Волк среди волков - Ханс Фаллада

Штудман не подозревал, что ротмистр уже сделал за этот день несколько непоправимых глупостей.

9. ВЫЗОВ В СУД

Этим утром, когда фон Праквиц в последнюю минуту вскочил в купе поезда Берлин - Франкфурт-на-Одере, он был весьма неприветливо встречен словами: "Извините, здесь все занято".

Хотя это было явной ложью, так как из восьми мест занято было только два, а поезд уже тронулся, все же ротмистр покраснел не из-за этой лжи. Он узнал человека, столь невежливо к нему обратившегося, пристально посмотрел ему в лицо, сделал движение рукой, улыбнулся и сказал:

- О нет, господин лейтенант, отсюда вам не удастся выпроводить меня так легко, как из моего собственного леса.

Лейтенант тоже густо покраснел и тоже намекнул в своем ответе на тогдашнее приключение:

- Вы хотите сказать - из леса вашего тестя, господин ротмистр?

При этом оба улыбались друг другу, у обоих перед глазами стояла как живая сцена в Черном логе, свисток часового, затем резкий окрик лейтенанта. Каждый из них считал, что он чрезвычайно умен и перехитрил другого, лейтенант потому, что скрыл от отца свои отношения с дочерью, ротмистр потому, что, несмотря на резкость лейтенанта, проведал о тайно зарытом оружии.

Следующие фразы обоих господ были знаменательны. Лейтенант сказал беспечно-любезным тоном:

- Ваша дочь, надеюсь, здорова?

- Благодарю вас, - ответил ротмистр. Он подумал: "Мышей ловят на сало", - и в свою очередь спросил: - В Черном логе все в порядке?

- Благодарю вас, - сухо ответил лейтенант.

Разговор оборвался. Каждый из двух мудрецов думал, что выведал то, что хотел; лейтенант, что дочка не проболталась, ротмистр, что оружие было еще в лесу. Невольно оба посмотрели на третьего спутника, который погрузился в газеты и молча сидел в углу купе. Третий спутник опустил газету и поднял глаза.

Хотя он, впрочем, так же как и лейтенант, был в штатском, однако его лицо, манера держаться, осанка - все в нем обличало человека, привыкшего носить мундир. Несмотря на очень широкий пиджак, сразу было видно, что это офицер - не будь даже у него монокля, висевшего на широкой черной ленте, и Гогенцоллерна в петличке. Господин посмотрел на обоих тяжелым, неторопливым, всего перевидавшим и потому недоверчивым взглядом. Его лицо напоминало скудно прикрытый череп: очень белая тонкая кожа, казалось, натянута прямо на кости. Поредевшие, но еще белокурые волосы тщательно уложены на голове длинными прядями, и все же сквозь них просвечивает пергаментно-белая кожа. Особенно запоминался на этой мертвой маске рот, рот без губ, тонкая полоска, похожая на щель в автомате - рот, который, надо думать, перепробовал много горького.

"Этого человека я уже где-то видел", - мелькнуло в голове у ротмистра, и он быстро перелистал в памяти страницы иллюстрированных журналов, которые за последние недели попадались ему на глаза.

Слегка дрожащей детской рукой с тонкими пальцами поднял переодетый офицер монокль к глазу. На минуту ротмистр почувствовал на себе его взгляд, он уже собирался представиться, но тот перевел взгляд на лейтенанта.

- Господин фон Праквиц, арендатор поместья Нейлоэ, ротмистр в отставке, - поспешил доложить лейтенант. Чувствовалось, как подхлестнул его этот взгляд.

- Приятно, - отозвался переодетый офицер, но фамилии своей не назвал, что нисколько не задело ротмистра. Он ведь понимал, что обязан знать, кто этот высокий чин. Монокль выпал из глаза, человек-мумия сказал:

- Садитесь, пожалуйста! Урожай хороший?

Ротмистр, так же как и лейтенант, сел напротив сидевшего офицера; казалось, лучше непрестанно чувствовать на себе его холодный, безжизненный взгляд, - чтобы он смотрел на тебя без твоего ведома вовсе невыносимо.

- Да, урожай не так уж плох, - ответил ротмистр с суеверной осторожностью, свойственной сельским хозяевам, которые расценивают похвалу урожаю, как вызов небу. И прибавил: - Последние несколько недель я не был в Нейлоэ.

- Господин фон Праквиц - зять господина фон Тешова, - пояснил лейтенант.

- Понятно, - загадочно сказал фантом. Осталось совершенно непонятным, к чему относилось это "понятно" - к отсутствию ротмистра из Нейлоэ или к его родственным отношениям. А может быть, даже к урожаю.

Лейтенант, имя которого тоже еще не было названо, - ротмистр только сейчас обратил на это внимание, - опять пришел на помощь:

- Господин фон Праквиц арендует имение у своего тестя.

- Деловой человек, - сказал человек с моноклем. - Последнее время он раза два был у меня. Вам это известно?

