Вторая мировая война - Анатолий Уткин

В эти дни, рассматривая возможность потери Советским Союзом военно-морских сил на Черном море, Черчилль предложил своим командующим штабам послать 200 танков в Турцию. «Это, — писал он, — могло бы подтолкнуть турецкое правительство к сопротивлению, если немцы станут полностью контролировать Черное море». Тонус Черчилля поднимали дешифровщики из Блечли. «Энигма» позволила англичанам между 15 и 27 августа 1942 г. потопить танкеры, направлявшиеся к фельдмаршалу Роммелю, и запас топлива его танковых частей уменьшился до боезапаса на 4 суток. После нескольких дней боев Роммель вынужден был отойти на прежние позиции. Дорога на Александрию была по-прежнему закрыта. В начале сентября Черчилль, для того, чтобы улучшить свои отношения и с Советским Союзом, отдал приказ о посылке конвоя PQ-18. 12 сентября 27 кораблей (из 40) этого конвоя пришли в Мурманск.

В конце августа Советский Союз лишился надежного источника информации, доходившего до самого Гитлера, — разведывательной сети «Красная Капелла». Эти люди сообщили о движении германских колонн на Майкоп, рискуя жизнью передали в Москву сведения о расположении материалов для ведения Германией химической войны, сообщили о решимости Гитлера захватить Сталинград. В группу входили выдающиеся немцы — друзья и защитники нашей страны. Их было сорок шесть человек, и нацисты всех их расстреляли. Но не прекратился поток ценнейшей информации — теперь он шел через неприметного люцернского издателя католической литературы Рудольфа Рёсслера, о котором в Москве знали как о «Люси». Через Люцерн сведения поставлял генерал из ОКВ Фриц Тиле, от которого в «Вервольфе» и Вольфшанце практически не было секретов. Благодаря этому немецкому другу наше командование читало ежедневные германские боевые приказы.

Жуков

Но подлинный стратег битвы еще не знал о своем историческом предназначении. Вечером 26 августа генерал Жуков поднял телефонную трубку — звонил Поскребышев из секретариата Сталина. Он назначен заместителем Верховного главнокомандующего — вторым человеком в военной иерархии страны. Вечером 27 августа штабная машина отвезла прибывшего во Внуково Жукова в Кремль. В кругу членов Ставки стоял Сталин, но его приветствие в адрес Жукова не отличалось сентиментальностью. После краткой характеристики сложившегося в районе Сталинграда положения становится ясным смысл вызова Георгия Константиновича Жукова — Сталин отправлял его в Сталинград. Сталин, весь во власти тяжелых чувств, спросил Жукова, сколько ему нужно времени на сборы. Тот ответил, что сутки потребуются для изучения карт и последних сообщений с мест боев.

Сталин удовлетворенно кивнул и спросил генерала, не голоден ли он. Затем пригласил к чаю и кратко обрисовал ситуацию на восемь часов вечера 27 августа. Против созданного Паулюсом коридора Дон — Волга следует бросить три армии — 1-я гвардейская армия (Москаленко), 24-я (Козлов) и 66-я (Малиновский) нанесут удар с севера, вдоль Волги по германским частям, прижимающим наши войска к Волге. Это наступление окажется успешным, «или мы можем потерять Сталинград». Если их попытки взломать «коридор» не увенчаются успехом, следует поискать более рациональное решение.

29 августа Жуков приземлился в Камышине, где его встретил начальник генерального штаба Василевский. Вместе они прибыли в штаб Сталинградского фронта в Малой Ивановке. Доклад Москаленко и Гордова несколько укрепил самочувствие первого заместителя Верховного, единственного нашего полководца, никогда не знавшего поражений. Эти генералы верили в возможность сдержать немцев. И они видели происходящее в ясном свете, не обольщаясь, но и не отчаиваясь. Однако предполагаемое наступление трех армий с севера вдоль Волги виделось из Москвы убедительнее, чем на месте. Ударные части будут готовы (сообщает Жуков в Кремль) только к 6 сентября. Нет горючего, немолодые резервисты нуждаются в отдыхе. Сталин не говорит ни слова против, но следом посылает телеграмму, которая буквально дышит отчаянием: «Положение в Сталинграде ухудшается. Враг находится в трех верстах от Сталинграда. Немцы могут взять город сегодня или завтра, если северная группа войск не окажет немедленную помощь. Отправьте командиров подразделений на север и северо-запад от Сталинграда с тем, чтобы без задержки атаковать противника и ослабить давление на сталинградцев. Промедление нетерпимо. Задержка в данный момент равна преступлению. Бросьте все самолеты на помощь Сталинграду. В самом Сталинграде авиации слишком мало. Докладывайте о принятых мерах».

