История Османской империи. Видение Османа - Кэролайн Финкель

Еще султан Махмуд обнаружил, что реформы стоят денег. Его администрация прибегла к уменьшению реальной ценности монет, что привело к самой жестокой инфляции за всю историю Османской империи. В период с 1789 по 1808 год, когда Махмуд стал султаном, содержание серебра в монете под названием куруш, которая тогда повсеместно использовалась, не менялось, но за тридцать лет его правления оно снизилось приблизительно на 80 процентов. В золотых монетах содержание драгоценного металла стало ниже 20 процентов. Можно выявить два периода девальвации: между 1808 и 1822 годами и между 1828 и 1831 годами. На второй, менее продолжительный период, приходится и русско-турецкая война 1828–1829 годов, и бремя репараций, которые впоследствии были навязаны Османской империи. Имевшее место в 1826 году подавление бунта янычар ликвидировало группу самых решительных противников обесценивания монет. Этот второй период оказался весьма успешным, так как после его окончания казначейству стало легче платить по своим обязательствам.

Но одно обесценивание не могло стать адекватным решением проблемы долгосрочных финансовых потребностей, а государство слишком много задолжало финансовым посредникам из Галаты. В 1840 году был введен такой еще непроверенный финансовый инструмент, как бумажные деньги. Хотя по своим отличительным признакам эти бумажные деньги были ближе к долгосрочным казначейским облигациям (они подлежали обмену на драгоценные металлы только через восемь лет, при ставке процента в пределах 12,5 % годовых), были в обращении только в Стамбуле и подделывались фальшивомонетчиками, со временем они были признаны средством обмена, сравнимым с монетами. Именно к этому и стремилось правительство, которое таким образом добилось некоторых успехов в деле пополнения государственной казны. В 1844 году был введен биметаллический стандарт, который устанавливал фиксированный курс обмена серебра на золото, что также способствовало стабилизации монетной системы. Как и многие нововведения, принятые Османской империей в те годы, эти новшества пришли из Египта.

Вскоре после своего смещения в 1841 году Решид-паша вернулся в Париж в качестве посла. В 1845 году он был отозван и снова назначен министром иностранных дел, а в следующем году стал великим визирем. Его пребывание в этой должности, которое с некоторыми перерывами продолжалось вплоть до самой его смерти в 1858 году, было долгим для того времени, и находясь на этом посту, он восстановил упавший за время правления Махмуда II статус великого визиря. Молодому султану Абдул-Меджиду потребовалось некоторое время, чтобы утвердить свою власть (по большей части из-за проблем, которыми сопровождалась реорганизация), но благодаря тому, что на его стороне был почтенный Решид-паша, он получил возможность продолжить осуществление программы реформирования, которая стала жертвой консерваторов, занявших высокие должности в 1841 году.

Одной из необходимых административных мер, принятых в годы отсутствия Решид-паши, было учрежденное в 1843 году исследование сельскохозяйственных ресурсов империи, с целью передачи центральному правительству сведений о потенциале провинций. После того как его восстановили в должности, были начаты далеко идущие реформы, особенно в правовой сфере и в сфере образования. Так, уже в 1847 году коммерческие суды обслуживали как мусульман, так и немусульман, а в 1850 году обновленный свод законов о торговле, составленный по французскому образцу, пришел на смену тому своду законов, который за девять лет до этого стал одной из причин смещения Решид-паши. Было учреждено министерство образования и открыты светские школы для мальчиков возрастом от десяти до пятнадцати лет. В целом создание новых структур, которые не имели отношения к традициям ислама, было полезно для модернизации государства, но возникали неизбежные противоречия и конфликты со все еще функционировавшей традиционной системой, и эти противоречия было не так просто разрешить. К тому же подобных нововведений было не много.

