял у него Садью, утихла, но вряд ли угасла окончательно.

Да, скорее всего. Необходимо просто сделать так, чтобы Маркало Де'Уннеро постоянно был занят проблемой Санта-Мер-Абель и как можно реже сталкивался с певицей. Только в этом случае оба они будут по-прежнему полезны для Эйдриана.

— Нужно построить некое подобие приличного сооружения, дома, если хочешь, в северо-западной части лагеря, — продолжал король. — Объясни тем, кто займется этим, что поручаешь им очень важную задачу — там разместится командный пункт, откуда будет осуществляться руководство операцией по захвату аббатства.

— Понятно, хочешь бросить эльфам наживку.

С этими словами монах вышел и немедленно отдал соответствующие распоряжения.

Эйдриан вернулся к себе в шатер. Садья принялась расспрашивать его о разговоре с Маркало, но король был не в настроении обсуждать эту тему. Он вообще не желал сейчас обсуждать что бы то ни было, намереваясь просто наслаждаться обществом женщины, которую считал одним из величайших завоеваний.

Позже, когда строительство дома уже шло полным ходом, Эйдриан снова прибег к камню души, обследовал местность, обнаружил То'эль Даллию и остался удовлетворен тем, что идущие работы уже привлекли ее внимание.

Других тол'алфар поблизости не обнаружилось. Тогда он устремился на запад и произвел разведку там. Поскольку предстоящий марш герцога Каласа будет очередной уловкой, подсматривающие глаза могут испортить весь замысел. И вскоре Эйдриан действительно обнаружил еще одного эльфа-лазутчика.

Корабли, отдав якоря, слегка покачивались на волнах Мирианика. Отсюда едва можно было различить высокие деревья, растущие на Неспокойном побережье, далеко на юге. Захват Пирет Талме прошел так гладко, что люди Мидалиса рвались снова высадиться на берег. Однако от Белли'мара Джуравиля поступили новые сообщения, и принц пока воздерживался от решительных действий.

Этим летним утром он стоял на палубе «Сауди Хасинты» рядом с Лиамом О'Блайтом. Мидалис ощущал его молчаливую поддержку. Он очень ценил этого человека — как и всех остальных, решившихся присоединиться к нему в борьбе с узурпатором. Ведь положение его было просто отчаянное. Да, он нашел союзников и одержал несколько не таких уж значительных побед, но возможности противника значительно превышали его собственные. Судя по оценке Джуравиля, Эйдриан располагал армией, больше которой, возможно, не было ни у кого в мире. Как мог Мидалис надеяться одолеть его?

Плывущая в воздухе песнь Смотрителя действовала на принца успокаивающе, напоминая ему, каких великолепных друзей он обрел. Кентавр, Пони и капитан Альюмет вышли на палубу, наслаждаясь теплой погодой и передышкой между сражениями. Песня Смотрителя воздействовала, казалось, даже на океан; во всяком случае, качка слегка утихла.

Тем неожиданнее прозвучали крики дозорных, заметивших скользящее над водой огромное крылатое создание.

— Бринн и дракон, — сказала Пони, подбежавшая к принцу и его спутнику.

— И твой друг Роджер, будем надеяться, — отозвался Мидалис.

Пока Аграделеус заходил на посадку, стоявшие на палубах матросы с трудом удерживались, чтобы не вскинуть лук или копье.

Заметив Мидалиса и остальных, тогайранка и Астамир велели дракону опуститься на воду рядом с «Сауди Хасинтой».

— Где Роджер? — первым делом, даже не успев поприветствовать прибывших, спросила Пони.

Бринн посмотрела на мистика.

— Твоего сына не волнует судьба аббата Олина, — ответил тот. — Нам не удалось вызволить Роджера из плена.

— Я должна спасти его! — Женщина умоляюще посмотрела на спутников. — Как только Джуравиль вернется, я попрошу, чтобы он доставил меня в Палмарис.

— Роджер вряд ли одобрил бы твои действия, — сказал Смотритель. — Если с тобой и эльфом что-то случится, это обойдется нам дороже, чем ты можешь себе представить. Для нашего дела ты и Джуравиль сейчас неизмеримо важнее. Роджер пожертвовал собой, чтобы спасти епископа Браумина, а ты хочешь сделать его самоотверженность напрасной.

Пони подавленно молчала, понимая, что мудрый кентавр прав.

— Тогай и Бехрен заключили мир с Хонсе-Биром? — спросил Астамира принц Мидалис.

— Договор об этом подписан, — ответил мистик. — Хотя я не сомневаюсь, что, если Эйдриан одержит здесь победу, он снова вернется к своим намерениям.

— Я тоже так думаю.

— Бринн больше не правит Тогаем, — продолжал мистик. Эти его слова вызвали удивленные взгляды присутствующих. — Она считает делом чести отомстить за смерть госпожи Дасслеронд, но не хочет вовлекать свой народ в эту кровопролитную борьбу. Тогай не воюет с Хонсе-Биром, но о мире между бывшей предводительницей Тогая и королем Эйдрианом не может быть и речи.

— И ты тоже хочешь сражаться вместе с нами? — спросил Мидалис, даже не пытаясь скрыть прозвучавшую в его голосе надежду.

— Если не будет возражений, — сказал мистик.

Оглянувшись, принц Мидалис увидел, что его спутники широко улыбаются. Ну что ж, полку его союзников прибыло!

— Бринн хочет сражаться с Эйдрианом, чтобы он не ушел от кары за свои поступки, — произнес принц. — А по какой причине вступает в борьбу Астамир?

— Потому что он друг Бринн Дариель.

— А это создание почему? — Принц показал на покачивающегося на волнах Аграделеуса, похожего на огромную чайку с головой ящерицы.

Мистик издал короткий смешок.

— Аграделеус просто любит сражаться.

«Очень удачно, — подумал принц Мидалис, — что сражается он на моей стороне!»

Ожившее существо двигалось вдоль дороги, которая поздно вечером привела его в Дундалис. Несколько человек, радуясь теплой летней погоде, сидели на траве, отдыхая после дневных работ. Они увидели приближающуюся по дороге с севера фигуру и, решив, что это путешественник, окликнули его.

Тот не отвечал, продолжая шагать вперед: по дороге, если под его негнущимися ногами оказывалась дорога, или напрямик, через подлесок и даже через крестьянские дворы.

Окликнув его раз, другой, люди подбежали, чтобы остановить его.

— Эй, ты! Сначала скажи, кто ты такой, потом мы посмотрим, пропустить ли тебя в деревню! — закричал кто-то.

Зомби двигался размеренно и не слишком быстро, так что люди без труда оказались перед ним.

Он не замедлил движения; даже, казалось, не заметил их.

Какой-то человек попытался его остановить — и тут же одним-единственным взмахом руки создания был отброшен в сторону на добрый десяток футов.