Переписка 1826-1837 - Александр Пушкин

Очи не позволяю тебе печатать ни за что, даже и без подписи. Челобитная к твоим услугам. Не хочешь ли двух эпиграмм? Только тисни их без подписи (т. е. эпиграммы, а не Челобитную, под которой [1398] непременно надо подписать мое имя). 1-я эпиграмма почти не принадлежит мне, она внушена мне Вяземским, я только переложил ее в стихи; а 2-я моя, но с мыслею не новою и потому мне не нравится. Посылаю тебе еще Мадригал — подраженный Волтеровскому: мне противны первые четыре стиха, переломай их по-своему и пусти в ход с подписью моею или нет, как хочешь.

Ты теперь должен уже получить вторую статью мою и даже Variante к ней. Статья была послана мною 3-го июня, а Variante [1399] 10-го — через Шеншина. Если он в Петербурге, то всё это уже у тебя, — а если нет его, то всё это пролежит до его возвращения, ибо застраховано. Я надеюсь, что этой статьей ты будеш; доволен — она отрывок из моего любимого сочинения, которое я кончаю.

Боюсь я, что Дрезден плох будет без Винценгерода, это [будет] останется на твоей совести; ты пожелал иметь в Современнике такого кастрата. Я бы желал, чтоб прежде Дрездена была напечатана статья О партизанской войне я кажется об этом уже писал; пожалоста сделай так.

Не забудь прислать 2-й № Современника как только он выдет — да ради бога уведомь как адресовать к тебе письма? Я это пускаю на удалую — просто на Каменный остров. Продолжаеш ли ты занимать дом Баташева или переменил и чья дача, на которой ты живеш?

7- го июля

Симб. губер. Сызранского уезда С. Маза

Подумав хорошенько, я решился послать это письмо опять через Шеншина

Ради бога не забудь прислать искаженную статью мою о Дрездене — коль скоро она будет напечатана; у меня нет черновой.

Любезный Иван Алексеевич,

Я так перед тобою виноват, что и не оправдываюсь. Деньги ко мне приходили и уходили между пальцами — я платил чужие долги, выкупал чужие имения — а свои долги остались мне на шее. Крайне расстроенные дела сделали меня несостоятельным… и я принужден у тебя просить еще отсрочки до осени. Между тем поздравляю тебя с приездом. Где бы нам увидеться? я в трауре и не езжу никуда, но рад бы тебя встретить хоть ты мой и заимодавец. Надеюсь на твое слишком испытанное великодушие

весь твой А. Пушкин.

9 июля 1836 Кам. Остр.

Адрес: Его высокоблагородию м. г. Ивану Алексеевичу Яковлеву etc. [1400]

Михайловское, 11 июля 1836

Из письма моего от 27 июня вы знаете, Александр Сергеевич, что я прогнал управителя. С того времени хозяйство идет своим порядком, без хлопот. Косят сено, да ставят в скирды, — а там примутся за жатву. Теперь я на досуге, познакомившись коротко с имением, размышлял долго о том, как кончить раздел его, — и вот мое мнение.

Оценка ваша по 500 р. за душу не имеет, позвольте сказать, никакого основания. Душа душе розь; продается она в Псковской губернии по разной цене; Львов, наприм., или Росихин не уступит своих и по тысяче, а другой отдаст свои и по 300. Дело в том, что цена всякого имения определяется доходом с него получаемым. Дом у Полицейского моста дает 80/т.[ысяч], а такой же на Выборгской стороне 10/т.[ысяч]; первый сто́ит милиона, а последний не сто́ит и 150/т[ысяч]. Применим это к Михайловскому.

Во первых, в Михайловском земли не 700 десятин, как вы полагали, а 1965, с саженями, т. е. без малого 2000, как видно из межевых книг и планов, лежащих у меня под рукою. Ошибка ваша произошла от того, что вы вместо двух описей межевых книг, взяли здесь одну, и то не Михайловского, а Морозова с прочими деревнями. По книгам и планам, говорю, в Зуеве, что ныне Михайловское, с прочими деревнями, по межеванию 1786 года, земли количество следующее:

пашенной 848 десятин 878 саж.

сенного покосу 216–936 —

лесу дровяного 320 — 2070 —

под озерами 471–352 —

под мызою, деревнями, огородами, ручьями и дорогами 108 — 2302 —

Итого 1965 десятин 1738 саже

в том числе, показано неудобной только 48 десятин. На этом пространстве в 1786 году было 190 душ, из них сто слишком выселены под Псков (для г-жи Толстой), а осталось теперь по последней ревизии 80 душ.

И так, в отношении земли, Михайловское есть одно из лучших имений в Псковской губернии. Пашенная земля, не смотря на запущенную обработку родит изрядно; — пастбищных лугов и отхожих сенных покосов вдоволь; лесу порядочно, а рыбы без числа. Далее.

