Ковчег изгоев (СИ) - Куницына Лариса

— Понятно, — кивнула я. — Кто у нас наверху?

— Мангуст.

Я нажала кнопку связи.

— Мангуст, вы отслеживаете перемещения по кораблю?

— Конечно, только этим и занимаюсь. Пассажиры предупреждены, что им не стоит покидать секторы размещения, но они, то и дело, пытаются сходить на экскурсию. Их можно понять, но мы стараемся пресекать эти попытки. Если они разбредутся, кто-то что-то нажмёт, кто-то куда-то свалится… Кстати, в трюме кто-то есть, в скафандровом отсеке рядом с восьмой камерой.

— Ты прекрасно знаешь, кто это, — раздражённо произнёс Хок.

— Кто? — поинтересовалась я.

— Киса, — мрачно ответил старпом. — Сидит в своей корзине и рыдает. Потом спит, потом опять рыдает. Есть не выходит. Мне приходится носить ему еду.

— Почему рыдает? — нахмурилась я.

— Он считает, что мы разрушили его дом. Оплакивает диваны и ковры. К тому же он где-то потерял свою мышь.

— Бедняжка, — рассмеялся Мангуст.

— Ничего смешного! — огрызнулся Хок. — Это маленькое существо со своим мировоззрением. Возможно, для него это действительно трагедия. Он боится такого количества людей.

Я задумчиво постучала пальцами по пульту.

— Нам лететь больше суток. Люди понемногу начинают приходить в себя, и им, действительно, интересно посмотреть баркентину. Это уникальный корабль. Почему не организовать экскурсии?

Хок какое-то время изучающе смотрел на меня, видимо, надеялся найти признаки скрытого безумия, но не нашёл.

— Я займусь этим, командор, — без особого энтузиазма пообещал он. — Сразу после вахты…

Внезапно стало тихо. Я удивлённо посмотрела куда-то вверх, прислушиваясь. В отсеке наступила абсолютная тишина. Смолкли те едва уловимые шумы, которые сопровождают работу любой техники. Впрочем, экраны продолжали работать, и на приборных панелях высвечивались данные.

— Мы стоим, — негромко проговорил Хок, приподнявшись. — Странно, никаких сведений о выходе из скачка, но мы стоим: скорость — ноль.

Он растерянно рассматривал показания приборов, а посмотреть было на что: согласно одним, мы благополучно продолжали идти в подпространстве, согласно другим — зависли на месте, как муха в янтаре.

Сзади раздались быстрые шаги. Булатов прошёл мимо тревожно застывших возле входа людей в одинаковых костюмах, и сел в своё кресло. Следом шёл Вербицкий.

— Мне показалось, или мы стоим? — тревожно спросил он.

— Стоим, — ответил догнавший его Тонни Хэйфэн.

Я нажала кнопку связи.

— Реакторный отсек, в чём дело?

— Всё нормально, — прогудел в ответ Бомбадил.

— О, нет, опять! — с досадой простонал Вербицкий и занял своё место.

— Что случилось? — испуганно воскликнул один из пассажиров, наблюдавших за нами.

— Спокойно, — проговорила я тихо, но твёрдо. — Никакой паники. Возвращайтесь в свой сектор и ждите сообщений. Ситуация под контролем.

Он тревожно смотрел мне в глаза, а потом кивнул и повернулся к выходу. За ним ушли остальные, кроме одного. Высокий, широкоплечий человек с длинными спутанными волосами остался стоять, скрестив руки на груди. Я припомнила, что при посадке у него кроме ран на руках и ногах, пришлось обрабатывать иссечённую кнутом спину.

— Я, пожалуй, останусь, — проговорил он и посмотрел на Тонни.

— Лучше будет, если ты пойдёшь наверх и проследишь, чтоб не было паники, — заметил тот.

— Там есть, кому проследить. Я хочу знать, что происходит.

— Это ваше право, командор Ван Хален, — кивнула я. У меня не было времени проверить, принадлежит ли ему названное им имя и звание, но я уже заметила, что Хэйфэн ему доверял. Я включила внутреннюю связь. — Доктор Дакоста, доктор МакЛарен, лейтенант Фелтон, прошу спуститься в командный отсек.

— У меня манная каша на плите, — раздражённо ответила Бетти. — Сниму — приду.

Врачи не откликнулись, но Дакоста спустя минуту быстро вошёл в отсек.

