Немного магии (СИ) - Ахметова Елена

Тэрон перестал с огорошенным видом смотреть в мой салат и с любопытством покосился на светловолосого мага воды, но тут же смущенно потупился. Хемайон едва заметно поджала губы, и я поспешила представить своих друзей, но меня будто и не услышали.

— Коллеги? — с сомнением переспросил Налбат и чуть отодвинулся, чтобы окинуть меня взглядом. — Я-то думал… — он дернулся, как от внезапного пинка, и кашлянул, скрывая неловкость. Я благовоспитанно сделала вид, что ничего не заметила. — Простите, миз, должно быть, меня обмануло ваше нежное лицо.

Я очень постаралась удержать на этом самом лице подобающее выражение.

— Ваше зрение вас не обманывает, — сдержанно сообщила я и взялась за вилку. — Господин Фасулаки действительно счел, что для экспериментов сгодится и вольнослушательница с первого курса.

На старшекурсников напала эпидемия кашля. Я непринужденно прикрыла свою тарелку рукавом и одарила широкой улыбкой Тэрона и Хемайон.

— Как прошла лекция по теормагу? — они переглянулись, как бывалые заговорщики, и я подбодрила: — Вижу, что-то вызвало у вас неподдельный интерес?

Фасулаки укоризненно качнул головой. Я проигнорировала — воспитание требовало выбрать такую тему для беседы, чтобы вовлечены могли быть все участники застолья, а не только студенты, объединенные общей исследовательской работой. А интересной для всех эта тема быть и не обязана — достаточно того, что каждый мог вставить по слову, а у Тэрона горели глаза, когда он пересказывал мне содержание лекции.

Как выяснилось, Фасулаки уже успел как-то тихо и незаметно изложить основные тезисы про соотношение стихий и кровные связи, и из-за оставшегося от беседы с ним осадка они накрепко засели у меня в голове. Но выбранная тема позволила всем спокойно пообедать, не скатываясь в обсуждение сугубо профессиональных тонкостей и планов, и сгладила все возможные конфликты: Тэрон заметно расслабился и уже ни на кого не смотрел волком, а Хемайон несколько раскрепостилась и даже позволила себе пару раз перебить однокурсника.

После этого Фасулаки и его «коллеги» смотрели на меня как-то иначе. Не с уважением — над этим еще предстояло немного поработать, — а с задумчивым, несколько хищным интересом, как коллекционеры-энтомологи — на новую бабочку с диковинным рисунком на слишком хрупких крылышках: и не схватить, и упустить жаль.

Разумеется, это никоим образом не освобождало меня от полночной прогулки на полигон. Но теперь, по крайней мере, задуманная эскапада не повиснет на мне ворохом грязных сплетен — это было уже немало.

Жаль только, конспект Тэрона, во всеобщей суматохе погребенный-таки под соусником, пришел в негодность…

…Именно его он и использовал в качестве оправдания, чтобы заявиться в женское крыло общежития часом позднее, но уже по тому, как у него горели уши, я могла сказать, что записи Хемайон на самом деле волновали его мало. Тем не менее, я честно посторонилась, освободив половину письменного стола, и положила уцелевший конспект на середину.

Тэрон, в свою очередь, дисциплинированно уселся рядом и некоторое время старательно скрипел пером, пока у Хемайон не лопнуло терпение. К счастью, конспект мы переписывали в абсолютном молчании, чтобы не сбиться, и заскучала она довольно быстро — к моему немалому облегчению, следовало признать.

— Миз Вергиди не возражала против того, что ты зашёл на женскую половину?

Тэрон замер. Краснота поползла от кончиков ушей вниз, к шее.

— Миз Вергиди?

— Старшая по нашему крылу, — вполголоса пояснила я, отложив перо, и незаметно размяла уставшие пальцы. — Должна признать, у меня тоже сложилось впечатление, что в ее обязанности входит поддержание порядка в женской части общежития, но, по всей видимости, это впечатление ложно.

— Я видел на этаже какую-то женщину, — сообщил Тэрон таким странным неуверенным тоном, будто так и не определился, точно ли видел именно женщину. — Но она ничего не сказала.

Я покосилась на его пламенеющие уши — и прыснула со смеху.

