Путь эльдар: Омнибус - Энди Чемберс

Архонт Люквикс Борр Крайллах, восемьсот восемьдесят девятый чистокровный и вернорожденный потомок династии Крайллахов, абсолютный правитель кабала Вечного Царствия, зашевелился и с удовольствием потянулся в своем гнезде из золотых шелков. Пузатые кадильницы, парящие рядом, с тихим звоном переключились с наркотического дыма на туман из стимуляторов. Крайллах наслаждался редкими минутами безмятежности. Вчера он насыщался омолаживающими, но довольно пугающими смертями и разрушениями на арене Кселиан, а теперь был в безопасности своей святой святых. Здесь ему ничто не могло навредить, и он мог наконец-то расслабиться за стенами из непробиваемого камня, укрепленного непроницаемым металлом. Слабый инфразвуковой гул оповестил, что герметичные щиты, окружающие комнату, все еще на месте и полностью функциональны.

Он осмотрелся. Знаки, нанесенные кровью на стены, пол и потолок, не изменились с прошлого вечера, свидетельствуя, что ни одно создание из-за пелены не попыталось прорваться через тайные преграды. Единственный вход в святилище Крайллаха — круглая дверь толщиной в метр из металла, покрытого барочными узорами — был наглухо закрыт. Его охранял второй и последний обитатель комнаты — верховный палач Крайллаха, Морр. Облаченный в доспехи инкуб стоял, положив обе руки на громадный клэйв, смертоносное двуручное силовое оружие, которое погубило тысячи жертв по приказу Крайллаха. Поза Морра не изменилась с тех пор, как Крайллах закрыл глаза несколько часов назад, и архонт не сомневался, что все это время внушающий страх воин стоял, как статуя, и оберегал его.

Крайллах серьезно намеревался жить вечно. Да, Комморра — гибельная змеиная яма, полная врагов, и Та, что Жаждет, готова пожрать каждую душу, что падает в ее демонические объятья, но Крайллах был умен и очень, очень осторожен. Если даже всей Комморре будет уготовано погибнуть в какой-то невообразимой, сминающей реальность катастрофе, Крайллах, скорее всего, переживет катаклизм в своем святилище и останется парить среди развалин.

— Здравствуй, Морр, — сказал Крайллах, подавив зевок. — Какие новости?

Зловещий взгляд пылающих прорезей на узорчатом шлеме-"Мучителе" обратился к архонту, как только тот признал присутствие инкуба и дал ему разрешение говорить. Как и все инкубы на памяти Крайллаха, Морр не очень любил говорить, если только это не касалось команд или подтверждений. Инкубы предпочитали гробовую тишину, в которой медитировали на войну и кровопролитие.

— Новостей нет, мой архонт, — провозгласил Морр. — Все хорошо.

— Прекрасно. Приведи раба, чтобы я мог прервать свой пост.

— Как прикажете, мой архонт.

Морр повернулся к запертой двери. Руки в латных перчатках задвигались по ее поверхности, нажимая различные точки на покрывающем дверь орнаменте. Точный порядок нажатий был известен только ему и Крайллаху. Лепестки, из которых состоял металлический круг, скользнули в стороны, являя взгляду мерцающую гладь открытого портала. Морр шагнул вперед и исчез, не произнеся ни слова, а лепестки беззвучно сошлись позади него, будто лезвия ножниц.

В самом центре святилища Крайллаха находилась утопленная в полу ванна, окруженная полированным ониксом, вырезанным в форме пламенеющего солнца. Крайллах разделся, опустил свое иссохшее тело в теплую ароматную воду и задумался о том, что будет сегодня. На повестке дня стоял вопрос: выдавать двух своих высокородных союзников тирану или нет. Крайллах ненавидел и боялся Асдрубаэля Векта в той же мере, что и они сами, но он к тому же был гораздо старше. Иллитиан и Кселиан были чистокровными потомками благородных домов, уничтоженных Вектом во время восхождения к власти, но только Крайллах был очевидцем этих ужасных времен.

Противодействие Векту и желание возродить былую славу объединяло благородные семейства и делало их естественными союзниками, но при этом старый архонт сомневался в здравом рассудке остальных. Кселиан — практически дикое животное, вечно жаждущее крови, а планы Иллитиана постоянно источали острый запах опасности — воскрешения, Разобщения, возвращение старого императора Шаа-дома… Это было уже чересчур, слишком фантастично, чтобы можно было в это верить.