Ротмистру ничего не было известно. Он не мог себе представить, какие дела связывают его грубошерстного тестя с этим пергаментным военным.

- Понятия не имел, - сказал он в смущении. - Как я уже говорил, я был в отсутствии.

- Деловой, - опять проскрипел тот. - Принадлежит к людям, которые не хотят платить, пока не получат товар - надеюсь, родственных чувств не оскорбил?

- Помилуйте! - запротестовал ротмистр. - У меня у самого постоянные затруднения...

- Кто хочет участвовать в поездке, - заявил офицер с совершенно непонятной, ни единым словом беседы не вызванной горечью, - должен заблаговременно взять билет. Может быть, даже не зная наперед, куда едет, - поняли?

Ротмистр не понял, но глубокомысленно кивнул головой...

Неизвестный, фамилию которого он так и не мог припомнить, посмотрел на лейтенанта. Лейтенант ответил на его взгляд, но ничем не выразил своего согласия...

- Полагаю, - сказал офицер, несмотря на это, - у вас есть автомобиль?..

- Нет, - заявил ротмистр. - Но я собираюсь купить...

- Сегодня? Завтра?

- Во всяком случае, в самое ближайшее время...

- Сегодня или завтра, поздней ни к чему, - настойчиво сказал офицер и опять уткнулся в газету.

- Я не знаю, - робко сказал ротмистр. (Неужели этот человек с моноклем представитель автомобильной фирмы?) - Все же это значительная сумма... Я не знаю, будут ли деньги...

- Деньги! - презрительно воскликнул тот и громко зашуршал газетой. - С каких это пор за машины платят деньгами? Вексель! - И он исчез за газетой.

На этот раз молодой лейтенант не пришел на помощь. Он сидел в углу с неприступным видом и так упорно смотрел на дым от сигареты, что ротмистр пересел в другой угол купе и принялся за свои газеты, которыми тоже стал громко шуршать. Но читать по-настоящему он не мог, он размышлял над загадочными речами офицера, над его туманными вещаниями о деловом, излишне деловом тесте, о билете, который надо оплатить заблаговременно, и об автомобиле, за который вовсе не надо платить...

Несмотря на то что ротмистр около месяца отдыхал в санатории, он почувствовал довольно сильное раздражение, вспомнив, как обошелся с ним в лесу молодой человек; он решил, что тот случай далеко не исчерпан; однако, сопоставив его со странным разговором, который только что произошел у него с этим высохшим как пергамент человеком, он пришел к заключению, что назревают какие-то события...

Те двое, что сидели напротив, начали шептаться; ротмистр нашел, что шептаться неделикатно, тем более что они несомненно шепчутся о нем. В конце концов он не глупый мальчишка, а заслуженный офицер и преуспевающий помещик. Если такие вопросы не обсуждают при дамах, то тем более нельзя шептаться в присутствии пожилых мужчин! Ротмистр вскипел, он ударил по газете, хотя это был не какой-нибудь бульварный листок, а "Дойче Тагесцайтунг". Оба господина посмотрели на него, можно было начинать ссору, но тут поезд пошел медленнее. Они подъезжали к Франкфурту, ротмистру надо было пересаживаться, необходимо поскорее дать выход гневу.

- Высаживаетесь, господин ротмистр? - вежливо спросил лейтенант и потянулся за ротмистровым чемоданом.

- Пересаживаюсь! - гневно крикнул ротмистр. - Пожалуйста, не трудитесь!

Лейтенант все же снял чемодан с сетки на скамейку.

- Мне поручено вам сообщить, - сказал он тихо, не глядя на ротмистра, что послезавтра, первого октября, у нас в Остаде, так сказать, товарищеская встреча. Прошу вас быть в шесть часов утра. В военной форме. Захватите какое у вас есть оружие.

Теперь он взглянул на ротмистра, ротмистр был потрясен. Он был так потрясен, что сказал: "Слушаюсь".

- Носильщик! - крикнул лейтенант из окна купе и занялся багажом ротмистра. Сейчас, когда дошло до интересных дел, ротмистру надо было вылезать.

Он посмотрел на господина в углу, господин в углу вытянул длинные ноги, монокль болтался на ленте, глаза были закрыты, казалось, он спит. Неуверенно, однако почтительно перешагнул ротмистр через ноги спящего и пробормотал: "Честь имею!"

- Но с машиной, поняли? - пробормотал человек-мумия и опять заснул.

Ошеломленный, стоял ротмистр на перроне; носильщик в третий раз спрашивал, куда нести багаж. Сначала ротмистр сказал в Нейлоэ, затем в Остаде.

- Ах, вам в Остаде? - сказал носильщик. - Ну, так вы не там слезли, надо было проехать до Ландсберга.

- Нет, нет! - нетерпеливо воскликнул ротмистр. - Мне нужна машина! Можно здесь купить машину?