Морской волк - Владислав Олегович Савин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нет, вижу, грузовик подъехал и фрицы бочки с него сгружают. Судя по тому, как ворочают, явно не пустые. А вот там, по соседству, неужели бомбы? Или снаряды для зениток – упаковка уж больно характерная. Нарушение техники безопасности. Наказать вас за такое надо, фрицы. Чем мы и займемся.
Смотрим дальше, так как подвиг Зои Космодемьянской повторять совершенно не хочется. Не буду касаться откровенного бреда, что эта Зоя, во исполнение директивы «оставить немцев без крова», жгла крестьянские дома, за что ее обозленные местные жители сами скрутили и немцам передали… слышал и такое по «ящику» от какого-то вонидзе. Но вот по версии канонической, Лидова, как и в фильме «Битва за Москву», командир Зою вызывает и говорит, мол, пойдешь в Петрищево. Вы поверите, что командир отряда послал городскую девчонку, почти необученную, одну, с приказом «Поди туда и что-то подожги?». Вот и я не верю в такой бред: командирами засылаемых партизанских отрядов даже в сорок первом старались ставить людей хоть сколько-то опытных, которые должны были знать, что одного человека на такое посылать нельзя. Как нельзя ни в коем случае лезть на охраняемый объект, не рассмотрев предварительно, где находятся часовые, не выяснив, сколько их, как скоро меняются. Есть ли патрули, где они ходят и как часто? Где караулка с «группой быстрого реагирования»? Присмотреть выход на объект и пути отхода, очень желательно не один. Диверсанту, ставящему мину или готовящему поджог, в этот момент сложно смотреть по сторонам, потому обязательно должен быть прикрывающий. А еще лучше, в дополнение, снайпер или пулемет напротив их караулки, чтобы прикрыть путь отхода. Если просчитать действия преследователей и противопехотки или МОНки на пути заранее выставить, так это будет совсем замечательно. Ну а если как у Лидова записано – «Зоя чиркнула спичкой, и в этот миг не замеченный часовой подкрался, схватил ее и поднял тревогу», – у спецов про такой «героизм» других слов нет, кроме матерных. Прийти, сделать и уйти незаметно, не снимая охрану, – это даже я бы взялся исключительно со страховкой, чтоб сразу валить часового, как только что-то пойдет не так.
Нет, ясно, что на войне по-всякому бывает. Удача улыбнется вдруг, откроет ворота, вот здесь и сейчас проскочить. Но это, во-первых, тоже опыт и интуиция, оценить, реально ли, а во-вторых, все равно «русская рулетка», когда от тебя мало что зависит. И мое личное мнение: делать так можно, лишь когда по полной, как я рассказал, отработать нельзя, или это будет еще больший риск. А в том конкретном случае с Зоей, как его изложил журналист, я таких форс-мажорных обстоятельств не вижу. Если не считать за таковое, что командир отряда не соответствует званию и должности.
Преподаватель в учебке нам говорил, что там не так все было. Отряд тот партизанский был послан в немецкий тыл вести разведку и резать линии связи. Зоя же была комсомолкой-фанатичкой, которой в лесу сидеть не хотелось, когда надо фашистов бить, и она самовольно взяла бутылки с горючкой и умотала в деревню Петрищево, чтобы хоть что-то поджечь. Дальше все по тексту, и когда Лидов ославил в «Правде» всю ее историю, было бы странно нашим не подтвердить, что так и было задумано, был такой приказ героической партизанке. Раскрутили ради идеологии, и правильно это было. Вот только девчонку жаль!
Ну а мы не гордые. Не нужно нам посмертно в «Правду» и Звезду Героя… Тихо придем и уйдем, а вот фрицы сдохнут.
Колючка по периметру… Ну, если там мин нет и не под током, то для нас это несерьезное препятствие! И всего один часовой у бочек ходит. Ведь если наши уже наведывались сюда полгода назад, то должны же фрицы учесть?
В принципе, можно и отсюда бочки достать из СВУ, бронебойно-зажигательной. После чего вон те зенитки опустят стволы и прочешут сопку частым гребнем. Так что оставим как резервный вариант.
Главное, нет ли тут «секретов»? Сидят в засаде такие же спецы-егеря, замаскировавшись, сами все видят, ждут таких, как мы. Это, между прочим, самое опасное, с чем может встретиться диверсант. И ничего не сделать, если только не наблюдать сутками, ведь спецы тоже люди, а не роботы, им надо спать, есть и все прочее, значит, меняться они должны. Но нет у нас лишних суток, зато есть тепловизор, как раз на такой случай прихваченный. До теплозащитных костюмов додумаются лет через пятьдесят, так что засада будет как на ладони, если только они в рептилий не превратились, как в Голливуде.
Засады нет. Стемнело. Можно выдвигаться.
Идем мы с Андрюхой и двое разведчиков-гвардейцев. Саперы, как я просил, «с собачьим чутьем, чтобы мины видели сквозь землю и в полной темноте». Еще тащим две резиновые лодки, какие летчики при полетах над морем берут, одноместные. Зачем, если можно просто плыть, речка-то совсем не широка? Можно, конечно, вот только если после в мокром бежать, то расход сил будет много выше. Нам это надо, если можно избежать?
Мин нет. Ну, фрицы, вы обнаглели! На Хебуктене и то охрана была внушительнее, а здесь, когда до фронта можно пешком дойти? Саперы остаются, а я и Андрей перебираемся на тот берег, вытягиваем лодки и ползем наверх. Медленно и осторожно. Тут склон крутой, мины поставить сложно, а дальше уже проволока. И за ней часовой у бочек – шагах в ста. Место открытое, вплотную не подобраться – заметит. Но нам подбираться и не надо. Окончательно убедившись, что в пределах видимости больше никого нет, стреляю из «винтореза», целясь в голову. Сто шагов с ПНВ – не промазать.
Пошло время – и адреналин. Режем проволоку, ныряем в дыру. Затененные участки преодолеваем бегом, лишь пригнувшись, хоть сколько-то освещенные – ползком. Андрей прикрывает, я ставлю мины, еще из числа тех, века двадцать первого – на радиосигнал, на время, на неизвлекаемость. Две на бочки. Еще одну решаю рискнуть поставить на ящики: не зря же часовой ходил вокруг и бочек, и ящиков. Вдруг огнем не достанет? Набрасываю шинель часового, надеваю его каску. «Винторез» на «кар. 98» не