К несчастью, кисло подумал Крайллах, печальная истина состояла в том, что он был накрепко связан со своими союзниками, как и говорил Иллитиан. Его благородный дом — его кабал, как это называлось на уродливый современный манер, принятый Вектом — медленно, но уверенно растрачивал остатки ресурсов. Десятилетие за десятилетием, век за веком некогда сказочное богатство дома Крайллахов таяло точно так же, как его собственная жизненная сила постепенно иссушалась вечным голодом Той, что Жаждет.

Оргии и пиршества, которыми он был вынужден утолять собственную жажду, с веками становились все более буйными и частыми, несмотря на все попытки контролировать этот процесс. С холодящим страхом он предвидел в будущем тот миг, когда существование архонта Крайллаха уже невозможно будет поддерживать, и он превратится в жалкое, бездушное существо, которое изгонят прочь, в далекие закоулки Нижней Комморры, к остальным Иссушенным.

Какую бы награду Вект не предложил за предательство, она бы не сравнилась с теми ресурсами, которые Крайллах получал благодаря альянсу с Иллитианом и Кселиан. Более вероятно, что Вект предпочтет избавиться от всех троих одновременно, как только они покажут признаки раздора. Вечное Царствие все еще имело репутацию невероятно богатого кабала, несмотря на то, что его сундуки почти опустели, и его сибаритство привлекало множество последователей-гедонистов. Но без смертоносных ведьм Кселиан и коварных воинов Иллитиана оно не выстоит в битве с тираном.

Крайллах поймал себя на мысли о том, что Иллитиан мог каким-то образом стать причиной вмешательства Векта в игры на арене. Это выглядело неправдоподобно, но Иллитиан пользовался заслуженной репутацией мастера манипуляций. События на арене предсказуемо вызвали у Кселиан очередной утомительный приступ убийственного гнева и заставили ее легко согласиться поддаться на уговоры Иллитиана. Теперь Крайллаху оставалось выбрать: присоединиться к другим или лишиться защиты, предоставляемой союзом. В конце концов, ему нужно было завладеть еще большей властью и влиянием, чтобы остаться в живых, а это было самое главное. Конечно, Вект мог раскрыть заговор против него и наказать участников самыми ужасными способами, какие только можно представить, но это лучше, чем медленная и неотвратимая смерть, которой будущее грозило прямо сейчас.

Портал открылся, снова появился Морр, без усилий несущий в одной руке маленького плосколицего раба. Он поднес жертву к краю ванны и пристегнул ее серебряными захватами в виде челюстей, которые поднялись из выемок в камне.

— Принести ваши инструменты, мой архонт? — спросил Морр, закончив, и перевел взгляд на небольшой столик, где была разложена коллекция прямых и изогнутых лезвий, флаконов, шприцов и маленьких элегантных пил.

— Нет, Морр, поручаю это тебе. Я всегда с удовольствием наблюдаю, как ты работаешь с огромным клинком, будто это нож для чистки фруктов.

— Благодарю, мой архонт.

Морр отцепил свой двухметровый клэйв и принялся за работу, не включая его. Острое как бритва лезвие начало срезать плоть с воющего раба. Кровь красиво заклубилась в воде, собираясь в розовые и красные облака, как это было тысячу раз до этого. Крайллах со вздохом откинулся назад, наслаждаясь быстрым пиршеством. Отчаянные вопли раба оказались в своем роде музыкальны, и архонт начал подпевать под нос, в конце концов подогнав их под несколько тактов восьмой сонаты Велкиула.

Заново наполнившись энергией, Крайллах отправился в свой дворец. Он шагал по залам с колоннами и сводчатым комнатам, усеянным мусором, который остался от излишеств прошлого вечера. Вялые тела живых и мертвых лежали в уединенных будуарах и публичных ямах наслаждений, туда-сюда бегали рабы, отчаянно пытающиеся отчистить дворец, а кое-где — и его обитателей. По пути к нему, будто гравитацией, притягивались подхалимы и приспешники, каждый сыпал новыми шутками и свежайшими слухами, чтобы добиться одобрения. Морр следовал за архонтом, как тень, и его устрашающего присутствия хватало, чтобы толпа придворных держалась на почтительном расстоянии.

Удовлетворенный размером собравшейся свиты, Крайллах вошел в главный зал, чтобы воссесть на фасетчатый трон чудес, реликвию времен рассвета Комморры и золотого века эльдарской расы. Каждая фасетка трона постоянно менялась и демонстрировала различные героические картины — давние деяния дома Крайллахов и Вечного Царствия. Некоторые шевелились, другие оставались неподвижны, какие-то были художественными изображениями, а остальные — настоящими записями событий. Внутренние механизмы подбирали эти картины не совсем случайным образом, который многие считали пророческим, и извлекали из прошлого намеки на возможное будущее.