История Османской империи. Видение Османа - Кэролайн Финкель

Принятое турками решение более или менее отвечало интересам иностранных держав, но для многих в самой империи оно оказалось неприемлемым. Первым шагом, направленным на ограничение деятельности тех, кто занимался работорговлей, стало закрытие в 1846 году столетиями функционировавшего в Стамбуле невольничьего рынка. Очевидно, это было сделано по приказу султана Абдул-Меджида, хотя причины не совсем понятны. Так или иначе, но британцы несомненно были удовлетворены. В 1847 и 1849 годах соответственно, были приняты меры по пресечению торговли чернокожими рабами в Персидскоим заливе и в североафриканском порту Триполи, а во время Крымской войны сделаны шаги, направленные против незаконной торговли белыми рабами из Грузии и Черкесии (под давлением британцев и в соответствии с намерениями османской стороны «уменьшить, насколько это возможно, приток рабов в империю»). Когда об этих мерах стало известно в Джидде, там начались волнения. Опасаясь, что прибыльная торговля чернокожими рабами скоро будет объявлена вне закона, некоторые купцы обратились к Шарифу Мекки и ведущим священнослужителям с просьбой поддержать их во мнении, что реформы противоречат исламскому праву. Глава высшего духовенства Мекки издал фетву, в которой подверг резкой критике эту и другие реформы танзимат. Он счел их несовместимыми со священным законом. Туркам, которых назвали «политеистами» и «отступниками», была объявлена священная война: «надо присоединиться к битве с ними и их сторонниками; те, кто с нами попадет на небеса, а те, кто с ними в преисподнюю; их кровь будет пролита понапрасну, а их добро станет законной добычей». В ответ правительство Османской империи проявило решимость подавить эту вспышку недовольства и предотвратить дальнейшее развитие столь напряженной ситуации.

Худшие опасения протестующих Хиджаза сбылись в 1857 году, когда вступил в силу всеобщий запрет на торговлю черными рабами. В ходе дебатов, которые к этому привели, кабинет министров империи решил, что поскольку черкесов «приводили из состояния варварства в состояние цивилизованности», и что благодаря своей счастливой судьбе они попадали в османское общество, перемещаясь из мира «бедности и нужды» в мир «благоденствия и счастья», торговля черкесскими рабами не может идти в сравнение с торговлей черными рабами. Запрет на торговлю черными рабами вполне удовлетворил британцев, которые смотрели сквозь пальцы на продолжавшуюся в то время торговлю черкесскими рабами. Для того чтобы умиротворить Хиджаз, там не был приведен в действие общий запрет на торговлю черными рабами. В тех регионах, где запрет был введен, он оказался малоэффективным и его пришлось повторно вводить в 1877 году, а потом и еще раз.

После Крымской войны Россия укрепляла свое присутствие на Кавказе, и происходило перемещение большого количества черкесов-мусульман на османскую территорию, так как значительная часть местного населения систематически изгонялась со своих земель. Они были вынуждены совершать плавание по Черному морю, чтобы добраться до портов северной Анатолии или балканских портов Констанца и Варна. Помимо того, что власти столкнулись с проблемой размещения сотен тысяч иммигрантов, дело осложняло то щекотливое обстоятельство, что многие из них являлись рабами. Османские власти сопротивлялись давлению британцев, которые настаивали на прекращении торговли черкесскими рабами, но прибытие на османскую землю тех, кто уже был продан в рабство, представляло собой проблему совсем иного характера. Было подсчитано, что около четверти из более чем 600 000 черкесских иммигрантов находились на положении рабов. Большинство из них были рабами, которых использовали на сельскохозяйственных работах, что было редкостью в Османской империи. Оказавшись на территории империи, многие из этих рабов потребовали для себя свободы, но их владельцы были против. Власти не ожидали, что за этим последуют акты насилия, и общественный порядок оказался под угрозой. Вопрос был больным и для самих иммигрантов, и для поборников священного закона, поэтому власти, проявляя осмотрительность, создали в 1860 году комиссию по делам беженцев. Перед этой комиссией стояли три основных вопроса: расселение беженцев и выделение им земельных участков; разрешение споров между хозяевами и их рабами; и продажа более могущественными черкесами своих более слабых соотечественников в рабство. Постановкой этих вопросов перед комиссией по делам беженцев, а также перед судами правительство сумело вызвать дискуссии, не имевшие ничего общего с исламским правом, которое в подобных случаях всегда применялось. В 1867 году была сформулирована ясная политика в отношении рабства среди черкесских иммигрантов. В ее основе лежал принцип, согласно которому черкесские рабы заслуживали свободы по двум причинам: реформы танзимат давали свободу всем подданным Османской империи, а обращение в рабство рожденных свободными мусульман с канонической точки зрения считалось неприемлемым. Однако на практике это означало, что черкесские сельскохозяйственные рабы получают вольную не сразу, а постепенно, а их хозяева получали компенсацию в виде присуждения им неиспользуемых государством земельных участков. Осуществление этой политики не отличалось последовательностью, но в долгосрочной перспективе она, несомненно, была успешной. Одним из наиболее заметных отклонений было то, что черкесские девушки-иммигрантки по-прежнему становились рабынями в гаремах тех, кто мог себе это позволить. В Османской империи подобная практика вообще не считалась рабством.

