Охотник из Тени (Трилогия) - Антон Демченко

Арролд что-то фыркнул ему вслед, а вот лицо промолчавшей Ллайды даже не дрогнуло. Все-таки хороший оберег они с Байдой сочинили!

Проснулся Т'мор сразу после полуночи. Ему совсем не хотелось, что бы жители Аэн-Мора, получили возможность, с утра пораньше, наблюдать полет призрачного дракона над крышами их домов, а значит и лететь стоило бы в темноте. Благо, вряд ли кто сможет рассмотреть черную полупрозрачную тень в ночном небе.

Парень быстро умылся, оделся в привычный ринс, прихватил со стола перевязь с зачарованными «стрижами» и, закрепив на поясе выцыганенные у Байды кобуры с амулетами, двинулся к выходу из комнаты, не забыв прихватить и свою излюбленную трость.

Но не успел Т'мор сделать и десятка шагов по спящему дому, от кабинета Арролда, где он перед отлетом разжился обещанной побратимом картой, как навстречу ему, из служебного коридора вывернула матушка Ирна. Окинув путешественника критическим взглядом, домоправительница тяжко вздохнула и, не слушая никаких возражений, всучила Т'мору вместительный баул, от которого исходил умопомрачающий запах домашней еды.

— Уж не знаю, о чем ты думал, когда решил не сообщать об этом урговом путешествии, но гробить свою требуху пережаренным мясом в придорожных трактирах, я тебе не позволю. — Прогудела женщина. — А теперь иди. Легкого пути тебе, эр Т'мор.

— Спасибо, матушка Ирна. — Улыбнулся Т'мор и, махнув домоправительнице рукой, двинулся к выходу.

Сад встретил его тишиной и легким ветром, путающимся в густой листве старых деревьев. Т'мор полной грудью вдохнул свежий прохладный предрассветный воздух Таласских гор и, глянув на усыпанное нереально огромными звездами, небо, резко подпрыгнул вверх, что бы через секунду, расплыться в воздухе плотным черным дымом. Где-то в глубине этих клубов сверкнули два алых угля, а еще через миг, над садом в полной тишине, бесшумно поднялось призрачное тело дракона, что бы вскоре без следа раствориться под покровом ночи.

Первый, более или менее нормальный, продолжительный полет вызвал у Т'мора двоякое впечатление. С одной стороны, он будоражил память, вызывая воспоминания о детских снах, и будил дикий восторг от того, что это происходит наяву… А с другой, к этому чувству эйфории от набегающего потока воздуха и расстилающегося под телом огромного пространства, примешивались и совсем незнакомые, точнее почти незнакомые чувства. Зато наслаждающемуся Угольку, эти ощущения были известны лучше чем кому бы то ни было. И тепло плещущегося далеко внизу океана неповоротливой медленной силы земли, изредка прорываемое яркими сполохами неистового жара пламенной стихии, и игривые потоки сил воздуха, заставляющие трепетать крылья, нежно поддерживающие его в этом стремительном, сумасшедшем беге среди белоснежных клубов, на поверку оказывающихся сгустками скользкой и холодной, но такой бодрящей стихии воды, и бескрайний полог огромной мощи, таящейся в глубине неба, бесстрастный и немой. Т'мор наслаждался этим калейдоскопом ощущений, и чуть не заблудился. Только легкий мысленный посыл Уголька, вернул его хозяину более или менее трезвый взгляд и понимание происходящего.

Т'мор немного ошибся с расчетами, все-таки у него не было серьезного опыта в обращении со своей призрачной ипостасью, так что даже с учетом его незапланированных кульбитов в воздухе, рассвет он встречал в своем человеческом обличье, сидя на огромном булыжнике, у полуденных ворот Росста. Что бы не пугать местных жителей своим колоритным видом, Т'мору пришлось приземлиться в недалекой рощице, и там сменить ипостась. Расположившийся на равнине, окруженный невысокой крепостной стеной, с пока еще запертыми по раннему времени воротами, крепость не произвела на парня сильного впечатления. Ну да, было заметно, что строили крепостные стены отнюдь не люди или риссы, но даже при наличии всех элементов, довольно изящной хорогенской архитектуры, городок производил какое-то унылое впечатление, своей типичностью, что ли? Даже по сравнению с Меельсом, которому было ой как далеко до Аэн-Мора, стены города, под которые Т'мора занесло на этот раз, выглядели жалко.

Еще раз окинув взглядом крепость, и виднеющиеся к восходу от нее посады, сбегающиеся к широкой реке Бране, отвоевывающие ее владения многочисленными пирсами и пристанями, парень хмыкнул и, не спеша, принялся инспектировать содержимое мешка с едой, переданного ему домоправительницей.

