Игроки с Титана (сборник) - Филип Дик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я уезжаю, – заявил Фрек Лакмену и Арктору, заводя двигатель.
– Слушай, погоди… – виновато улыбнулся Лакмен. – Ты наш брат, как мы без тебя…
– Не, я сматываюсь.
Из дома осторожно выглянул Баррис, сжимая в руке молоток.
– Ошиблись номером, – сказал он, опасливо приближаясь и зыркая глазами, словно крабоподобная тварь из фильма про космические войны.
– Зачем тебе молоток? – спросил Лакмен.
– Наверное, для ремонта двигателя, – предположил Арктор.
– Решил прихватить на всякий случай, – смущенно объяснил Баррис, бочком подходя к машине. – Попался на глаза…
– Самый опасный человек – это тот, – проговорил Лакмен, – кто боится собственной тени.
Чарлз Фрек услышал эту фразу, отъезжая, и задумался: не имеет ли Лакмен в виду его? Стыдно… А впрочем, какого черта здесь ошиваться, если все так стремно? И вовсе это не трусость. «Избегать скандалов» – вот мой девиз, напомнил себе Фрек. И уехал, не оглядываясь. Пусть хоть поубивают друг друга. Кому они нужны… Но на душе было хреново. Все вдруг изменилось – почему, что это значит?.. Но потом он подумал, что дела еще пойдут на лад, – и воспрянул духом. Мчась по шоссе и машинально притормаживая при виде замаскированных полицейских, он даже прокрутил в голове коротенький глюк: ВСЕ КАК ПРЕЖДЕ.
Собрались все, даже мертвые и выгоревшие вроде Джерри Фабина. Их заливает яркий белый свет. Не дневной, но куда лучше, целое море света, и сверху, и снизу – со всех сторон. С ними Донна и пара других соблазнительных цыпочек, одетых очень легко. Слышна музыка, хотя трудно разобрать, с какой пластинки. Может быть, Хендрикс, подумал он. Да, старая вещь Хендрикса… Или нет: Джи-Джи. Джим Кросс, и Джи-Джи, и особенно Хендрикс… «Перед тем как я умру, – напевал Хендрикс, – дайте мне пожить, как я хочу…»
И тут вдруг глюк взорвался, потому что он вспомнил, что и Хендрикс, и Джоплин мертвы, не говоря уже о Кроссе. Хендрикс и Джи-Джи погибли, сидя на игле, – два великолепных человека, потрясающих распотрясных человека. Поговаривают, что менеджер давал Дженис Джоплин сущие гроши – пару сотен баксов время от времени, – а то бы она все пустила на наркотики, все, что зарабатывала… Потом в голове у него зазвучала музыка, и Дженис запела свое знаменитое «Одиночество», и он начал плакать. И так, плача, ехал домой.
* * *Роберт Арктор сидел в гостиной с друзьями и пытался решить, нужно ли брать новый карбюратор или можно обойтись переборкой старого. Всем телом он ощущал постоянный незримый контроль, электронное присутствие камер. И от этого ему было хорошо.
– Ты радуешься, – заметил Лакмен. – Я бы не радовался, если бы мне пришлось выложить сотню долларов.
– Я решил найти точно такую машину, как у меня, – объяснил Арктор. – А затем снять с нее карбюратор и ничего не платить. Как делают все, кого мы знаем.
– Особенно Донна, – кивнул Баррис. – Лучше бы ее не было здесь в тот день, когда мы уезжали. Донна тащит все, что может унести. А если сил не хватает, она звонит своим дружкам-гангстерам, и те тут как тут.
– Расскажу вам одну историю про Донну, – сказал Лакмен. – Однажды она бросила четвертак в автомат, что продает почтовые марки. Машина испортилась и давай эти марки выплевывать! В конечном итоге – Донна со своими дружками-головорезами пересчитала – оказалось больше восемнадцати тысяч пятнадцатицентовых марок. Ну, скажете вы, здорово! Только что с ними делать Донне Хоторн, которая в жизни не написала ни одного письма?! Разве что одно – своему адвокату, чтобы подать в суд на того парня, который обул ее с колесами.