— Где Джулиан? — я мрачно взглянула на Хока.

— В операционной, — отозвался он, ткнув пальцем в экран биоконтроля.

— Что происходит? — нахмурился Дакоста, подходя к нам.

— Я полагал, что это вы нам скажете, — Хок вместе с креслом развернулся к нему. — Мы стоим, несмотря на то, что не завершили скачок, и наши двигатели работают в прежнем режиме.

— Стоим? — он подошёл к пульту и посмотрел на приборы. — Но как это может быть?

— Вы у меня спрашиваете? — улыбнулся Хок и тут же рассвирепел: — Никак! Этому нет естественных объяснений! И это вы должны сказать, какие неестественные обстоятельства привели нас в это двусмысленное положение!

— Магия? Но на Земле не разрабатывались способы воздействия на космические корабли. Когда совершенствовалась земная магия, звездолётов не было. Это что-то другое!

— Так узнайте, что!

— Я не могу. Зал пентаграммы демонтирован.

— И всё? Жизнь кончилась? Без своего зала вы ни черта не можете?

— Вы ж не можете летать в космосе без звездолёта! — рявкнул Дакоста.

— Вы ещё в волосы друг другу вцепитесь, — посоветовала я. — Капитан-командор, где мы?

Булатов покачал головой.

— Я не знаю. Пытаюсь выяснить, но… нет ни одного ориентира. Приборы не видят ни одной звезды.

Он растерянно смотрел на меня. Я снова повернулась к пульту и выключила экраны. Обычно во время полёта на сверхсветовой скорости за окном ничего не видно, и поэтому в командном отсеке включаются экраны, на которых демонстрируются картины космоса в тех местах, где по расчетам должен был бы находиться звездолёт, если б летел в обычном режиме.

За окнами была темнота. Я не увидела ни одной звезды, ни одной туманности. Зато было нечто другое. Какие-то небольшие светлые хлопья летели сверху, плавно кружась в воздухе.

— Снег? — изумлённо пробормотал Булатов.

— Скорее, пепел, — поправил его Хэйфэн.

И действительно хлопья больше напоминали клубящийся в воздухе серый пепел, чем мягкие пушистые снежинки.

Потом они все улетели вниз и впереди показались какие-то странные очертания. Что-то красноватое и смутно знакомое медленно проявлялось из тьмы. Наконец, мне удалось разглядеть высокие сумрачные своды, каменные колонны и покоящиеся на них полукруглые арки. Неожиданно на колоннах вспыхнули факелы. Казалось, что звездолёт стоит в огромном сводчатом зале.

— Иллюзия? — предположил Хок, разглядывая зал.

— Скорее всего. Тот, кто это сделал, желает произвести на нас впечатление.

— Ему это удалось, — подал голос Вербицкий.

— Ну, что у нас тут? — раздался голос Бетти. Она подошла к нам, разглядывая колонны. — И как мы здесь очутились?

Хок взглянул на неё исподлобья, но промолчал, видимо, вспомнил о котле. Дакоста задумчиво посмотрел на чародейку.

— Телепортация?

— Хочешь сказать, что нас телепортировали в какое-то подземелье? — с сомнением переспросила она. — Ты много знаешь подземелий, куда влезет наша баркентина?

— Пару-тройку, но это не они…

— К тому же, зачем? — поинтересовалась я, снова взглянув на показания приборов. У меня появилась занятная идея, и если я права…

— Есть ещё один вариант, — проговорил Дакоста. — Звездолёт переместили в искусственно созданное измерение. Чтоб изолировать нас, а может заточить…

— Искусственное измерение… — повторила Бетти. — Странный антураж для такого измерения.

— Почему? — он пожал плечами. — Достаточно угнетающе. Мы заперты со всех сторон. Неизвестно, где мы находимся. Нам некуда деваться.

— То есть давление на психику? — уточнил Хок.

— Можно было придумать и что-нибудь покруче, — неожиданно проговорил Булатов. — Раньше было интереснее. Цунами, столбы пламени, разверзающиеся недра… А тут…

Я с интересом посмотрела на него, потом на Вербицкого, который с мрачным недовольством взирал на экраны.

— И кто это может быть? — спросил Хок. — Кому нужно запирать нас в страшном чулане?

— В голову приходит только один ответ, — пожала плечами я. — Жреца мы убили, Жрицу тоже, остается только тот, кому они служили.

— Бог Света? — уточнил Ван Хален, подходя ближе.