The Gathering Storm - Роберт Джордан

Кадсуане задержалась у гирлянды флажков, на которой было выведено имя чиновника доков. Порт находился впереди, наполненный вдвое большим числом кораблей Морского Народа, чем раньше. Большинство из них были гонщиками – крупнейшими судами Ата'ан Миэйр. Другие – переделанными шончанскими кораблями из числа угнанных из Эбу Дар во время недавнего массового побега.

Порт был заполнен желающими получить зерно. Толпа кричала и толкалась, нимало не беспокоясь об упомянутом Квиллином «яде». Конечно, голод отметает многие страхи. Рабочие доков старательно сдерживали толпу. Айильцы с копьями и в коричневых кадин’сор оглядывали толпу зорким взглядом. Здесь же ошивалось немало торговцев, которые надеялись выкупить часть запасов для последующей перепродажи.

Порт выглядел так же, как в любой другой день после прибытия ал’Тора. Что же заставило ее остановиться? Какое-то покалывание в спине, словно…

Она резко обернулась и увидела приближающуюся по грязной улице процессию. Впереди на темном жеребце гордо восседал ал’Тор, одетый в тон лошади – в темную одежду со скромной красной вышивкой. С ним, как обычно, была пара десятков солдат, советники и все возрастающее число доманийских подхалимов.

Что-то слишком часто она сталкивается с ним на улицах. Она заставила себя остаться на месте, сдержав желание отступить в переулок, хотя и натянула капюшон чуть глубже, чтобы скрыть лицо. Проезжая рядом, ал'Тор не подал вида, что узнал ее. Как обычно, он был полностью поглощен собственными мыслями. Ей хотелось прикрикнуть на него, что он должен шевелиться быстрее: брать корону Арад Домана и двигаться дальше – но прикусила язык. Она не позволит своей почти трехсотлетней жизни прерваться от руки Возрожденного Дракона.

Его свита прошла. Как и ранее, когда она отвернулась от него, ей показалось, что она видела… лишь краешком глаза… окружавшую его тьму – словно его накрыла тень от закрывших небо туч. Когда она смотрела прямо на него, тень исчезала. На самом деле, как ни пыталась Кадсуане ее разглядеть – ничего не удавалось. Её можно было заметить только мельком, случайно.

Она ни разу не слышала и не читала ни о чем подобном за все прожитые годы, но видеть подобное вокруг Возрожденного Дракона было ужасно. Этот страх пересилил гордость, горечь от неудач. Нет – для нее он всегда был на первом месте. Направлять ал’Тора было совсем не то же, что править скачущей лошадью. Скорее это было похоже на попытку управлять глубоким бушующим морем.

Ей никогда не удастся изменить его поведение. Он не доверяет Айз Седай – и по понятным причинам. Похоже, он не доверяет никому, кроме, возможно, Мин. Но та сопротивлялась каждой попытке Кадсуане привлечь ее на свою сторону. Девчонка почти так же несносна, как сам ал’Тор.

Визит в порт был пустышкой. Беседы с ее информаторами так же были бесполезны. Если она в кратчайшие сроки не предпримет ничего стоящего, они все будут обречены. Но что предпринять? Она прислонилась спиной к дому. Треугольные флаги, реющие прямо перед ее глазами, указывали на север. В Запустение, навстречу основному предназначению ал’Тора.

Внезапно ее пронзила мысль. Она ухватилась за нее, как утопающий за соломинку. Кадсуане не знала, с чем это связано, но это была ее единственная надежда.

Она развернулась на месте и, пригнув голову, поспешила обратно, едва осмеливаясь думать о своем плане. Он легко мог провалиться. Если ал’Тора в самом деле, как она тревожилась, пожирает его собственный гнев, значит даже это последнее средство ей не поможет.

Но если он зашел настолько далеко, значит, ему уже ничто не поможет. А это означает, что ей нечего терять. Нечего терять, кроме самого мира.

Пробиваясь сквозь толпу и иногда соскакивая с тротуара на грязную улицу, чтобы обойти людей, Кадсуане добралась до особняка. Некоторые айильцы заняли оставшийся после ухода солдат Добрейна лагерь. Одни разместились в крыле дворца, другие на лужайках вокруг, а остальные – в прилегающих строениях.

Кадсуане направилась к той части дворца, что была занята айильцами, и ее никто не остановил. Ей нравились привилегии среди Айил, которых не удостоились другие Айз Седай. Она застала Сорилею и других Хранительниц Мудрости за беседой в одной из библиотек. Они, конечно, сидели на полу. Сорилея кивнула вошедшей Кадсуане. Она была сплошь костлявая, сухопарая, покрытая морщинами, но никто на свете не смог бы назвать ее хрупкой, хотя бы из-за глаз на ее лице, которое было слишком молодым для её возраста, пусть и иссушенным ветром и солнцем. Каким образом Хранительницы Мудрости могут жить так долго и не приобретать безвозрастных лиц Айз Седай? На этот вопрос Кадсуане пока не смогла найти ответ.

Она откинула капюшон и присоединилась к Хранительницам Мудрости, усевшись прямо на пол, отказавшись от подушек. Она посмотрела Сорилее прямо в глаза и призналась:

– Я не справилась.

Хранительница Мудрости кивнула, словно соглашаясь. Кадсуане насилу сдержалась, чтобы не показать своего раздражения.

– В твоей неудаче нет позора, – сказала Бэйр, – раз в твоей неудаче виновен другой.

Эмис кивнула:

– Кар’а’карн упрямее других мужчин, Кадсуане Седай. У тебя нет к нам тох.

– Что позор, что тох, – ответила Кадсуане, – скоро все будет не важно. Но у меня есть план. Вы мне поможете?

Хранительницы Мудрости переглянулись.

– В чем он состоит? – спросила Сорилея.

Кадсуане улыбнулась и принялась объяснять.

* * *

Ранд оглянулся через плечо, наблюдая за бегством Кадсуане. Наверное, она решила, что Ранд не заметит, как она притаилась с краю улицы. Плащ скрыл лицо, но ничто не могло скрыть самоуверенной осанки, даже неуклюжая обувь. Даже в ее бегстве чувствовался полный контроль, и все сами непроизвольно убирались с ее пути.

Она играла с его запретом, повсюду следовала за ним по пятам. Однако она не показывала лица, а значит, пусть идет. Возможно, изгонять ее было просчетом с его стороны, но обратного хода нет. В будущем ему придется следить за своим нравом -клокочущим, пульсирующим глубоко в груди, как второе сердце – и держать его в ледяной узде.

Он повернулся лицом к порту. Возможно, не было смысла проверять раздачу продовольствия лично. Однако он обнаружил, что еда чаще попадает в нужные руки, если всем известно, что за этим приглядывают. Эти люди слишком долго жили без королевской власти. Они заслужили право знать, что кто-то держит ситуацию под контролем.

Добравшись до пристани, Ранд повернул Тай’дайшара, огибая доки, двигаясь неспешным шагом. Он оглянулся на сопровождавшего его Аша’мана. У Нэффа было волевое квадратное лицо и худощавое сложение настоящего воина. До появления «лорда Гейбрила» он служил в Королевской Гвардии Андора , откуда он потом с отвращением вышел в отставку. Нэфф сам пришел в Черную Башню и теперь носил отличительные знаки меча и Дракона.