Житие мое - Сыромятникова Ирина

Уверен, именно то, что кости принадлежали неинициированному черному, загнало нас в такую жопу.

— Нежить с Источником?

— Уж не знаю, будет у него потом Источник или нет, но в другое он не пролезет, — ну, как им объяснить, что у жизненных меридианов мага особенная форма? — Что с ним потом делать — сами решайте. В противном случае вам скоро придется что-то делать со мной. И у меня Источник будет точно.

Ларкес устремил задумчивый взгляд куда-то за мою спину (то ли — на стену, то ли — в зенит), потом потянулся к телефону. Я не верил своим ушам: уже знакомым мне бархатистым, чуть скучающим голосом старший координатор организовывал для меня запрещенный ритуал. Может ли черный сделать для черного большее? Мир, определенно, сошел с ума.

Всего через два часа грузовик со спецкомандой «чистильщиков» подобрал меня у центрального входа управления и повез навстречу судьбе.

Мы ехали долго — два дня — останавливаясь исключительно в безлюдных местах и питаясь взятыми в дорогу сухими пайками. Целью стало крохотное армейское поселение, зажатое со всех сторон безжизненными холмами — то ли древний карьер, то ли место прорыва потустороннего. Холмы фонили защитными периметрами такой силы, что пробиться через них не смог бы даже голем — испарило бы вместе с камнями. Два покосившихся сарая маскировали входы в подземный лабиринт — самую защищенную магическую лабораторию из всех мною виденных. Чем там занимались армейские спецы в мое отсутствие, даже предположить боюсь.

Нас встречали два взвода боевых магов — «чистильщики» и хозяева базы. Неплохо для одного меня, мелкого! В настроении встречающих мешались настороженность и любопытство.

В просторном, обитом серебряными панелями зале лежало тело черного мага с ожогами, которые не получишь от общения с утюгом. Но раны уже начали подживать, так что, умер он от чего-то еще (я тщательно ощупал труп — размороженный бифштекс для моих целей не годился). Неожиданностей больше не будет! Вслед за телом осмотру подверглись стальные цепи, стационарные накопители, защитные и рассеивающие знаки. Можно начинать.

Я снял с себя все, что могло помешать движению Силы — ремень, наручный хронометр, даже ботинки — и обернулся к напряженно следящим за моими действиями магам.

— Прежде, чем выпускать меня отсюда, на минуту выключите свет. Если ничего странного не случится — открывайте.

Думаю, Шорох лучше них определит успех процедуры.

Заморачиваться рисованием пентаграммы я не стал — самую сложную часть работы, извлечение отпечатка сознания из костей, выполнил Круг. Суть задуманного ритуала была проста, как два пальца: чужое сознание следовало разбудить почти до конца и убедить переселиться на новую жилплощадь. Первая часть прошла легко, вторая — со скрипом. Покойнику была вовсе не очевидна необходимость куда-то сваливать. Положение спас Шорох, транслировавший в мое сознание какую-то забубенную жуть, от которой я сам чуть из шкуры не выпрыгнул. Всплеск Силы, вспышка охранных амулетов… И наступила пустота.

Блаженное ощущения простора, которое не объяснишь человеку, никогда не делившему свое тело с кем-то еще. На полу загремел цепями мертвец, неожиданно обнаруживший, что новая жизнь — это не так уж здорово. Шорох, весьма довольный собой, отправился куда-то по делам. Эмоции, задавленные многодневным засильем магии, просыпаться не желали, но одно я знал точно — с некромантией покончено. У меня начисто отбило естественное любопытство и интерес к древним временам.

С остальными чувствами тоже было не все в порядке: вокруг суетилась туева хуча народу (маги, целители, маги с целителями и по новой хоровод), а мне было до лампочки. Я взирал на эту суету с равнодушием кастрированного кота — никаких желаний, никаких планов, только еда и сон. Это было ненормально (для меня). Оставалось надеяться, что Чарак был прав тогда, когда говорил — если целостность не потеряна, личность рано или поздно восстановит себя. Подождем. Ожидание у меня теперь выходило просто замечательно.

С некоторых пор странное подразделение НЗАМИПС, обозначенное в ведомостях как «группа функционального проектирования объектных стратегий» приобрело почти официальный статус — у отдела по борьбе с теологической угрозой появился свой офис. А что делать? Пересылка по почте огромных объемов бумаг стала бы слишком заметной, да и аналитики лучше работают коллективом, когда есть возможность хоть изредка, но обсудить приходящие в голову мысли.

