Сирахама - Артур Прядильщик

— … Как представлю, — Сирахама устремил одухотворенный взгляд в окно. — Черный зрачок ствола на фоне прекрасных зеленых глаз, смотрящих с легкой укоризною и печалью и в то же время решительно и грозно. — Сирахама поднял руку и «прицелился» в окно пальцем. — Как увижу тонкие пальчики ласково выбирающие слабину спускового крючка… — Шакти почему-то почувствовала, как мурашки пробежали по телу, когда Сирахама пошевелил пальцами. — Я даже слышу слабый щелчок курка, который с многообещающей улыбкой…

Из-за спины Сирахамы полыхало уже не ненавистью, а бешенством… И это решило дело:

— Я согласна! — Выдохнула Шакти. И тут же поторопилась уточнить: — Но…

— Нужен хороший фотограф? — Легко угадал Сирахама. — Не так ли?

— Разумеется! Но я знаю, кого ты хочешь предложить! Нет, нет и еще раз нет! Категорически!

— Шакти-диди! Как вы могли такое подумать?! — Оскорбился Сирахама. — Разумеется, и речи не идет об этом… об этом… я даже слова не подберу, чтобы охарактеризовать этого недостойного человека! Да у меня даже и в мыслях не было позволить этому извращенному китайцу своим неприличным нескромным похотливым взглядом осквернять прекрасное юное тело моей диди!

Шакти плотно сжала колени и чуть прикусила губу, чтобы совладать с собой. А чтобы отвлечь Сирахаму, она слегка толкнула свою чашку. Теперь обе чашки стояли рядом посередине столика на равном удалении от собеседников.

— … Но у гуру Ма Кэнсэя есть ученик! — Вкрадчиво продолжал Сирахама. — Мастер Ма не так давно даже был вынужден признать, что кое в чем ученик смог превзойти своего учителя!

— Ах, хитрец… Ну, я ничего не имею против тебя, чхота, в качестве фотографа… — Рассмеялась Шакти.

— Нет, речь, увы, идет не обо мне! — Пригорюнился Сирахама.

— Вот как… неужели ты кому-то другому позволишь «своим неприличным нескромным похотливым взглядом осквернять» прекрасное молодое тело «своей диди»? — Шакти улыбалась проказливо.

Сирахама «смущенно» потупился и стал выводить пальцем какой-то узор на ореховой столешнице низенького журнального столика.

— Ну, не буду же я вас ревновать к собственной сестре, Шакти-диди!

Он взял одну из кружек и сделал большой глоток:

— Великолепный чай, диди! Его вкус и аромат пробуждают такие приятные воспоминания — падающий снег, легкий мороз… длинная волшебная ночь…

Шакти ласково улыбнулась:

— Одним лишь чаем мои кулинарные таланты не ограничиваются, чхота…

— О! Я многое слышал об индийской кухне! Шакти-диди должна великолепно готовить!

— Лучше один раз попробовать, чем сто раз услышать. — Улыбнулась Шакти. — А волшебные ночи хороши тем, что их всегда можно повторить.

Сирахама рассмеялся, благоразумно не став отвечать на последние слова. Отсмеявшись, он двумя руками пальчиками с поклоном подвинул к Шакти конверт:

— Я уже звонил родителям в Австралию… Билеты для вас и ваших милых помощниц, бронь в гостинице… Вылет послезавтра, в аэропорту вас будет ждать ваш личный гид. Как представлю себе, как вы будете выглядеть в купальнике на пляже. — Сирахама смущенно отвел взгляд и даже как-то умудрился покраснеть («Ну, артист!» — фыркнула про себя Шакти). — Готов все бросить и мчаться в Австралию вместе с вами… Жаль, что клан Драконов будет против подобного поступка…

— Я пока не вижу причин отказываться от твоего предложения, Кенчи… И, думаю, не увижу таких причин. Особенно… Особенно, если ты завтра проведешь для моих девочек один мастер-класс массажа… А то слухи всякие ходят… М? Я даже в Редзинпаку утром приеду, чтобы не отрывать тебя надолго от тренировок…

— Премного благодарен, Шакти-диди! — После недолгого колебания кивнул Кенчи. — Я согласен.

— Та-а-ак… — Шакти прижала пальчик к подбородку и задумалась. — Но сначала продемонстрируй свои навыки мне — вдруг слухи врут. Нет-нет, Мисаки-тян, не утруждай себя. Судя по всему, массаж некоторых частей спины доставит тебе определенные неудобства… Да и мне надо привыкать к роли раскрепощенной фотомодели. И в спине какое-то неудобство образовалось… очень кстати.

Шакти порывисто встала и с деланным смущением сбросила с себя сари.

— «Великолепный чай, диди». — Передразнила Шакти, рассматривая кружку, все так же стоявшую рядом с открытым футляром с пистолетами на журнальном столике.

Нет, совершенно точно, это была ее кружка.

