Легенды Приграничья (сборник) - Бертрам Чандлер

— Правда? Ну хорошо, ребята, я голоден. Может, посмотрим, чем нас порадуют на этот раз?

Мы взяли подносы, подошли к длинной барной стойке и сделали заказ.

— Ешьте как можно больше свежей пищи, — посоветовал я остальным. — Почти все путешествие у нас будут овощи и салаты, но около недели нам придется сидеть на выращенных дрожжах и водорослях — ради протеинов.

— Можно подумать, что на этих кораблях бывает мясо, — проговорил Кеннеди. Мне не понравилось, как он выделил интонацией последнее слово.

Космические корабли многим напоминают корабли морские — прежде всего, потому, что и те, и другие совершают длительные путешествия. Но в основном эта аналогия некорректна. Когда в старые времена парусники брали курс на мыс Горн, люди на борту знали, что у них есть спортивный шанс одолеть маршрут быстро. Это зависело от умения капитана и слепой удачи, благодаря которой время в пути сокращалось на несколько недель. И потом, на борту морского судна у пассажиров и команды всегда больше возможности скрасить монотонные будни. Довольно часто на горизонте появляется случайный корабль, проходящий мимо, к тому же и море, и небо меняют цвет… На космическом лайнере условия лучше, питание больше напоминает домашнее и больше удобств. Но воздух — несвежий. Вода, многократно используемая, безвкусна, а за иллюминаторами — пустота, на которую и смотреть-то не хочется. Людей кажется больше, чем на любом другом виде транспорта. А сам корабль, в основном, — не более чем реактивный снаряд, подчиняющийся законам баллистики.

Большую часть моего времени занимали организационные вопросы: в содружестве с Хелен Рэнд, нашей сестрой-хозяйкой, мы устраивали спортивные игры и развлечения, чтобы побороть скуку и уныние среди пассажиров и команды. У нас случился турнир по дартсу, турнир по настольному теннису, различные карточные игры. Конечно, не обошлось без традиционного происшествия: наш шеф-повар бросил свои ножи и поварешки, заявив, что снимает с себя все полномочия и пусть, мол, эти критиканы сами попробуют готовить, когда выбор продуктов ограничен. Было устроено состязание кулинаров, в нем могли принимать участие все желающие, но таковых нашлось на удивление немного: готовить на шестьдесят с лишним человек не так-то просто. Состоялись концерты. Разговоры за кружкой пива в баре. Организовывались и распадались различные группировки. Были сплетни и скандалы. И таким образом, будучи незамеченным, корабль стремился вниз, к земной орбите.

Первые несколько недель Кеннеди не досаждал мне. Он был занят приведением в порядок многочисленных записей, сделанных на Марсе. Все время, кроме принятия пищи, он проводил в своей каюте, и стук клавишей его портативной световой пишущей машинки было слышно на протяжении многих часов. Трейнер, горный инженер, сидевший за моим столом, оказался очень скучным компаньоном: он почти все время жаловался на все подряд. Линн Дэйвис оказалась значительно интереснее — ее рассказы о шоу-бизнесе были забавны. Она выиграла состязания в дартс, и мы с ней в паре вышли в полуфинал турнира по теннису.

А затем, в один из дней, Кеннеди вошел ко мне в каюту. Там находились Туэйн и Вера Кент — одна из стюардесс — а также Линн Дэйвис. Мы тихонько наслаждались розовым джином.

— А мне? — потребовал Кеннеди, хватая стакан и бутылку.

— У нас строгий рацион, вы же знаете, — напомнил я ему.

— Выпьете со мной рюмку в баре перед обедом, — сказал он. — Обсудим преступление.

— А что, недавно произошло нечто выдающееся?

— Вам ли не знать, — откликнулся он. — Между прочим, я сортировал свои записи, как вам известно. Этот случай, о котором я вам говорил, не связан с моими служебными амбициями, но я имел дело с противниками на Марсе — вы знаете Грэхэма из «Пресс»? Он репортер колонки преступлений, и сам ведет всю рубрику. В наше время все это стало забываться, но, пожалуй, вы можете помнить случай Латимера, мисс Дэйвис.

— Да, я помню, — отозвалась она.

— Этот Латимер был археологом, — продолжал Кеннеди.

— Это же он написал «Спящие города», правда? — поинтересовался я.

— Да. Странная книга. Будоражит воображение. Всю дорогу до Марса я представлял себе, как возьму интервью у Латимера, и мне сказали, что дадут знать, когда на блошином рынке поставят палатку, но, пока я добрался до места, свежие новости стали уже несвежими. Как бы то ни было, Латимера что-то убило в одной из выкопанных им ям. Никаких ранений, никаких внутренних повреждений. Это не острый инструмент. Сердце у него было в порядке. На лице не было выражения леденящего ужаса, оно выглядело как обычно. Только — мертвое. Остановившееся. И это не произошло за доли секунды. Он смог нацарапать на песке несколько слов рукой в перчатке. Большими буквами: «ОНИ ИДУТ…» — А потом что-то или кто-то стерло остальную часть фразы. Его помощник видел или думает, что видел, тень некоего создания, зависшую над руинами.

— Песчаный вепрь? — предположил Туэйн.

— Нет, ничего подходящего под это описание. Намного меньше. Но это и не песчаный червь. У него были ноги.

— Плод воображения, — предположил я.

— А что показало вскрытие? Что-нибудь странное было? — спросила Линн.

— Да, было кое-что. Странно, что оно попросту не состоялось. Старик Уоллис, шеф полиции, хотел разрезать тело, чтобы обнаружить, почему перестало биться сердце. Но с Земли пришло уклончивое сообщение от единственной оставшейся в живых сестры этого парня, и она ясно дает понять, что желает получить тело братца нетронутым, чтобы захоронить в семейном склепе. Какие-то глупые байки о судном дне: мол, нельзя, чтобы часть его тела осталась на Марсе, а другая — на Земле. А вам не хуже моего известно, каким влиянием обладают эти религиозные меньшинства в наши дни. Так что беднягу Латимера загрузили в герметичный контейнер и оставили в специальной атмосфере, чтобы доставить к сестричке, дабы она смогла запечатлеть прощальный поцелуй на лбу возлюбленного братца.

— А как зовут его сестру? — как бы между прочим спросил я.

— Дайте-ка подумать. Хендриксон. Миссис Фиби Хендриксон.

— А она не может быть зоологом? — вмешался Туэйн. — У нас тут специальный груз с зоологическим образцом, предназначенный для нее.

Я толкнул его локтем, так что стакан с джином подпрыгнул в его руке, но его проклятая башка осталась невредимой.

— Мне только непонятно, что это вы так беспокоились насчет пружин, — заметил Кеннеди. — Не думаю, чтобы Латимер сейчас мог чувствовать какую-либо тряску.