История Османской империи. Видение Османа - Кэролайн Финкель

С 1839 года и вплоть до начала военных действий, которые привели к разразившейся в 1853 году Крымской войне, империя находилась в состоянии мира с другими государствами, так как она стремилась стать частью окружавшего ее мира. Постепенное внедрение в промышленность и сельское хозяйство технических новшеств привело к росту производства товаров для внутреннего и внешнего рынков сбыта. Что касается международной торговли, то права, предоставленные иностранным купцам, которые теперь могли свободно торговать в пределах империи и ликвидация монополий, создали такие условия, которые были одними из самых либеральных в мире.

В 40-е годы XIX столетия Британия оказалась впереди других великих держав, в то время как Россия явно была вынуждена перейти к обороне в своих отношениях с Османской империей. Но вскоре появились признаки того, что Россия активно добивается раздела империи, используя для ее дестабилизации такой предлог, как защита православных христиан. Как и во все предыдущие столетия, соперничество между католиками и православными в священных для христиан местах Палестины было благодатной почвой для иностранного вмешательства. В 1690 году верх взяли францисканцы, которые укрепили свое главенствующее положение в 1740 году после того, как французы оказали туркам поддержку при заключении Белградского договора, а в 1757 году уступили его православным, которых поддерживали русские. В 40-е годы XIX века эта проблема вновь обострилась, так как вопрос о святых местах стал одним из элементов многостороннего соперничества между Францией и Россией. Своей численностью, русские паломники значительно превосходили и своих единоверцев из Османской империи, и католических паломников, а царь Николай I проявлял живой интерес к святым местам Палестины. На протяжении нескольких последующих лет Османской империи пришлось выслушивать горячие обращения России и Франции, каждая из которых поднимала этот вопрос для того, чтобы укрепить свой международный престиж и получить широкую поддержку собственного населения.

Заметным событием того периода стали строительные работы которые имели большое значение для верующих, и связаны они были с базиликой-мечетью Айя София, или Святая София, православной Византии. Когда в 1847 году султан Абдул-Меджид сделал заказ на капитальный ремонт мечети, она находилась в настолько ветхом состоянии, что люди, посещавшие Стамбул, подробно описывали негодное состояние самого здания и его декоративной отделки. Последний раз Айя Софию ремонтировали в середине XVIII столетия при султане Махмуде I. С конца XVIII столетия, первоначально с целью сохранения своего религиозного авторитета среди оказавшихся под властью России крымских единоверцев, все последующие султаны стали подчеркивать, что они являются халифами ислама, и Айя София стала играть новую роль «символического центра османского халифата», дополненную целым рядом мифов, объясняющих это новое толкование. Проведение реставрационных работ, заказ на которые был сделан в 1847 году, доверили братьям Фоссати из Швейцарии, которые прибыли в Стамбул еще в 1837 году, чтобы построить Российское посольство. После завершения строительства они остались в империи и построили целый ряд различных зданий, от загородных вилл правительственных чиновников до католических церквей. У султана вызывала некоторое беспокойство возможная реакция духовенства на этот проект. И все же он несколько раз посещал Айя Софию во время проведения ремонтных работ. Его распоряжение о реставрации появилось как раз в тот момент, когда большинство реакционных священнослужителей находилось за пределами Стамбула — они совершали паломничество в Мекку.

В 1849 году в честь окончания ремонта Айя Софии султан Абдул-Меджид заказал в Париже медаль, на одной стороне которой был изображена его собственная монограмма, а с другой — базилика-мечеть. В результате очертания этого здания стали широко узнаваемы, а его символическое значение возросло. Тогда турки очень точно определили момент, когда им необходимо сыграть активную роль в создании того образа, который они представят внешнему миру. Реставрация Айя Софии была предпринята Абдул-Меджидом для того, чтобы привлечь к своим деяниям внимание собственного народа и в то же самое время являлась проявлением доброй воли в отношении христианского мира на языке, который был понятен этому миру. Внимание султана к этому памятнику, находившемуся в городе, который они так желали заполучить, должно быть, раздражало русских столь же сильно, как и очередной шаг, предпринятый турками ради того, чтобы угодить своим британским союзникам: предоставленние убежища полякам и венграм, бежавшим после закончившихся неудачей антиабсолютистских революций 1848 года, к подавлению которых имела отношение сама Россия, находившаяся под самодержавной властью Николая I. Нельзя сказать, что этот жест не принес пользу самим туркам, поскольку многие из этих беженцев пополнили армию и бюрократический аппарат империи.

