Узник Марса - Эдмонд Мур Гамильтон

На рассвете следующего дня наши города были готовы вернуться на свои привычные места. Всю ночь они висели вместе, наполненные плачем и ликованием, скорбью и торжеством, но с рассветом начали расходиться. И мы впятером, сидели перед обзорными экранами на посту управления Нью-Йорка, в недрах силовой башни, наблюдая, как разлетаются города. Побитые и израненные, изъеденные кратерами, город за городом проходили они перед нами. Вашингтон уходил первым. Его улицы и площади, были наполнены ликующими толпами. И в диких криках этих людей мы могли слышать наши имена, их рев был данью уважения нам. Они видели в нас своих спасителей. Затем Вашингтон на полной скорости двинулся от нас на юго-восток и исчез.

Теперь мимо нас строем проходили другие города. Питтсбург и Гватемала, Такома, Чикаго и Филадельфия, Рио-де-Жанейро, Канзас-Сити и Ванкувер — один за другим, и могучее «ура!» их обитателей сотрясало небеса. Они уходили на север и юг, на восток и запад, до тех пор пока Нью-Йорк не остался один на месте битвы, зависнув высоко над землей. Тогда Ярнолл перевел взгляд на нижний экран, на землю, усеянную оплавленными обломками.

— Мы победили, — протянул он. — Американская Федерация победила, но какой ценой? Две трети городов мира разбито, уничтожено. Миллионы людей нашли свою смерть, половина наших собственных городов погибла.

— Это так, Ярнолл, но это было необходимостью, а не нашей волей. Они напали на нас без предупреждения, они разработали против нас чудовищное оружие, они хотели уничтожить нас поголовно. У нас просто не было выбора.

— Я знаю это, Брант. Но я рад тому, что эта величайшая из всех войн является последней.

— Последняя война на Земле! — откликнулся Маклин задумчиво. — Теперь, когда мертвы воинственные вожди наших врагов, их люди присоединятся к нам в Единой Федерации, чтобы навеки положить конец всем войнам, забыть всю наши вражду…

— Так и будет, — согласился я. — Но мы никогда не сможем забыть, что произошло.

И пока другие молча сидели, молча. Я повернул рычаг контроля скорости: загудели моторы, зашипел выбрасываемый винтами воздух, и Нью-Йорк двинулся на восток, в сторону восхода солнца. Он летел все быстрее и быстрее, стремительно проносясь над бескрайними зелеными равнинами. На улицах и площадях бушевал стихийный праздник, ликующие толпы не спешили расходиться. Но мы пятеро, в сердце города, в большой башне, сидели тихо и неподвижно. Глядя в синее безоблачное небо, мы зачарованно смотрели на то, как разгорается рассвет, навстречу которому мчался город. Это Солнце Мира восходило над истерзанной войнами планетой.

Захватчик из бездны времени

The Time-Raider

журнал «Weird Tales», № 10, 1927 — № 1, 1928

Глава 1. Тайна Кэннелла

Начиная эту хронику, я должен заметить, что не могу изложить полную историю этих событий. В моем повествовании будут пробелы, много пробелов, на всем протяжении моего рассказа, и вся эта история — не более чем хроника моих встреч с Захватчиком из глубин времени, и повествование о людях, в чью жизнь вмешалась эта грозная сила. Так что мой рассказ — не больше чем описание личного опыта, с небольшими отступлениями, описывающими общую картину событий.

Научную сторону вопроса прекрасно осветил доктор Лэнтин в своей эпохальной монографии о перемещении во времени и в своей работе по проблеме электронного ускорения. Моя задача проще — описать то, что мы пережили, с позиций обычного человека. Хотя были опущены некоторые важные детали по причинам, которые будут открыты позднее, две упомянутые работы и настоящее повествование дают довольно полное представление о том, что произошло.

С самого начала! Но где, и когда это началось? Годы назад в прошлом или эпохи спустя в будущем? Место истинного начала этой истории раскрыло бы много тайн, но мы не знаем. Так что я начну с момента, когда эти события вторглись в мою жизнь, коснувшись вашего покорного слуги непосредственно. И моментом этим стала Тайна Кэннелла, как ее тогда было принято называть.

В газетах того периода вы обнаружите щепотку фактов, растворенную в море слухов и домыслов. Профессор Фердинанд Кэннелл, из Музея Нью-Йорка, необъяснимо исчез в джунглях Индокитая, исчез из мира людей, как будто растворился.

В то время Кэннелл, несомненно, был одним из величайших археологов мира. Номинально, сотрудник большого Музея Нью-Йорка, он был неутомимым исследователем и организатором раскопок, носившимися по всему миру в поисках доказательства своих странных гипотез. Создав себе славу первооткрывателя своими раскопками дравидийских древностей Южной Индии, он блестящие подкрепил ее такими достижениями, как исследование гигантских каменных построек Зимбабве.

После столь блистательного начала, Кэннелл избрал предметом своего интереса город Ангкор, в самом сердце камбоджийских джунглей. Ангкор уже давно рассматривают как колоссальный вызов современной науке. Гигантский город, мегаполис древнего мира, чьи стены из серого камня были покрыты утонченной скульптурой и изумительными барельефами, населяли некогда миллионы жителей. Но город был мертв, мертв давно, необратимо и необъяснимо. Тысячу лет огромные руины лежали в джунглях, погруженные в тишину, населенные только змеями, летучими мышами и тиграми. Его прошлое, история его строителей были загадкой, которую Кэннелл вознамерился решить. Поэтому он отплыл в Гонконг, а доктор Лэнтин и я были среди провожавших, когда его корабль отчалил от берега. Я знал Кэннелла недавно, а с Лэнтином они были близкими друзьями в течение многих лет. Их дружба восходила к студенческим годам и продолжалась после того, как они углубились каждый в свою отрасль науки: Кэннелл принялся искать осколки прошлого народов и цивилизаций, в то время как Лэнтин, с его интересом к радиохимии, нашел себя в лаборатории Большого Научного фонда Нью-Йорка. Я был его лаборантом.

При всей их теплой дружбе, между собой они представляли разительный контраст. Белокурый гигант, лет тридцати пяти или тридцати шести, с прищуренными голубыми глазами и привычкой разговаривать с пулеметной скоростью. Кэннелл,