Убик - Филипп Дик

— С ним и только с ним, — прервал его Джо. — А не так, как ты сказал: «с им и только с им».

— Мне нехорошо, — ответил Эл.

Он отвернул кран и принялся ополаскивать лицо водой. Вода была на удивление холодной. Джо заметил, как со звоном распадаются в ней кристаллики льда.

— Возвращайся в конференц-зал, — попросил Эл. — Я туда приду, как только мне станет лучше, если вообще станет.

— Я думаю, мне надо остаться с тобой, — сказал Джо.

— Да нет же, черт тебя побрал, убирайся отсюда! — Эл подпихнул его к двери туалета и выпроводил в коридор. На посеревшем лице Джо была написана растерянность. — Иди посмотри, как там они?

Согнувшись, он вернулся в туалет, закрыв глаза ладонями. Дверь с треском захлопнулась, отрезав его от Джо.

— Ладно, — сказал Джо после некоторого колебания. — Я пойду в конференц-зал. — Он еще постоял, прислушиваясь, но ни один звук не донесся до него. — Эл! — крикнул он и подумал: «Господи, как страшно! С ним и в самом деле что-то творится». — Я хочу убедиться, что с тобой все в порядке, — сказал он, наваливаясь на дверь.

— Уже поздно, Джо, — тихо и спокойно ответил Эл. — Не смотри на меня.

В туалете было темно. Очевидно, Элу удалось выключить свет.

— Ты мне ничем не можешь помочь — Он полностью сохранял самообладание, хотя говорил слабым, едва слышным голосом. — Мы не должны были отрываться от остальных — именно из-за этого погибла Венда. Тебе удастся сохранить жизнь — по крайней мере, на какое-то время, — если ты будешь с ними… Расскажи им об этом, постарайся, чтобы они все это поняли. Ясно?

Джо потянулся рукой в сторону выключателя.

Слабый, легкий удар обрушился во тьме на его руку. Он испуганно отшатнулся, изумленный бессилием Эла. Да, смотреть не было необходимости.

— Я пошел к остальным, — сказал он. — Я все понял. Это страшно? После минутного молчания он разобрал беззвучный шепот:

— Нет, не страшно… Это просто… Голос замолк, снова наступила тишина.

— Может быть, когда-нибудь мы увидимся снова, — сказал Джо. Он знал, что не должен так говорить, он сам поразился, услышав эту бессмысленность. Но ни на что большее он не был способен. — Тогда все будет иначе, — говорил он, хотя и чувствовал, что Эл его не слышит. — Надеюсь, тебе станет лучше. Я приду посмотреть, что с тобой, как только расскажу остальным о надписи на стене. Я им скажу, чтобы они не ходили смотреть на нее, так как… — Он замолк, пытаясь подобрать нужные слова: — Они могли бы помешать тебе, — закончил он.

Ответом ему было молчание.

— Ну, до свидания, — сказал Джо, выходя из темного туалета.

Неверным шагом он направился в конференц-зал. У входа в зал остановился, набрал побольше воздуха и энергичным жестом распахнул дверь.

Телевизор у противоположной стены шумно рекламировал какой-то стиральный порошок. На огромном цветном экране телевизора марки «Д-Д» какая-то домохозяйка критически присматривалась к кухонному полотенцу из искусственного меха выдры, вещая при этом пронзительным голосом, что ничего похожего не должно быть в ее ванне. Следом за этим камера продемонстрировала содержимое ванной, попутно скользнув по надписи на стене. Она была выполнена тем же знакомым почерком и на этот раз гласила:

«НАГНИТЕСЬ НАД ВАННОЙ,

ЗАСУНЬТЕ ГОЛОВУ ПО ШЕЮ,

ВСЕ МЕРТВЫЕ — Я ОДИН ЖИВОЙ!»

Но только один человек смотрел на телеэкран в огромном конференц-зале. Джо одиноко стоял в опустевшей комнате. Все остальные члены группы исчезли.

Он попытался сообразить, где они могут быть. И хватит ли ему жизни, чтобы успеть найти их. И то и другое показалось ему маловероятным.

X

Ты потеешь. А не мешает ли это твоей личной жизни? Аэрозоль или мыло «УБИК» избавят тебя от подобных опасений и позволят присутствовать там, где происходят интересные вещи. Срок действия — десять дней. Безопасен при использовании согласно инструкции, разработанной в соответствии с четкой программой личной гигиены.

— А теперь, — сообщил диктор телевидения, — мы вновь вернемся к репортажу, который ведет Джим Хантер.

На экране возникло чисто выбритое, сияющее лицо журналиста.

— Глен Ранкитер сегодня вновь оказался там, где он родился. Однако это не то возвращение, которое может возбудить в ком-либо радость. «Корпорацию Ранкитера», пожалуй, наиболее известную из всех профилактических организаций, расположенных на Земле, вчера ждал трагический удар. Во время террористического акта, происшедшего в секретной исследовательской лаборатории под поверхностью Луны, в результате взрыва бомбы Глен Ранкитер был смертельно ранен и скончался раньше, чем его тело удалось поместить в холодильник. Останки Глена Ранкитера были доставлены в Мораторий Возлюбленных Собратьев в Цюрихе, где, несмотря на все усилия, его не удалось возвратить к состоянию полужизни. Осознав всю бесполезность дальнейших попыток, руководство моратория решило полностью прекратить их, и тело было доставлено в Дес Мойнес, где будет выставлено для гражданской панихиды в Предсмертном Доме Простого Пастора.

Телекамера показала старый, деревянный, выкрашенный в белый цвет домик, вокруг которого толпилось довольно много народу.

«Интересно, кто распорядился перевезти его в Дес Мойнес?» — подумал Джо.

— Это печальное, но непоколебимое решение, — продолжал диктор, — в результате которого наступает последняя стадия жизни Глена Ранкитера — та, за которой мы все сейчас наблюдаем, — было принято его женой. Миссис Элла Ранкитер, пребывающая в настоящее время в холодильнике (в том же моратории, где, как ожидалось, должен был покоиться и ее муж), была возвращена к состоянию полужизни и проинформирована о трагическом происшествии. Узнав сегодня утром о состоянии своего мужа, она посоветовала прекратить дальнейшие запоздалые попытки, направленные на возвращение к полужизни ее мужа, с которым — прежде чем действительность перечеркнула ее ожидания — она намеревалась воссоединиться. — На минуту на экране показалась фотография Эллы, сделанная еще при ее жизни. — Погруженные в траур сотрудники «Корпорации Ранкитера» собрались в часовне Предсмертного Дома Простого Пастора, чтобы принять участие в печальной церемонии и таким образом отдать свой последний долг усопшему.

Теперь на экране показалась крыша морга и вертикально стоящий на ней ракетоплан, откуда начала выходить группа мужчин и женщин. Их задержал микрофон, протянутый к ним репортером.

— Не скажете ли вы мне, сэр, — голос репортера звучал типично по-журналистски, — когда вы работали у Глена Ранкитера, была ли у вас и ваших коллег возможность лично познакомиться с ним? Узнать его не только как начальника, но и как человека?