Мистер Генивер знакомил бессменного командира группы с последними изменениями в схеме, по сложности сопоставимой с описанием смертного ритуала. Ларкес слушал молча, всем своим видом подтверждая старое прозвище — Фарфоровый Господин. Все тщательно отрепетированные ужимки, гримасы и интонации сейчас были отброшены — они мешали размышлять. Изредка оба поворачивались к истыканной цветными флажками карте на дальней стене.

— Сбрасывают балласт, — резюмировал маг услышанное. Мистер Генивер согласно кивнул.

— А заодно куют пантеон мучеников за веру. Судя по всему, они изначально заложили в своей организации части, предназначенные для жертвенных целей. Не могу поверить, что за пятнадцать лет можно создать такую сложную структуру!

— Маги живут долго, — пробормотал Ларкес и замолк. Он-то как раз не сомневался, что Искусники смогут преподнести властям сюрприз и не один. Успехом было то, что ведущееся годами наблюдение позволило зацепить краем ядро секты, минусом — что наиболее перспективные подозреваемые повадились умирать сами по себе. Причем, в надежности сотрудников отдела координатор не сомневался…

— Возьмем их информатора из руководства службы, — решился Ларкес. — Захват организуем пошумнее.

— Смысл? — встрепенулся Генивер. — Он полностью управляем!

— А смысл в том, дорогой ты мой, что в наших действиях не должно прослеживаться системы.

Старый аналитик скривился. Прорицатель! Само его существование оскорбляло идею планирования и контроля. Наличие такого человека в среде сектантов создавало властям неисчислимые трудности. И от шпиона, внедренного в ряды Искусников нет никаких вестей.

— Как скажите. Выбор стратегии — за вами.

Ларкес механически кивнул. Абсолютное послушание требовало плату, в его случае — всю полноту ответственности за происходящее. Господин Михельсон не доверил бы случайному человеку такую сложную задачу. Откуда-то министр знал про тайны его души и понимал, что именно этот конкретный колдун не только может, но и страстно хочет извести до корня зловещую секту. Ларкес умел предсказывать поведение людей не хуже иного эмпата, но мотивов своего покровителя не понимал. Почему среди сотен подающих надежды офицеров для организации секретного отдела Михельсон выбрал необщительного черного? Загадка. Со смерти старшего Тангора прошел месяц, когда к Ларкесу, чудом задержавшемуся на краю могилы (физическое состояние мага сильно зависит от душевного) пришел молодцеватый мужчина с пронзительным взглядом и предложил… все. Все за избавление страны от Искусников. Но как поймать Провидца, как слепым загнать в угол зрячего? Нет ответа.

У Ларкеса были свои мысли на этот счет, но он упорно держал их при себе. У любого доверия есть предел — его и так считают странным. Нужно ждать. Ждать и не позволять сектантам прочитать свои действия. «Пусть свое слово скажет Судьба».

Закрытый дворик большого белого особняка оглашали смех и визг, причиной которого стала найденная в траве лягушка. Обычно люди, неделей за неделей вынужденные проводить на ограниченном пространстве, ведут себя гораздо более нервно. Причина такого спокойствия присутствовала здесь же — пожилая белая, которая всегда говорила то, что нужно, и ничего не требовала взамен. Вот сейчас ее взгляд приобрел задумчивость, обратился на темные окна особняка, а в следующий момент волшебница легкомысленно тряхнула кудрями и снова заулыбалась, как ни в чем не бывало.

Бородатый белый маг чуть отстранился от окна — он не часто любовался игрой чьей-то ауры так беспардонно и в упор. Редкие сочетания, тонкие оттенки — даже признанному Мастеру нелегко было их истолковать.

— Мне не хватает Дэрика.

— Да, найти замену такому ликвидатору будет нелегко. Ряды его группы недавно поредели…

Маг воспользовался тем, что выражения его лица собеседник не видит — только белый может понять, насколько необходим иногда бывает вдумчивый собеседник, особенно такой, которого ты знал больше двадцати лет. Пожалуй, эта жертва общему делу оказалась слишком велика… Не сможет ли эта девочка стать достойной заменой?

Великий Посвященный ордена Небесных Рыцарей прикрыл глаза, стараясь разобраться в переливах недоступного простому глазу света. Бледно-лиловое марево, концентрирующееся у затылка до насыщенно-фиолетового, указывало на острый ум, но, вместо ожидаемого от холодного логика спокойствия, эфирное тело причудливыми каскадами пронзали вспышки эмоций, среди которых не было ни одной низшей. В глубинных слоях сознания бродила тень сомнения или тайны, подсвеченная изнутри золотистым огнем веры. Счастлив тот, кто получит такого соратника!