Древняя душа (СИ) - Амеличева Елена

Я перекатился на спину, бездумно глядя в потолок. Риэра встала, выдернула из-под меня покрывало, закуталась в него и ушла. Я остался один, из последних сил сдерживаясь, чтобы не бежать за ней.

Риэра

Я не ждала от него благодарности. Знала, что Люцифер рассердится, будет уязвлен, но полагала, что могу рассчитывать хотя бы на понимание. Но то, как он повел себя со мной, вызвало жгучую ненависть, как к Деметрию. Слава Богине, он смог остановиться. Иначе кинжал, что лежал на тумбочке у кровати, вошел бы в его сердце — моей рукой!

Я завернулась в плед и на негнущихся ногах вышла из спальни. Закрыв дверь за собой, выдохнула, давясь рыданиями, но сдержала слезы, сделав глубокий вдох. Рука сжала кулон Офель — символ того выбора, что сделала моя душа. Отныне и навсегда для меня существует только один мужчина — Гаян. Лишь ему я отныне и навсегда принадлежу!

А Люцифер… Словно дурной сон. Неужели мной все это было сделано? В голове не укладывается! Я пробормотала ругательства и ушла в комнату Сара. Пора нам подумать, куда перебраться из этого ненавистного дворца. Но не сегодня — иначе Люцифер точно сорвется.

— Он тебя обидел?! — мой полукровка подскочил, когда вошла к нему.

— С чего ты взял? — я запоздало поняла, какое впечатление произвожу — мокрая, в пледе, с глазами, полными слез. — Мы поругались, но это все.

— Поехали к Цете? — парень с надеждой посмотрел на меня.

— Скоро, скоро поедем. — Улечься на кровать было так приятно, что несмотря на все, сегодня случившееся, улыбнулась. — Можно здесь посплю, ты не против?

— Неа, спи, — великодушно разрешил Сар, — она огромная. — Он свернулся калачиком у меня под боком, как любил делать, когда был совсем маленьким. Я обняла его и провалилась в сон. Силы кончились.

Но в середине ночи меня что-то разбудило — словно колено Сара уперлось в бок. Запах его волос щекотал нос, и мне спросонок почудилось, что мы в нашем домике недалеко от храма Офель. Я с неохотой разлепила глаза, чтобы перевернуть малыша на другой бок и, как всегда, накрыть его сброшенным на пол одеялом.

Руки замерли в воздухе — рядом лежал уже не «сарванец», пускающий слюнки на подушку, а подросток, вымахавший с меня ростом. Дворец, Люцифер, демоны, огневики. Память нехотя вернула все по полочкам. Гаян! Сердце взорвалось горячей волной. Я сжала кулон на шее. Женаты навсегда.

Теплое дуновение ветерка подтолкнуло в спину. Обернулась и поняла — это был вовсе не ветер. Она стояла перед кроватью, с улыбкой глядя на меня — высокая, красивая, неземная. Как и положено Богине.

— Я сплю? — прошептали мои губы.

— И да, и нет. — Ответила женщина. — Это нечто иное. Поздравляю со свадьбой! — ее глаза указали на кулон. — Вы связали не только тела, но и души, которые когда-то были единой древней душой. Знаю, ты о многом хочешь спросить. Но не сейчас. Сегодня ты должна слушать. — Она присела рядом со мной на кровать. — Риэра, та стена в пещере, помнишь, что открыла проход к подземному озеру, когда кровь из твоей ладони окропила ее?

— Да, помню.

— Это произошло, потому что ты из тех людей, что рождаются, дабы исправить ошибки. Письмена приняли твою кровь не случайно.

— Какие ошибки?

— Тебе сложно будет это понять. — Богиня вздохнула. — Иногда мир идет не по тому пути, что ему предначертан. От этого страдает вся ветка, весь Веер. Последствия могут быть глобальными и очень печальными.

— Я должна была выйти за Деметрия, — сами по себе прошептали мои губы.

— Та возможность уже утеряна. — Женщина грустно улыбнулась. — Это ляжет тяжелым грузом на твою жизнь, к сожалению. Виноват Гаян, он вмешался и пошел против судьбы. Сумел переломить ее, такое нечасто случается. В итоге все стало еще сложнее. Этот мир вошел в неправильный виток. То, что творит Люцифер, заставляет стонать Ткань бытия. Последствия неминуемы. От них содрогнется вся Вселенная. Даже я не в силах прочувствовать, как все сложится. А вмешиваться напрямую не имею права. Даже говорить и направлять могу только Избранников — таких, как ты.

— Что я должна делать?

