Падшие ангелы Мультиверсума - Леонид Алехин

Пока дряхлый ворчун жужжал над его ухом, Антон пытался отрешиться. От его болтовни, от навязчивого зрительного образа. Он пытался определить – является ли старик программой, или это человек в виртуальном аналоге.

«Призрак» бы обнаружил отличие сразу. Еще один повод для дальнейшего расстройства. Антон видел перед собой то, что должен был видеть любой пользователь Мультиверсума. Старца в заношенной рясе, переворачивающего страницы такой же ветхой, как он, инкунабулы. Для специалиста его класса – весьма прискорбный результат.

– Молодой человек, вы оглохли? – услышал Антон.

– Простите, – Антон смущенно улыбнулся. – Вы что-то сказали?

Старик долго рассматривал его, склонив голову набок, к самому плечу.

– Я задал вам вопрос, – сказал он, явно недовольный результатами осмотра. – И даже не один, а целых три. Вы же, вместо четкого и своевременного ответа, соизволили пялиться неизвестно куда. Почему большинство молодых полагают, что у них впереди все время мира? Поверьте мне – это совсем не так. Времени у вас нет.

– Я верю, –ответил Антон, переполняясь холодной и пузырящейся яростью. – Я знаю. Поэтому давайте перестанем болтать и перейдем к делу. Я действительно спешу.

– Он спешит! Ха! – старик негодовал. – Я вожусь с ним, вместо того чтобы заниматься делом, – он ткнул дрожащим пальцем в ведра, в купол потолка. – А он, значит, спешит! Ну ладно, умник, тогда мы все будем делать быстро. Очень быстро. Вж-жик!

Обмакнутое в чернильницу перо угрожающе застыло над перевернутой страницей книги. Старик откашлялся и выпалил скороговоркой:

– Имя род занятий цель прибытия на архипелаг?

Но Антон опять не слышал вопроса. Его взгляд, последовавший за перстом старика, от жестяных ведер поднялся к потолку. И застыл там, прикипев к центральной фреске.

Он помнил ее по своим прошлым визитам на Архипелаг. Фреска называлась «Защитники». Она изображала четырех ангелов, воспаряющих над разноцветной мешаниной островов.

Величественные фигуры небесных воинов, одетых в сверкающие доспехи и вооруженных огненными мечами. Режущая белизна крыльев. Исполненные внутреннего благородства лики, устремляющие суровые взгляды вниз, на зрителя.

Всего этого теперь не было.

От красочного наполнения фрески остались острова и море. Над ними можно было с трудом различить четыре крылатых силуэта.

Кто-то стер Защитников Архипелага, лишив виртуальные острова их высокого покровительства.

Антон снова посмотрел на жестяные ведра. На старика. И спросил:

– Вы собирались заново нарисовать центральную фреску? Старик, ожидавший ответа на свои вопросы, выказал сильное раздражение.

– А как вы думали?! –воскликнул он. – Кто-то же должен этим заниматься! А вы тем временем делаете все, чтобы отвлечь меня. Хотя, как уже было не раз сказано…

– Я знаю, кто вы, – сказал Антон.

Он действительно знал. Удивительно еще, что не догадался сразу.

– Да ну? – старик был польщен. – Хм… я известен… в определенных кругах. По крайней мере, всегда был известен. Люди страдают прискорбной забывчивостью, а я так не люблю напоминать о себе. Но, – он погрозил Антону пальцем, правда, улыбаясь, – наше знакомство все еще остается односторонним.

– Да, да, – Антон прокашлялся. – Позвольте представиться. Мое имя: Янус. Род занятий: открывание дверей. Цель прибытия и род занятий совпадают.

Четверо против троих. Честный расклад, ведь у одного из пиратов рук было в два раза больше, чем у обычного человека. И за спиной офицеров не колышутся штандарты «Свирепых тунцов». Происходящее обещает быть самой благородной резней из всех, что когда-либо знал «Дом Красного Быка». С соблюдением всех и всяческих канонов чести.

Не стоит, конечно, забывать – полтора десятка лучших людей Айзенбарда ожидают на улице, перед таверной. На всякий непредвиденный случай.

Коротыш Улыбка и капитан Берес сходятся в центре комнаты, медленно, по полшага, сокращая разделяющую их дистанцию. Наконечник палаша рисует в воздухе идеальной формы кольца. Сабля-пояс, имеющая на каждом из концов специальную прорезь для руки, сейчас выгнулась. Застыла стальной радугой между неподвижными кулаками гнома. Сжатые пружины показались бы рядом с корсаром и стражником мягче вывалившихся кишок. От напряжения вокруг противников тонко звенит воздух.

Пес и Руперт, не сговариваясь, выбирают себе в соперники мангаса. «Ценю вашу помощь, младший лейтенант», – небрежно бросает Руперт. Пес молчит, мысленно прикидывая длину шпаг пирата. Он выше обид на этого лощеного юнца. Хотел бы он посмотреть, как тот один справится с прославленным четвероруким убийцей.

Господин смотритель береговых укреплений изволит подняться. Он так шумно ворочается, отодвигая стул, так выпячивает брюхо, что сразу становится ясно – весь этот спектакль не стоит и ломаного гроша. Рыжий боров, когда нужно, проворен сверх меры и тем не на шутку опасен.

С его мощного запястья небрежно, как дамская побрякушка, свисает на ременной петле булава. Длинный стержень с усеянным шипами шаром на конце. Господин барон на спор колет ею грецкие орехи – так, что нетронутое ядрышко выпадает из треснувшей пополам скорлупы.

– К вашим услугам, мадам, – говорит он Мэри и отвешивает шутовской поклон, растопыривая руки. – Премного о вас наслышан,

Пиратесса громко и с нескрываемым презрением фыркает.

– Мне твои услуги не нужны, толстая жопа. Уд у тебя тонок мне их оказывать,

Пока багровеющий Венга ищет достойный ответ, она поддевает носком подвернувшуюся табуретку. И отправляет ее в круглое лицо барона, цветом приближающееся к разрезанной свекле.

Реакция господина смотрителя достойна высшей похвалы. Рука с булавой описывает полукруг навстречу летящему табурету. Тот с грохотом разлетается в щепки. Одна из них оставляет на мясистой щеке барона кровавый росчерк.

Это служит сигналом к началу боя. С криком «En garde![28]» Руперт переходит в наступление на Четыре Руки, стремясь поразить его кончиком шпаги в солнечное сплетение. Громкий лязг сопровождает первый обмен ударами между Бересом и Айзенбардом. Мэри Кровь мечет свою цепь в барона.

В офицерском зале «Красного Быка» закружился dance macabre.

Руперт привык выигрывать свои поединки сразу. Глаз опытного дуэлянта быстро определял слабые места противника. За этим следовала молниеносная атака, каскад вдохновенных финтов. И тот главный удар, ради которого все и затевалось. Ни с чем не сравнимый трепет, когда жало эльфийской шпаги проникает в брешь обороны. В щель доспехов. И в дрожащую от предощущения гибели плоть. Ради этого стоило жить и играть в «Архипелаг».