Некоторые из них приняли ислам, но многие сохранили прежнее вероисповедание.

В 1850 году, являясь президентом Французской республики, принц Луи Наполеон вновь заявил о своих правах на попечительство святых мест Палестины, что было сделано ради того, чтобы получить поддержку французского духовенства. В 1852 году долгие переговоры закончились тем, что ключи от церкви Рождества Христова в Вифлееме были переданы католикам. Но пользы от этого было не слишком много, поскольку в угоду России турки ввели некоторые ограничения. Несмотря на это, в начале 1853 года возмущенный царь обсуждал с британским послом в Санкт-Петербурге свои планы по разделу того, что он впервые назвал «больным человеком Европы». Царь Николай надеялся получить дунайские княжества, Болгарию и Сербию, британцы должны были получить Египет и Крит, а Стамбул стал бы свободным портом. Но на это Лондон практически ничего не ответил. Русский посланник князь Александр Меньшиков принял такую реакцию за молчаливое согласие и в конце февраля 1853 года предъявил султану ультиматум с требованием сохранения доминирующего положения России в святых местах и признания ее прав в отношении православных подданных Османской империи. Требования царя были отклонены, и в начале июля русские войска стали переправляться через реку Прут и проникать в Молдавию. В сентябре Британия и Франция послали четыре военных корабля, которые должны были пройти через Дарданеллы и двигаться в направлении Стамбула. 27 октября, после целого ряда бесплодных дипломатических шагов, османской армии было приказано переправиться через Дунай. Так начинался военный конфликт, получивший название «Крымская война». Однако официально война была объявлена только в марте 1854 года. После того как в ноябре 1853 года русские обстреляли турецкий флот в Синопе, Британия и Франция, которые постоянно опасались намерений России в отношении Османской империи, поспешили прийти туркам на помощь. У Османской империи оказались союзники по борьбе с северным соседом, и Крымская война началась.

Австрия не меньше Османской империи была потрясена тем, что русские оккупировали дунайские княжества, и сыграла роль посредника четырех держав, вступивших в войну. В июне 1854 года русские войска были вынуждены уйти, и на их место прибыли подразделения австрийской армии, что отвечало условиям договора с султаном, который на время войны передал Австрии свои суверенные права на дунайские княжества. Таким образом, исключался проход войск воюющих сторон через эти княжества, и центр войны переместился в Крым, где Британия и Франция собирались уничтожить русский флот и военно-морские сооружения и навсегда положить конец ожесточенным спорам в отношении «вопроса о проливах». Целью трех союзников был портовый город Севастополь, но только через год, в сентябре 1855 года, они наконец смогли его покорить. К ноябрю русские войска настолько продвинулись на кавказском направлении, что взяли крепость Карс, находившуюся в северо-восточной Малой Азии, а в декабре Австрия пригрозила вступить в войну на стороне союзников, если Россия откажется просить о мире. Начатые переговоры вскоре закончились тем, что 30 марта 1856 года был заключен Парижский мирный договор.

Парижский договор признавал Османскую империю таким же членом европейского сообщества, как и другие державы, и, гарантируя ее территориальную целостность, казалось, предупреждал о том, что она больше не станет жертвой российских (или чьих-либо других) территориальных притязаний. Османская империя, наконец, добилась признания, которого домогались все султаны начиная с Селима III. Россия недооценила британское влияние в регионе, а ее надежды установить контроль над Черным морем были разбиты вдребезги. Теперь это море было открыто для торговли всех стран, и никому не позволялось его милитаризировать. Формально княжества и Сербия возвращались под суверенитет Османской империи и получали гарантии от европейских государств. Трагический тон высказываний русских генералов после подписания мирного договора (один из них писал, что «больше нет возможности скрываться за завесой официальных самовосхвалений») объясняло признание министра иностранных дел, князя Александра Горчакова, который спустя одиннадцать лет заявил, что во время Крымской войны Российской империи грозила весьма реальная опасность катастрофы.