— Помешать Люциферу. Это самое главное. Ось бытия неприкасаема! Ее нельзя использовать так, как он задумал! Это грубое вмешательство уже имеет последствия, которые аукнутся всем мирам ветки! Останови его, Риэра!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вопросы замерли у меня на языке. Веки отяжелели, голова опустилась на подушку, и — словно черная шторка опустилась перед глазами.

Камни в шкатулке были прекрасны. Они переливались и сияли — разноцветные, нежно-яркие, словно живые. Шесть самоцветов. Рука сама протянулась и взяла один, голубой, как небо в моем родном мире. Теплый. Как галька на берегу, прогретая солнцем во время отлива. И такой же гладкий, без острых краев.

— Что ты делаешь?

Голос за спиной потушил все краски и ощущения. Я растерянно оглянулась и увидела Люцифера, встающего с постели. Как умудрилась снова оказаться в его спальне? И… Богиня-мать! Получается, я открыла этот шкафчик, ключ от которого был только у него, и достала шкатулку с камнями? С губ сорвался пораженный выдох, руки задрожали, и голубой камень соскользнул с ладони.

Люцифер поймал его на лету, положил обратно в шкатулку, оттеснил меня и вернул ее обратно в шкаф.

— Как ты открыла?

— Не знаю. — Стыд заставил щеки полыхать. — Честно, не знаю. Прости, пожалуйста.

— Успокойся. Это мне нужно просить прощения за то, как поступил с тобой. — Его руки легли на мою талию. Я вздрогнула. — Не знал, что ты ходишь во сне.

— Отпусти. — Сдерживать дрожь было сложно. Но даже мысль об объятиях Люцифера была противна.

— Ты простишь своему королю тот срыв? — Падший нехотя отпустил меня.

— Не хочу сейчас об этом говорить.

— Будешь избегать моей постели?

— Да! — помимо воли выдохнула я. Язык сработал быстрее разума.

— Что ж, честная моя, — он усмехнулся, — приму твое наказание, ибо заслужил. Но не мучь меня долго, Риэра, любое терпение имеет границы, помни об этом.

Глава 22 Казнь

Риэра

Деметрия провели мимо по площади, так похожей на ту, что явилась мне во сне — когда он сжег всю мою семью. Мерзавец жадно смотрел на меня, понимая, что видит в последний раз. Я же, заледенев от боли, вспомнила нашу вчерашнюю встречу. Узнав от Люцифера, что Покоритель миров все еще жив, мне не удалось усидеть во дворце. Неумолимая сила влекла к моему мучителю, не оставив простора для доводов рассудка.

Нас разделяла решетка, но дрожь все равно сдержать не удалось. Мужчина сидел на каменном полу, оперевшись рукой на согнутую в колене ногу. В его позе было что-то властное и надменное, присущее властителям, которые хлебнули могущества сполна и перестали считать кого-либо ровней себе.

— Я говорила тебе, что когда-нибудь ты захлебнешься всей той болью, что причинил. — Тихо прошептали мои губы.

— Пришла поиздеваться? — он ухмыльнулся, подняв на меня глаза.

— Нет. Думала, твоя боль ляжет целительным бальзамом на мои раны.

— Получилось?

— Нет. — Я попыталась улыбнуться. — Но у нас могло получиться.

— Ты на самом деле в это веришь?

— Не знаю. Может, в процессе ты сломал бы меня и выбросил, как ненужную больше игрушку. Но я попыталась бы смягчить тебя. Во мне зарождалась любовь к тебе — влечением тела, помнишь?

— Твои поцелуи никогда не забыть. — Хрипло отозвался мужчина.

— Это могло перерасти в настоящее чувство. Если бы ты изменился, использовал тот шанс, что тебе был дарован. Тогда я сделала бы тебя счастливым, твои раны затянулись бы, и, возможно, ты захотел бы отплатить миру тем же.

— Если бы я стал мягким, меня сожрали бы.

— Ты был твердым и жестоким. Помогло это тебе? Учитывая, где ты сейчас.

— Ты должна была стать моим спасением, понял. Но стала наказанием и проклятием!

— Не я. — Мне с трудом удалось удержать слезы. — Твои поступки наказали и прокляли тебя. Все могло быть по-другому. Мы могли просыпаться по утрам, заниматься любовью и завтракать в постели. Ты мог взять на руки нашего первенца, когда я произвела бы его на свет. А через несколько лет ворковал бы над новорожденной дочерью. У тебя была бы любящая, уважающая тебя супруга, поддержка, опора, крепкий тыл. Но своей жестокостью ты втоптал в грязь эту возможность. Что и привело тебя туда, где ты сейчас.