— Что, миз Вергиди снова прогуливается в мужских штанах?

Судя по расширившимся глазам Тэрона, догадка была верна. Но веселье вызвала почему-то только у меня и Хемайон — полуэльф, напротив, сжал губы и нахмурился.

— Что-то не так? — насторожилась я и повернулась к нему всем корпусом.

И только тогда сообразила, что сижу слишком близко. Пока мы были заняты конспектом, это было не слишком заметно — тесное соседство плечом к плечу за школярской партой воспринимается несколько иначе, нежели лицом к лицу — на соседних стульях; но теперь промашка стала очевидна.

Как и то, что попробуй я сейчас отодвинуться, и затравленный полуэльф замкнется в себе, как моллюск в раковине, и наверняка попытается оборвать всякое общение. Но после светопреставления на первой лекции единственным способом сохранить лицо было сделать вид, что ничего не произошло, и продолжать дружить. Иначе злые языки быстро найдут повод высмеять тонущего рыцаря и даму в книксене: обида делает людей уязвимыми — дай только зацепиться!

Поэтому я не сдвинулась с места.

У него оказались эльфийские глаза — совершенно невозможного цвета, темно-темно-зеленого, будто речной омут, высверленный безжалостным водоворотом, — в закатной тени склонившихся над водной гладью ив.

И густые ресницы, длинные, но почти бесцветные — странное сочетание с темными бровями и каштановыми кудрями. Словно природа не нашлась, чем оттенить его глаза, и предпочла обойтись без ненужных акцентов.

Тэрон хлопнул своими невозможными ресницами, медленно вдохнул — и тоже не сдвинулся с места.

— Они заключили пари, — выпалил полуэльф мне в лицо. — Поставили на то, насколько быстро ты превратишься из леди в… просто ещё одного мага.

Пауза в его речи была даже красноречивее румянца. Очевидно, слово, которое использовали в пари, было отнюдь не «маг».

Я вскинула подбородок и немного отстранилась, сцепив руки в замок у себя на коленях. Отсутствие нижних слоев привычного наряда вдруг стало ощущаться так остро, что я с трудом подавила порыв метнуться к шкафу и немедленно надеть все юбки, что у меня были.

Но привычка всегда сохранять внешнее спокойствие всё же пересилила, как обычно. Кто же знал, что именно она принесет мне едва ли не больше неприятностей, чем внезапно открывшийся дар?..

— А начал спор, несомненно, Фасулаки, — предположила я, но Тэрон, к моему удивлению, мотнул головой.

— Налбат. Тот… рыжий, — уточнил он, словно я могла забыть собеседника, с которым обедала не более пары часов назад. — Фасулаки сказал, что это все глупости. Но потом всё-таки поставил на то, что ты продержишься как минимум до защиты его диплома.

— Предусмотрительно с его стороны, — сдержанно отметила я.

Если, конечно, он не имел в виду, что после защиты диплома и выпуска Фасулаки мне понадобится другой покровитель в университете, потому что сама по себе я рисковала не выплыть просто из-за неприязни профессора Кавьяра к профессору Бианту…

А, да кого я обманывала? Насколько я успела узнать Фасулаки — именно это он и подразумевал.

— А остальные? — поинтересовалась Хемайон, поняв, что я слишком глубоко ушла в себя.

— Налбат поставил на то, что Аэлла продержится до второго практического занятия, с кем бы оно ни было, — послушно отозвался Тэрон, — а Спанидис — на первую попытку сдать конмаг.

— Спасибо, Тэрон, — тихо произнесла я и сама удивилась металлу в своем голосе. — Я прослежу, чтобы все они проиграли.

Глава 8. Истинная суть

По здравом размышлении я решила, что золотое правило «казаться, а не быть», столь часто применяющееся при необходимости держать лицо и вести себя как подобает леди, прекрасно сработает и с глупым пари. В конце концов, самым важным было даже не убедиться в том, что все трое проиграют, а не навредить себе самой, цепляясь за нежизнеспособные принципы.

Одежда — это всего лишь одежда. Во что ни одень леди, она останется леди, потому что внутреннее достоинство и изящные манеры куда важнее метров ткани и рюшей… а стащила там леди «птичьи» крендели с пенька на опушке или нет — вообще дело десятое!