Османские политики и судьи всегда проявляли гибкость в отношении исполнения требований исламского права. Так, применительно к уголовным делам установленные канонами наказания редко исполнялись в полной мере. И при рассмотрении других дел, которые подпадали под действие исламского права, также были редкими те случаи, когда возможность найти компромиссное решение полностью исключалась. Примерами этого были полное запрещение работорговли, но не самого рабства, вынесение судебных решений об изменении наказания и рассмотрение дел о вероотступничестве без требований применить самые строгие меры наказания, предусмотренные вероучением. Однако в XIX столетии эта склонность к принятию компромиссных, с точки зрения исламского права, решений отдалила от правительства многих из тех, кого оно надеялось расположить к реформам. Османские мусульмане стали испытывать все большую тревогу, вызванную тем, что инспирированная европейцами программа перемен подрывает религиозные и культурные устои общества. В то же самое время реформы шли слишком медленно, что не могло удовлетворить европейские державы. Медленнее всего продвигались реформы в отношении немусульманского населения османских Балкан, некоторая часть которого уже испробовала пьянящее действие эликсира под названием «национальное самоопределение».

Исламская классификация общества, согласно которой немусульмане в правовом отношении отличались от мусульманского населения, внутри которого они жили, рассматривала их как деструктивную часть Османской империи. Но именно вмешательство внешних сил подготовило почву, необходимую для того, чтобы еще больше подчеркнуть эту «разделенность», что привело к выработке механизма решения данной проблемы. Столетиями православные христиане высоко ценили свободу вероисповедания, которая была им гарантирована Османской империей, и не имели склонности подчиняться правителям латинского Запада, которые, как правило, отличались меньшей веротерпимостью, но эта эпоха закончилась еще до наступления XIX века, что в значительной степени стало результатом появления на мировой арене православной державы — России. Тем не менее Греция была единственным регионом Османской империи, который добился полной независимости еще до проведения реформ танзимат. Впрочем, греческое государство в то время было совсем маленьким, и значительная часть территории современной Греции на протяжении всего XIX столетия оставалась неотъемлемой частью Османской империи. В эпоху неразвитых средств связи и низкого уровня грамотности большинство османских христиан оставалось равнодушным к личности своего монарха и почти не имело представления о том мире, который находился за пределами местности, в которой они проживали. Издавна связи Османской империи с внешним миром определялись специальными привилегиями, которые обычно назывались «капитуляциями». Они предоставлялись дружественным иностранным государствам султанами, преемники которых сохраняли за этими государствами полученные привилегии. Первоначально это были уступки в сфере дипломатии и торговли, направленные на то, чтобы добиться взаимных политических выгод и обеспечить османский рынок достаточным количеством редких, но жизненно важных товаров. К XVIII столетию домыслы о том, что в подобных случаях иностранцы выступают в роли просителей, постоянно опровергались, и всем было видно как они используют свои дипломатические и коммерческие возможности, чтобы внести пункты, которые отвечают их интересам, но не имеют ничего общего с подлинным предназначением капитуляций, часто принуждая османское правительство признавать эти пункты.