За поглощением пирожков с дичиной, он и не заметил, как к воротам городка начал стекаться окрестный народ. Но это длилось недолго. Внимание Т'мора привлек небольшой инцидент на тракте, произошедший прямо напротив камня, заменившего парню и стол и стул.

Трое конных хоргов, не пожелавших разбивать свою компанию, что бы объехать неторопливо катящуюся к городу телегу, потребовали от возницы, очистить путь. На что тот, не оборачиваясь, естественно, их послал, поскольку места на тракте, что бы обогнать его телегу, было вполне достаточно. Для телеги или двух всадников… но никак не трех. Понятно, что такой ответ белогривым не понравился, и самый прыткий из них, потребовал от возницы остановиться. Оглянувшись на хамов, тот и затормозил, хотя скорее от неожиданности, чем от испуга. И теперь, небогато одетый хорг в компании двух столь же потрепанных приятелей, раздраженно цедил что-то, поглядывая сверху вниз с высоты своего скакуна, на попеременно бледнеющего и краснеющего, молодого ухоженного тора, в опрятном кафтане дорогого сукна, сидящего на телеге, запряженной двумя крепкими, низенькими лошадками. Несмотря на то, что лица белогривых хранили бесстрастное выражение, легко можно было понять, что говорящий сильно раздражен, да так, что, кажется, готов был убить тора на месте. Но по каким-то причинам, до сих пор этого не сделал.

Вообще, устройство общества белогривых Т'мора несколько удивляло. Точнее, не самих хоргов, а их государства. Сами белогривые были в нем аристократией. Не все, конечно, хватало здесь и обычных семей хоргов, не относившихся к какому-либо клану, и не обладавших собственными угодьями, владение которыми автоматически превращало такую семью в новый клан. Подобные представители белогривых зарабатывали на жизнь либо магией, либо службой, и имели не так много возможностей пробиться на самый верх. Именно они составляли ту среду, что поставляла Хорогену солдат, управляющих низшего и среднего звена, магов-бытовиков, и тому подобные кадры. По крайней мере, Т'мору было точно известно, что сейчас, в круг семей, совет Башен и Верхнюю Обитель Храма, входили только представители влиятельных кланов. Что же касается других рас, населяющих Хороген, то их взаимодействие с белогривыми, больше напоминало сосуществование разных систем на одной территории, нежели жизнь единого государства. Их общины старались держаться от властей Хорогена подальше, и хотя отчисляли в казну налоги, а кланам арендные платежи, если проживали на их территории, но имели собственное управление и даже собственную судебную систему, которая, правда, разбирала лишь внутренние дела расы. Едва дело выходило за эти рамки, как в разбирательство вмешивались хорги, и если их представитель считал, что суд нарушает права одной из сторон, то решение по делу переходило в компетенцию белогривых, которые жестко пресекали любые межрасовые конфликты, не стесняясь при необходимости применять силу. Самое интересное, что такое сосуществование устраивало абсолютно всех! И общины, получавшие возможность жить собственным трудом под защитой властей, и хоргов, лишенных необходимости самим обрабатывать землю, выхаживать скот и заниматься «низкими» ремеслами. Вот только не все хорги, особенно молодые, правильно понимают суть собственной системы, считая, что сами они выше установленных ими же правил. Как в данном случае, например…

Размышляя таким образом, и одновременно наблюдая за набирающим обороты конфликтом, Т'мор заметил, что один из хоргов потянул рукоять тяжелой шпаги.

— На вашем месте, эр, я бы убрал клинок в ножны. — Не сдержался Т'мор, заметив то, чего ни один из хоргов, увидеть не пожелал. Но белогривый даже головы в его сторону не повернул. — Эр, я вынужден настаивать.

— Заткнись, хуман. — Бросил ему хорг, продолжая пялиться на бледного тора, окончательно определившегося с расцветкой, и теперь, выбирающего тон своей кожи, с каждым словом наезжающего на него белогривого становившийся все белее.

— Ну и ладно. — Хмыкнул Т'мор. — Только, когда вас утыкают болтами, не жалуйтесь, что я вас не предупреждал…

Только сейчас троица хоргов соизволила оглядеться, и обнаружила у себя за спиной десяток очень хмурых, облаченных в тяжелые пластинчатые доспехи крепышей, девять из которых были вооружены арбалетами и длинными пиками, а десятый, судя по всему, предводитель, стоял чуть впереди, сжимая в руке эфес короткого меча, покоящегося в богато украшенных ножнах и с мрачным интересом наблюдал за происходящим. Их караван, состоящий из доброго десятка тяжелых телег, запряженных приземистыми широкогрудыми быками, остановился в паре десятков метров от места событий, ожидая развязки,