Средний доход с имения определяется 10-ти летнею сложностию. Для этого надо было б иметь под рукою приходо-расходные книги 10 лет. Но их нет (а если б и были, то не могли б служить поверкою, быв составляемы плутами и грабителями, подобными Рингелю); к счастию, что хоть за 1835 книги я успел захватить у приказчика. Делать нечего: положимся на Рингеля. Не будем считать, что он украл пудов 2000 сена, четвертей 30 разного хлеба, пудов 13 масла, берковца 2 льна и т. п.; что на одних оброчных землях я тотчас сделал до 200 р. прибыли; что на худой конец Михайловское, при прошлогоднем дурном урожае, дало до 5/т.[ысяч] чистого дохода (в удостоверение чего составлены у меня подробные расчеты); не будем считать всего этого, и положим, что Рингель не украл ни гроша. Всё-таки по его книгам, за отчислением расхода на посев, на дворовых, на лошадей, на скот и птицы, чистого дохода выведено около 3600 рублей. Это уже самый низший доход: для получения его нужен капитал 80/т. руб., следовательно Михайловское равно капиталу 80/т., а душа 1000 руб. — Положим, что имение всегда будет опустошаемо наемными приказчиками; что будут опять неурожаи; что доход еще уменьшится до 3/т., в таком случае получится капитал 75/т.; сбавьте еще на грабеж и неурожай 5/т., и тут имение сохранит цену 70/т. Вот самая близкая и низкая оценка.

Так делаются оценки, Александр Сергеевич. Время мною здесь проведенное я считаю не потерянным. Я знаю теперь имение как свои пять пальцев, и ручаюсь, что если прикупить 100 штук скота (на 250 руб.), то оно на следующий год даст 5/т., а там и больше, по мере удобрения. Лугов довольно и для прокормления 400 штук скота; какова же была б посылка! у одного из здешних помещиков удобренная земля дает до 20 зерен. Наша и без позема дает до 5-ти. Заметьте это. К тому же запашка здесь слишком велика: я убавил три десятины, неудобренные и необещающие семен, — и отдал их из 5-го снопа. Позволять себя обкрадывать, как Сергей Львович, ни на что не похоже. Вы говорили, помнится мне, однажды, что в Болдине земли мало, и запашка не велика. А знаете ли, как мала она? 225 четвертей одной ржи, т. е. вдесятеро больше против здешнего (это начитал я нечаянно в одном из писем Михайлы к батюшке, заброшенных здесь в столе). Обыкновенный урожай там сам 10; по этому в продаже должно быть одной ржи до 2000 четвертей, на 25/т. рублей. Каково ж было раздолье Михайле? ну, уж право не грешно взять с него выкупу тысяч 50: он один сто́ит Михайловского, также им ограбленного. Но к делу.

И так, самая низкая цена Михайловскому 70/т. Я хлопочу о законной, справедливой оценке потому, что действую не за себя, а за Ольгу с сыном и за Льва. Чем справедливее оценка, тем законнее будет выделяемая 1/14 часть. Если имение купите вы, то я готов спустить еще 6/т., и отдать вам его за 64/т., т. е. по 800 руб. душу. Ниже этого нельзя ни под каким видом. Таким образом вы заплатите Ольге вместо 8500, — 13.700, — капитал составляющий всё достояние нашего сына, — залог его существования, в случае моей смерти, или удаления от службы, по каким-нибудь непредвидимым случаям. Разумеется, что и Лев поблагодарит, получа вместо 15.700 — 25.000, — о чем я уже писал ему.

Вот основание, на котором должно делиться. Раздел этот можно произвести двояким образом, или продажею имения, или дележем его в натуре. Последний способ будет для наследников не выгоден; ибо держась справедливости и закона, пришлось бы для уравнения делить имение по клочкам, т. е. наделить каждого и пашенною землею, и лесом, и лугами, и водою, и садом, и скотом и т. п., — раздробление, от которого имение потеряло б цену, и каждый из вас остался б в убытке. — Остается способ продажи — Ольга купить не может, потому что не может заплатить вам и Льву 50/т.; Лев также, потому что нуждается в деньгах: остаетесь вы. Если же и вы не хотите, то придется продать имение в чужие руки. Покупщики найдутся, — я ручаюсь; для них можно даже возвысить цену до 70/т. — Объявление об этом должно немедля сделать в газетах: для объявления вы в этом письме имеете все данные.

Ожидаю от вас ответа решительного, а пуще всего, безотлагательного. Срок моему отпуску настанет 15 августа: просрочив, я могу потерять много, и даже место. Уезжать, не кончив дела, я считаю безрассудным. Вам надо поспешить сюда, не дожидаясь доверенности Льва Сергеевича; ибо я могу здесь действовать за него по доверенности, которую я получил еще в Петербурге. Не забудьте только сделать в газетах вызов кредиторам и должникам покойной матушки. Я ожидаю вас, и очистил для вас флигель, если вам не вздумается стать в доме. Не забудете также, Александр Сергеевич, что малейшая с вашей стороны проволочка может нанести мне вред ничем не вознаградимый.