Мы опускаем просьбы Жукова о дополнительном времени для подготовки удара и свирепое давление Сталина. Главным вкладом Жукова на данном этапе была организация взаимодействия пехоты с буквально возрождающейся (или нарождающейся) авиацией и танковыми войсками. Разумеется, пятеро суток были еще очень малым сроком для подготовки серьезной наступательной операции. Скрепя сердце Жуков приказывает начать наступление — следуя договоренности со Сталиным, Жуков в течение недели пытался пробиться к Сталинграду силами трех армий с севера. 5 сентября 1-я гвардейская армия под личным наблюдением Жукова нанесла новый удар и была жесточайшим образом отброшена назад. К 10 сентября даже самым отчаянным стало ясно, что это практически невыполнимая задача. Наверное, Жукову стоило немалых усилий послать Сталину телеграмму следующего содержания: «Мы не в состоянии пробиться через коридор и связаться с войсками Юго-Восточного фронта в самом городе.… Дальнейшие атаки бессмысленны и принесут лишь тяжелые потери. Мы нуждаемся в подкреплениях и во времени для перегруппировки для более концентрированного фронтального наступления. Армейские атаки сейчас не в состоянии поколебать противника».

Наиболее обескураживающим и настораживающим был доклад авиационной разведки о том, что в районе Гумрака, Орловки и Большой Россошки немцы собирают ударную группировку. Ставка бросила в бой все резервы авиации. Бомбардировщики дальней авиации бомбили немецкие тылы. Жуков дал авиации «неограниченное право для маневра». Сталинград к этому времени был поделен на три части — Северный, Центральный и Южный сектора. В Центральном секторе у советских войск было 40 тысяч человек и 100 танков.

Сталин предложил Жукову прибыть в Москву и лично доложить о состоянии дел. Жуков вез с собой составленный на месте отчет: «Мы не сумели связаться с защитниками Сталинграда, потому что мы слабее противника в артиллерии и в военно-воздушных силах…. Включение войск в боевые действия по частям и без поддержки ведет к тому, что мы не пробьемся через оборону противника и не свяжемся с защитниками Сталинграда, хотя наши быстрые удары и заставляют противника отвлечь свои главные силы от Сталинграда. Мы предлагаем начать новое наступление 17 сентября. Характер операции и время ее проведения будут зависеть от прихода свежих дивизий, доведения танковых частей до полного состава, укрепления артиллерии и доставки боеприпасов.… Мы считаем необходимым даже в этих сложных условиях продолжать наши наступательные операции, перемолоть силы врага, несущего не меньшие потери, чем мы».

Мы видим, что посланные для ослабления давления на Сталинград три армии потребовали отвлечения части германских сил, бодро бросившихся на Северный Кавказ. К Паулюсу присоединились армии сателлитов — итальянцев, венгров и румын. Их общее давление на Сталинград начало нарастать. После необычно тихой ночи, утром 13 сентября немецкие штурмовики в совокупности с артиллерией обрушились на центральный и южный сектора обороны города. Генерал Вайхс по-солдатски приказал «очистить весь правый берег Волги». В восемь утра ударные части германских войск пошли на штурм центрального участка. По ярости атакующих это была невиданная еще атака.

Обороняющиеся держались за высокий правый берег Волги на протяжении сорока пяти километров вдоль течения реки — от Сухой Мечетки на севере до Красноармейска на юге. Нигде глубина обороняемой территории не превышала 3000 метров. Все деревянное сгорело от авиабомб. Большинство каменных и бетонных домов представляли собой руины. В северной части города выделялись своего рода три бастиона — тракторный завод, завод «Баррикады» и завод «Красный Октябрь». На юге прочно стояло здание электростанции. После германской атаки 9 сентября в ряды защитников влились 7 тысяч рабочих сталинградских заводов. Все мужское население города стало непосредственным резервом обороняющихся частей. А 62-я и 64-я армии стояли с великим мужеством, определенно зная, что выживание — не для них, что их жизнь оборвется здесь — они не знали только когда. В пучине горькой отрешенности эти две армии стояли как наша единственная надежда, как последний оплот тонущей страны.

Оставалось внутреннее кольцо обороны. Конечно, уже не было света, воды, связи, тепла. Оставались камни домов, и умирать надо было за эти камни. Детей и женщин вели гуськом к Волге, где они в оврагах и траншеях ожидали лодок и небольших пароходов, чтобы переправиться на левый, пустынный и плоский берег. Не военной доблестью было для немецких летчиков топить эти утлые суденышки, видя с безопасного верха гибель беззащитных людей. Матери теперь ждали ночи, чтобы под ее покровом переправиться туда, где могли еще выжить их дети.