Игроки с Титана (сборник) - Филип Дик

– Сколько из того, что у тебя есть, ты купила, – спросил Арктор, – и сколько украла?

– Купила? – Она в замешательстве посмотрела ему в глаза. – Что ты имеешь в виду – «купила»?

– Ну, как ты покупаешь наркотики, – объяснил Арктор. – К примеру, сейчас. – Он достал бумажник. – Я даю тебе деньги, верно?

Донна кивнула – сдержанно, с достоинством, слушая, очевидно, только из вежливости.

– А ты мне за них даешь товар, – продолжал он, вынимая деньги. – Под словом «купить» я подразумеваю распространение того, что мы сейчас делаем, на всю сферу человеческих отношений.

– Кажется, понимаю, – произнесла она. Ее большие глаза глядели спокойно, но с интересом. Донна всегда была готова учиться.

– Вот сколько ты стащила кока-колы с грузовика, за которым ехала в тот день? Сколько ящиков?

– Хватило на месяц, – ответила Донна. – Мне и моим друзьям.

Арктор бросил на нее укоризненный взгляд.

– Это форма товарообмена, – пояснила она.

– А что… – Он улыбнулся. – Что ты дала взамен?

– Себя.

Теперь он расхохотался.

– Кому? Водителю грузовика, который не имеет никакого…

– «Кока-кола» – это капиталистическая монополия, как и телефонная компания. Тебе известно, – темные глаза Донны сверкнули, – что формула изготовления кока-колы засекречена и веками передается из рук в руки в одной семье? Где-то в сейфе хранится запись этой формулы. Интересно где… – задумчиво добавила она.

– Твоим дружкам-головорезам ни в жизнь не найти.

– На кой черт нужна эта формула, если сколько хочешь можно утащить с их грузовиков?! У них уйма грузовиков. Куда ни плюнь – везде грузовики с кока-колой, причем еле-еле тащатся. А я, как только выпадает случай, еду следом. Они прямо бесятся от злости.

Донна улыбнулась Арктору таинственной, милой и лукавой улыбкой, словно пытаясь заманить его в свой странный мир, где она плетется и плетется за каким-нибудь грузовиком, а потом, когда грузовик останавливается, просто крадет все, что там есть. Не потому, что она прирожденный вор, и даже не из мести. Просто она так насмотрится на ящики с кокой, что наперед решит, как ими распорядиться… Она тогда под завязку загрузила свою машину – не нынешнюю малолитражку, а ту большую, что потом разбила, – ящиками с кокой и целый месяц пила сколько хотела с дружками, а потом…

Потом сдала посуду понемногу в разные магазины. «Что ты сделала с пробками? – спросил он однажды. – Завернула и спрятала в бабушкин сундук?»

«Выбросила, – мрачно ответила она. – На что они нужны? Теперь нет никаких рекламных акций с лотереей, ничего полезного…»

Донна вышла в соседнюю комнату и вскоре вернулась с несколькими пластиковыми мешками.

– Хочешь пересчитать? Тысяча ровно. Я их взвесила на электронных весах перед тем, как платить.

– Ладно, нормально. – Арктор взял пакеты, отдал деньги и подумал: вот, Донна, теперь я еще раз могу тебя заложить, но, наверное, не заложу никогда, потому что в тебе есть что-то чудесное, радостное и полное жизни, и я не решусь это уничтожить.

– Можно мне взять десяток? – попросила Донна.

– Десяток? Десяток таблеток? – Он открыл пакет и отсчитал ей ровно десяток. А потом десяток для себя. Завязал пакет и отнес к своему плащу в прихожей.

– Представляешь, что придумали в музыкальных магазинах? – возмущенно начала Донна, когда он вернулся. Таблеток нигде не было видно, она уже упрятала их в загашник.

– Забирают, – сказал Арктор. – За кражу.

– Да нет, за кражу всегда забирали. А теперь… Ну, ты знаешь, выбираешь кассету или диск, подходишь к продавцу, и тот отлепляет ярлычок с ценой. Так что ты думаешь?! Я чуть не накололась. – Она плюхнулась в кресло, улыбаясь в предвкушении кайфа, и достала завернутый в фольгу маленький кубик, в котором Арктор сразу распознал хаш. – Оказывается, это не просто ярлычок. Там есть крошечка какого-то сплава, и, если ты обошел продавца и идешь к двери, начинает реветь сирена.

– И как же ты «чуть не накололась»? – улыбнулся он.

– Передо мной одна соплячка пыталась вынести кассету под пальто. Заревела сирена, ее заграбастали и сдали копам.

– Сколько у тебя было под пальто?

– Три.

– А в машине – наркотики? – спросил Арктор. – Если б тебя взяли за кассеты, то обшмонали бы и машину, а потом пришили тебе еще и хранение. Причем спорю, что ты делаешь это не только здесь, но и…

Он хотел сказать: «И там, где тебе не могли бы помочь знакомые из полиции». Но не сказал, потому что имел в виду себя. Если Донна попадется, он из кожи вон вылезет, чтобы ей помочь. Однако ему ничего не удастся сделать в другом округе… В голове закрутился глюк, настоящее шугало: Донна, подобно Лакмену, умирает, и всем, как Баррису, плевать. Ее запрячут в тюрьму, и там ей придется отвыкать от препарата «С», просто так, без всякой помощи. А поскольку она еще и торгует, да плюс воровство, то сидеть ей долго, и там с ней много чего случится, разные ужасные вещи, так что выйдет она совсем другой Донной. Нежное, участливое выражение, которое он так любит, преобразится бог знает во что, но в любом случае во что-то пустое и слишком часто использованное… Она превратится в НЕЧТО. Рано или поздно такое случится со всеми – но она… Арктор не хотел дожить до этого дня.

– Когда есть хаш, я обо всем забываю. – Донна достала свою любимую самодельную керамическую трубочку, похожую на ракушку, и посмотрела на Арктора широко раскрытыми, лучистыми и счастливыми глазами. – Садись. Я тебя подзаряжу.

Арктор сел, а Донна поднялась, раскурила трубку, подошла не спеша, наклонилась и, когда он раскрыл рот – словно птенец, мелькнула мысль, – выдохнула в него струю серого дыма. Она наполнила его своей горячей, смелой, неиссякаемой энергией, которая в то же время успокаивала, расслабляла и смягчала их обоих.

– Я люблю тебя, Донна, – сказал Арктор.

Такая «подзарядка» служила им заменой секса и, возможно, была даже в чем-то лучше, чем секс. Что-то очень интимное и очень странное… Сначала она «заряжала» его, потом он ее. Равноценный обмен, пока не кончится хаш.

– Да, ты меня любишь. – Она мягко рассмеялась и села рядом, чтобы наконец затянуться из трубки самой.

Глава 9

– Эй, Донна, – произнес он. – Тебе нравятся кошки?

Она моргнула: ее глаза были красными и воспаленными.

– Гадкие маленькие твари. Движутся очень низко над землей.

– Не над землей. По земле.

– Гадкие… Гадят за мебелью.

– Ладно, а маленькие весенние цветы?

– Да, – ответила она. – Это я понимаю – маленькие весенние цветы. Желтенькие. Появляются первыми.

– Самыми первыми, раньше всех.

– Да. – Донна отрешенно кивнула с закрытыми глазами. – Потом на них наступают, и все… их нет.