Давай никому не скажем - Агата Лель

— Здравствуйте, Яна Альбертовна. Проходите, проходите, — посторонилась Нонна Вахтанговна, пропуская меня в просторную гостиную.

В строгом приталенном костюме, с аккуратной прической, окутанная облаком дорогих духов — она выглядела потрясающе, как с обложки журнала. Невозможно было не восторгаться этой женщиной. Даже в домашнем халате она умудрялась выглядеть королевой, не говоря уже о фирменных нарядах, сшитых идеально по точеной фигуре.

Под ее пристальным взглядом скинула пальто, расстегнула высокие сапоги.

Смотрит так, будто под микроскопом изучает. Страшно представить, как изменится в лице эта сдержанная женщина, когда узнает, что ее сын...

Даже думать об этом не хотелось, ибо я была уверена, что за показной воспитанностью скрывается настоящая фурия, способная на многое, лишь бы не запятнать честь семьи.

— Ну, расскажите, как дела у Яна? Идут ли на пользу занятия языком? — чуть наклонив голову набок, поинтересовалась она.

— Да, он... очень способный, — пролепетала, густо покраснев.

Если бы она только знала, как проходят эти занятия, она бы камня на камне от этого дома не оставила. И от меня мокрого места.

— Знаете, я хотела спросить у вас, как у педагога, тревожит меня один момент, — доверительно понизила голос Нонна Вахтанговна и, взяв меня под руку, медленно повела по гостиной. — Ян в последнее время стал какой-то... не такой. Летает в облаках, почти ничего не ест, вечно где-то пропадает. На день рождения вот свой даже не явился, представляете?

— Да вы что? — округлила глаза, ощущая себя ужасной лгуньей.

— Да! А еще перепады настроения, они так меня пугают: то счастливый кричит, что влюбился, то злой как черт — с отцом огрызается, с сестрой как кошка с собакой, мои слова ни во что не ставит. Я хотела спросить, он вообще появляется в колледже? Не прогуливает?

— На мои пары он ходит исправно, да и другие педагоги не жалуются...

— Увы, я уже не могу следить за каждым его шагом, как это было раньше, — грустно вздохнула она. — Если еще пару лет назад я хоть как-то могла держать его в узде, то сейчас он абсолютно отбился от рук. Девятнадцать — опасный возраст, по сути, еще совсем ребенок, но ему-то, конечно, кажется, что он уже взрослый, море по колено. Боюсь, как бы не натворил чего...

— Ну что вы, Ян очень умный и зрелый не по годам парень, с головой на плечах! — с жаром заступилась я и даже запереживала, а не выдала ли тем самым свои скрытые эмоции.

— Не знаю, сердце не на месте. Чувствую, что что-то не то с ним творится. Боюсь, как бы виной всему не были... — понизила голос до шепота и опасливо обернулась — Наркотики! Эти перепады настроения, этот смех без причины и необоснованная агрессия...

— Нонна Вахтанговна, уверяю, что ничего подобного у него и в мыслях нет! Выкиньте это из головы!

— Думаете, накручиваю?

— Однозначно! — уверенно кивнула я, и она довольно заулыбалась. Прямо-таки выдохнула.

— Ну и хорошо! Спасибо вам большое, развеяли сомнения. Тяжело осознавать, что твой ребенок взрослеет и с каждым днем становится для родителей все более закрытой книгой. Мама и папа отходят на второй план, в приоритете друзья, дискотеки, девочки... А девочка у него есть?

— Я не знаю... — снова залилась краской. Прямо ощущала, как скулы неумолимо жжет.

— Полина Минаева вот к нему ходит, знаете, очень, очень хорошая девочка! Из уважаемой семьи, воспитанная, прекрасная была бы пара, но он вот что-то никак к ней, все чего-то перебирает — то одна, то другая. И что нынешней молодежи нужно, правда?

— Нонна Вахтанговна, я дико извиняюсь, но время идет, занятия... — мягко высвободилась от ее цепких пальчиков.

Слушать о подружках Яна не очень-то и хотелось. Особенно о Минаевой, к которой отношение и так становилось все хуже.

Я понимала, что это непедагогично, неправильно, но ничего не могла с собой поделать. В первую очередь она моя соперница, а потом уже студентка. Увы, сердце невозможно уговорить считать иначе.

— Может, чаю? — провожая, предложила Нонна Вахтанговна.

— Спасибо, не стоит, — забежав на второй этаж, тихо постучала в комнату Яна и, не дожидаясь ответа, толкнула дверь.

— Only you-u-u ... Can make oh this world seem right. Only you-u-u…* — на чистом английском пропел Ян, наигрывая мелодию на синтезаторе.

Скрестив руки на груди, облокотилась о косяк.

— Не знала, что ты играешь. Думала, эта штука стоит для красоты, — расплывшись в улыбке, кивнула на синтезатор.

— Так она и стояла для красоты, вдохновение вдруг проснулось. Ну как? Смогу, если что, подрабатывать в переходе? — он поднялся и, подойдя ближе, обнял меня за талию.

— Это вряд ли — фальшивишь. Денег никто не даст! — поддела я.

— А если так? — он пригладил ладонью волосы и состроил брутальную гримасу.

Я не выдержала и рассмеялась, представив его с протянутой рукой и лицом дерзкого мачо у нас в подземном переходе.

— Будем работать в тандеме, прорвемся. Нас ждут великие дела, весь мир у наших ног, — он наклонился и, убрав с моего лица прядь волос, нежно дотронулся губами до скулы, потом до щеки, шеи... — А ты почему так долго? Я подсматривал в окно, ты пришла минут десять назад.