– Чего?! – удивился Арктор. – У нее есть адвокат, который выбивает деньги за некачественный товар? Как это?
– Наверно, она не говорит, за что ей должны. Должны – и все тут.
– Представляю себе письмо адвоката с угрозой подать в суд из-за неуплаты за партию наркотиков, – хихикнул Арктор, в очередной раз восхищаясь способностями Донны.
– Так или иначе, – продолжал Лакмен, – сидит она с грудой пятнадцатицентовых марок и ума не приложит, куда их деть. Не продавать же обратно почте! Тем более там уже, ясное дело, просекли, что машина пошла вразнос, и ждут, когда кто-нибудь сунется к окошку с мешком марок… Ну и стала она об этом думать – после того, как, само собой, загрузила все марки в багажник и сделала ноги. Позвонила дружкам, которые на нее работают, и они приехали с каким-то спецобалденным навороченным отбойным молотком – вроде как с водяным охлаждением и водяным глушителем. Краденым, конечно. Вот… И среди ночи выдрали ту машину прямо из асфальта и увезли к Донне на пикапе. Который тоже, само собой, специально для этого угнали.
– Ты хочешь сказать, что она продавала марки? – проговорил ошеломленный Арктор. – Через автомат? По одной марочке?
– Они установили этот автомат – по крайней мере, так мне рассказывали – где-то на перекрестке, где полно народу, но чтобы не было видно с почтового грузовичка, и запустили его.
– Нет чтобы просто вскрыть ящик для монет, – презрительно пожал плечами Баррис.
– И так вот они продавали марки несколько недель – в общем, пока не кончился запас. Могу себе представить, как Донна ломала голову, что делать дальше. Она ведь экономная, ничего не выбрасывает: ее предки – какие-то крестьяне из Европы. Небось придумала, как из автомата газировку продавать.
– Это правда? – протянул Баррис.
– Что именно? – улыбнулся Лакмен.
– Эта женщина невменяема! – возмутился Баррис. – Ее надо отправить на принудительное лечение! Ты понимаешь, что из-за кражи марок у нас повысились налоги?!
– Настучи властям, – неприязненно посоветовал Лакмен. – Попроси у Донны марку для письма, она тебе продаст.
– Ага, за полную стоимость, – сказал Баррис, кипя негодованием.
Камеры, подумал Арктор, накрутят десятки миль подобной белиберды на своих дорогих лентах… Вообще-то не важно, что происходит в присутствии Боба Арктора, важно (для кого важно, для Фреда?) то, что происходит, когда Боб отсутствует или спит, а остальные находятся в зоне видимости камер. Так что мне пора сваливать, как я и планировал, а их оставить здесь. Пожалуй, стоит привести сюда и других знакомых. С сегодняшнего дня мой дом открыт для всех!
А потом в голову пришла жуткая, чудовищная мысль: а вдруг, просматривая записи, я увижу, как Донна забирается в мой дом – открыв окно вилкой или лезвием ножа – и крадет или портит все мои вещи? Другая Донна, такая, какая она есть на самом деле, когда уверена, что за ней никто не наблюдает… Не превращается ли внезапно милая, добрая, очень добрая девушка в нечто кошмарное? Не увижу ли я перемену, которая разобьет мое сердце? Перемену в Донне или Лакмене – в близких мне людях? Что делают домашние животные, когда хозяина нет дома? Вот кошка снимает наволочку с подушки и начинает набивать ее твоим добром: часами, приемниками, бритвами и всем прочим, – уже совсем другая, чужая, незнакомая кошка, – курит твои косяки, ходит по потолку, звонит по междугородной… И это уже другой, кошмарный мир, Зазеркалье, город отражений, населенный ужасными невообразимыми чудищами. Вот Донна крадется на четырех лапах, лакает из кошачьей миски… и реальность плывет и искажается, и все возможно в диком психоделическом глюке, смурном и непостижимом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});