Несмотря на реформы, перемены в сельской местности наступали слишком медленно. Землевладельцы с большими сельскохозяйственными угодьями никуда не исчезли, а напротив, продолжали заправлять всеми делами, как правило, считаясь только со своими собственными интересами, и без труда извращали самые благие намерения реформаторов. По динамике своего развития восстание, вспыхнувшее в 1850 году в придунайской области Видин, возможно, является типичным для волнений, имевших место в других районах. В этой области землевладельцы-мусульмане были озлоблены отменой барщины — системы принудительного труда, навязанной крестьянству, которое преимущественно состояло из христиан, арендовавших свои земельные участки. Объявленная вне закона в 1838 году барщина фактически продолжала существовать, как и другие неоплачиваемые и обременительные услуги, выполнения которых требовали от крестьян. Их вооруженное сопротивление заставило землевладельцев обратиться с прошением к правительству, которое в ответ указало на то, что барщина отменена и что данный вопрос следует уладить на месте. Однако решение подобных споров находилось в ведении местного совета, а поскольку сами землевладельцы, направившие прошение, составляли большинство в этом совете, проблема была решена в их пользу, и поэтому ситуация практически не изменилась. Есть свидетельства того, что отношение к данному инциденту России и Сербии было одной из гарантий проявления сдержанности в отношении видинских событий и что следствием этих волнений стали притязания болгар на независимость. Похоже, в правящих кругах Османской империи бытовало оптимистическое мнение, что пересмотр государственной идеологии приостановит волнения среди христианских меньшинств, но, по всей вероятности, такое мнение являлось безосновательным.

Возможно, это вызовет удивление, но еще до возвращения Решид-паши на пост великого визиря был сделан робкий шаг в направлении осуществления одного из самых спорных пунктов Указа Гюльхане и важнейшей части нового плана по введению равенства для всех — призыва немусульман в боевые воинские части империи. Согласно данной шейх-уль-исламом фетве, не существовало никаких канонических препятствий несению воинской службы немусульманами, и нашлись неопровержимые доводы в пользу того, что их следует призывать. Империя нуждалась в войсках, и по целому ряду причин, среди которых были и боевые потери, имела место некоторая убыль мусульманского населения. Члены кабинета министров задавали себе вопрос: не лучше ли будет брать немусульман только на службу в сухопутные войска, а не на боевые корабли с их ограниченным пространством, где они едва ли смогут легко общаться с моряками-мусульманами? Тем не менее к 1843 году были составлены все основополагающие документы, и в 1845, а также в 1847 году был проведен призыв христиан на службу в военно-морском флоте — и это несмотря на то, что тогда партия реформаторов не находилась у власти. Правительство пыталось обуздать чиновников, которые жестоко обращались с призывниками, но британцы все равно выражали недовольство и опасались, что следующим шагом будет призыв христиан в сухопутную армию. В период между 1848 и 1851 годами призыв моряков-христиан не производился; в 1851 году, чтобы избежать призыва во флот, многие македонские христиане бежали на Пелопоннес, а христиане Трабзона пытались обзавестись документами, подтверждающими, что они находятся под защитой местного греческого и русского консулов, и даже иностранными паспортами. Такие уступки, как предлагаемая христианам возможность работать на имперских военно-морских верфях вместо службы на боевых кораблях, не могли вывести сложившуюся ситуацию из тупика.

Несмотря на многочисленные затруднения, возникавшие в процессе ввода в действие новых законов, османские реформаторы, которые поддерживали принципы, изложенные в Указе Гюльхане, считали себя равноправными партнерами европейских держав в новом мировом порядке. Символом равноправия было участие Османской империи в таких мероприятиях, как всемирные выставки. Сердечность турецко-британских отношений, наглядным примером которой были контакты Решид-паши с британским послом в Стамбуле, Стратфордом Каннингом, занимавшим этот пост с 1825 по 1827 год, а потом в период между 1842 и 1858 годами, несомненно побудила турок воспользоваться возможностью принять участие в первой из этих выставок, состоявшейся в Лондоне, в 1851 году. Кроме того, турки были участниками всемирных выставок 1855 и 1867 годов в Париже, 1862 года — в Лондоне и 1863 года — в Стамбуле, а также других выставок, проводившихся в том же столетии, но позднее. Согласно официальному заявлению целью участия была демонстрация плодородия турецких земель и способности турецкого народа в сфере сельского хозяйства, промышленности, искусств и ремесел. Около 700 производителей отправили свои товары, и некоторые из них, в особенности из таких полунезависимых провинций, как Египет и Тунис, были награждены призами.