После массажа она чувствовала себя легким невесомым перышком. Она подхватилась с высокой тахты, на которой оставил ее Сирахама, и подскочила к столику. Осторожно понюхала содержимое чашки… Хм, тогда непонятно, откуда запах. Как же он это сделал?

Взгляд Шакти упал на пустую вазочку из-под крекеров. Она провела пальчиком по внутренней поверхности вазочки. Сухая. Правда, времени уже прошло порядочно — могло и высохнуть…

Вот зачем он, оказывается, поедал крекеры в таких количествах! Что ж, неплохое решение!

Шакти встала и вылила «чужое» содержимое «своей» чашки в кадку с туей, вернулась к столу и надолго погрузилась в рассматривание подарков.

— Ну как-ня?

Шакти оторвалась от узора на рукоятях «Беретт» и помахала рукой в сторону подоконника, на котором устроилась огромная черная «кошка».

— Привет! Ты еще говорила, что он и целуется… «только так»?

— Да-ня…

— Вот так надо было склонять меня к переходу на огнестрел, Сигурэ!

— Хм…

— Впрочем, тут и без поцелуев все ясно! — Была вынуждена признать Шакти. — Во всяком случае, целый год имея под боком такого специалиста, ты до сих пор не залезла к нему в постель… Или? — Она пристально посмотрела в сторону окна.

Но «кошка» сидела спиной к свету и можно было только сказать, что вид у нее честный, невинный и довольный… как у всякой кошки, греющейся на солнышке:

— Не пойман… не вор… не волк… не кошка-ня… — Сигурэ грациозно потянулась всем телом. — Оттянуть удовольствие… продлить. Слабо-ня?

Шакти поколебалась, но сказала правду:

— Маловероятно. Я бы не смогла долго… «прятать одну из граней своей страстной натуры». — И перевела разговор на другое. — Насчет пари. Условия обычные?

— Одиннадцать, — Кивнула Сигурэ. — Проиграешь ученице — вернешь ей пистолеты-ня.

— И мораторий в месяц на нападения… Какой он жесткий с этой девочкой… Настоящий мужчина!

— Любит-ня… — Сигурэ слегка улыбнулась и добавила. — Глупенькие котятки-ня…

Шакти внимательно смотрела на Сигурэ:

— Ты изменилась… Видимо, сумасшествие Редзинпаку натолкнулось на нечто еще более… мощное и сильное. Поехали за город? Постреляем?

Она захлопнула футляр с пистолетами.

«Сублимация… какое странное слово использовала эта девочка, Мисаки. Надо будет уточнить его значение, хотя интуитивно и так понятно. Странно, я думала, что она у него неревнивая… Или я настолько хороша, что она боится потеряться на моем фоне?»

— Бабочка… кто? — Деловито осведомилась Сигурэ, спрыгивая с подоконника. — Камень, ножницы, бумага?

— Идет! — Согласилась Шакти.

— Кенчи… — Шмыгнула носом Мисаки… — Ке-е-е-ен…

Мы ехали на автобусе — я без нужды не хотел пользоваться мотоциклом. К тому же…

— Может быть присядешь, ящерка?

— Не-не-не, — Покрутила ладошками Мисаки, укоризненно на меня посмотрев. — Я постою. Скажи честно, Кенчи. Ты ведь делал все это не для того, чтобы меня позлить?

— Совсем нет, ящерка! — Запротестовал я. — Даже такой задачи перед собой не ставил — злить тебя!

— А тогда зачем ты отдал ей мои… э-э-э… пистолеты Сигурэ?

«Заметь, Старик! Про массаж она даже не заикается!»

«М-да. С одной стороны, хорошо иметь неревнивую подругу. А с другой — хрен от такой уйдешь!»

— Я не настолько богат, чтобы нанимать араин для охраны своей семьи. — Признался я. — Ты же не возражаешь, ящерка, если твои пистолеты временно побудут у Шакти Рахманн. Тем более, ты их сможешь потом забрать.

— Да-да-да… если смогу одиннадцать раз победить саму мать Араин! А хотя… почему бы и нет! — Мисаки помолчала и спросила о том, что ее беспокоило. — Думаешь, в Австралии Хоноке что-то угрожает и надо приставить к ней араин? Но ведь рядом тетя Саори и дядя Мото…

— За мамой Хонока будет, как за каменной стеной. — Согласился я. — А уж поднявший хвост на отца должен предварительно написать завещание… Тут дело в стиле решения проблем по охране. Драконы устраняют исполнителей на месте. Гасящие — делают это с фантазией и задором (Мисаки поежилась, как от озноба). Что такое, ящерка, ты замерзла…?

— Кенчи! — Мисаки слегка топнула сапожком по полу.

— Садись! — Я похлопал по сидению рядом с собой.

— Гад! — Буркнула она. — А то не знаешь, как болит!

— Садись-садись… — Я снова похлопал по дерматину сидения. — Только руку дай, я пару точек прижму…