Рим. Цена величия - Юлия Голубева

– В связи с этим я назначаю нашего дорогого сына главой юношества.

Опять грянула овация, но стоило ей утихнуть, как неожиданно вверх потянулась рука. Марк Юний Силан поднялся и попросил слова. Калигула с затаенной злобой кивнул.

– Наш император говорил, что едва ли найдется человек, взявший бы на себя тяжкое бремя воспитания молодого принцепса. Но это не так. Я прошу оказать мне милость и назначить меня воспитателем Тиберия Гемелла, чтобы освободить нашего императора для более важных дел империи.

Думая, что это часть хорошо отрепетированного спектакля, сенаторы вновь разразились аплодисментами. Калигуле пришлось проглотить недовольство, и он согласно кивнул, добавив, что более не задерживает отцов-сенаторов. Силан торжествовал.

LXIX

Время шло. Пираллида успокоилась. Похоже, что опрометчивая ссора с женой императора не имела последствий. Домиций по-прежнему посещал ее каждый вечер, но безобразной сцены больше не повторялось. Гетера так и не решилась написать жалобу императору, угрозы Юнии возымели свое действие, и поначалу Пираллида не осмеливалась даже выезжать на прогулку на Аппиеву дорогу.

Масла в огонь подливал и Ирод Агриппа, возымевший привычку делиться с девушкой своими подозрениями. Они вместе по крупицам собирали сведения о Клавдилле, анализировали и понемногу начинали постигать смысл ее интриг. Сама того не зная, Друзилла оказала им помощь в прояснении многих событий.

Ирод знал черноволосую девчонку с детства, ее воспитание, а вернее, его полное отсутствие, приводило Агриппу в восторг. Как любимец Антонии и близкий друг Германика, он был вхож в их дом. Друзилла обожала красивого Ирода и доверяла свои сердечные тайны. Ему она сразу сообщила о том, что брат лишил ее невинности, и Агриппа, имея богатый опыт в любовных делах, научил ее, как предохраняться от нежелательной беременности. Когда бабка Антония застала их с Калигулой на месте прелюбодеяния, именно он сумел потушить разгоравшийся пожар скандала и успокоить суровую старуху. С тех пор малейшая грань недоверия стерлась между ними, а едва Друзилле исполнилось шестнадцать, он с легкостью сделал ее своей любовницей, покоренный расцветшей красотой девушки. Связь их длилась два года, пока Друзилла не вышла замуж за Кассия Лонгина. А узнав, что первым мужчиной, с кем она изменила супругу, стал Домиций Агенобарб – муж родной сестры, Ирод решил прекратить их любовные отношения, справедливо рассудив, что своенравная девчонка на этом не остановится. А возможность публичного скандала ему претила.

Встретившись после долгой разлуки, они наговорились всласть. Стоило Ироду упомянуть имя Юнии, как Друзилла разразилась потоком грязных ругательств, из которых Агриппа понял, что Клавдилла перешла ей дорогу. А вскоре услышал и подробности ее любви с Фабием Персиком, его предательства и неожиданного самоубийства. И в который раз сомнение овладело его душой: не тот характер был у Фабия, чтобы добровольно разорвать жизненную нить ради несчастной любви.

Друзилла подробно рассказала ему о совете у Агриппиниллы, заметив, что сестра, питавшая ненависть к Юнии, вдруг решительно переменила мнение и предупредила ее. Горько рыдая, поведала женщина и о грязных сплетнях, связавших ее имя с самоубийством сына бывшего консула, и Ирод впервые услышал, как она с теплотой отозвалась о собственном муже, увезшем ее подальше из Рима.

Теперь перед ним вырисовывалась четкая хронология событий в жизни Рима после приезда Юнии из Александрии. Терпеливо, будто наматывая тонкую нить на клубок, связывал он воедино все события с апреля по март, и все яснее виделась ему тень Юнии за всем происшедшим.

Агриппа был уверен, что Клавдий помог Юнии доказать незаконность рождения Гемелла. Были ли подделаны письма Ливиллы, это уже не важно. Главное, они сыграли свою роль, и Тиберий не вычеркнул Калигулу из завещания. А вовремя распущенные слухи о поклонении Гекате и слабоумии юноши заставили сенаторов презреть последнюю волю цезаря и отдать всю власть Калигуле. Связь с Макроном обеспечила поддержку преторианцев и безоговорочную присягу легионов.

Подслушанная беседа Пираллиды и Юнии натолкнула его на мысль проникнуть в покои Гемелла.

Напугать мальчишку было просто. Он тут же назвал имя той, которая уговорила его совершить жертвоприношение темной богине. Ирод не поверил, что Геката наслала на него проклятье, просто юнец сильно испугался. Но зато стало ясно, зачем в сенате распускались слухи о поклонении Гемелла подземным божествам. С легкой руки Клавдиллы они распространились с быстротой молнии, как и грязные сплетни о Друзилле, будто бы совратившей молодого Папиния с помощью приворотных зелий.

И чем лучше узнавал Ирод сущность жены императора, тем больше она начинала ему нравиться. Ему не составило труда догадаться, что смерть мачехи была делом рук Юнии: многие знали, как они ненавидели друг друга. И именно о ее могиле на Аппиевой дороге упоминала она в разговоре с Пираллидой. Но что за тайну знала мачеха? Теперь не у кого разузнать. Но так ли?

Три загадки во всей этой истории он не мог еще разгадать, и они будили в нем жгучее любопытство. А главное, заканчивались деньги, пожалованные Гаем в честь его освобождения. Ирод знал, как можно дорого продать молчание.

Теперь ему было над чем поразмыслить. За знание какой тайны Кальпурния заплатила жизнью? Почему Фабий Персик покончил жизнь самоубийством? И самое важное – кто был отцом ребенка императрицы?

Друзилла радовалась сближению с Агриппой. После их возвращения из Капуи Кассий Лонгин резко переменился. Прежде редко выезжавший из дома, теперь он проводил все время в общественных банях или на обедах. Несколько раз он выступал эдилом скачек и игр, добился у императора назначения проконсулом в Азию. Эта должность захватила его целиком, и он перестал обращать внимание на прежде горячо любимую супругу. Друзиллу это нимало не тяготило, и она с удовольствием окунулась в омут развлечений.

Хотя Клавдилла и помирилась с ней, Друзилла чувствовала, что старые обиды не забыты. Юния старалась, чтобы сестра Гая реже появлялась рядом, по ее наущению Друзилле были отведены в театрах и цирках отдельные ложи, вроде бы в знак признания заслуг ее мужа, и ей приходилось сидеть одной в соседстве со строгими весталками. Лишь Домиция Лепида, сестра Агенобарба, составляла ей компанию. Всем подругам было известно, что отношения между императрицей и Друзиллой весьма натянутые, и многие игнорировали сестру Калигулы. Лепиде нечего было терять, ее репутация из-за обвинения в кровосмесительной связи с собственным братом была и так запятнана, и, хотя сенат оправдал ее, на нее продолжали смотреть косо.