Схватка титанов - Илья Мощанский

Согласно боевому распоряжению штаба корпуса от 30.06.42 г., соединения и части 24 тк к утру 1 июля сосредоточились в районе Каплино, Ястребовка, Ивановка, Лукьяновка с задачей — не допустить продвижения противника в юго-восточном направлении и удержать Старый Оскол. О каких-либо фланговых ударах по 48 тк вермахта наши командиры уже и думать забыли. Боеприпасами соединения и части корпуса были вполне обеспечены — на 1 июля 4 гв. тбр имела 2 б/к, 34 тбр — 1,5 б/к, 130 тбр — 2 б/к, 24 мсбр — 1,5 б/к, 50 мтцб — 1,5 б/к.

1 и 2 июля 24-му танковому корпусу крупно повезло, так как противник начал наступление в полосе обороны 4-го танкового корпуса, стремясь по стыку 4 и 24 тк прорваться на Старый Оскол.

До полудня 2 июля танковые бригады 24-го танкового корпуса с помощью боевого охранения пытались определить намерения германского командования на этом участке фронта. 24 мсбр вообще находилась в резерве комкора. Потери сторон были минимальны: немцы лишились одного танка, а у нас вообще все были живы и здоровы.

2 июля в 12.00 на основании боевого приказа «опергруппы тов. Федоренко» танковые бригады корпуса заняли указанный район обороны, вели сдерживающие бои с превосходящими силами 48-го танкового корпуса немцев. Из-за плохой связи между соседями части 54-й танковой бригады были окружены, но к вечеру сумели вырваться из кольца. При этом было потеряно шесть Т-60, один Т-34 и уничтожено 8 немецких танков.

По сравнению с 4-м танковым корпусом, 102-я танковая и 4-я мотострелковая бригады которого 2 июля буквально «истекали кровью», соединения 24 тк вели «вялое сражение» со сковывающей германской группировкой, заботясь больше о своих флангах и неспешно отступая под «напором» эпизодических групп вражеских танков.

Почему руководство 24 тк не помогло боеприпасами соседям, вообще трудно объяснить. Ведь главной заботой командования 24-го танкового корпуса на 2 июля стал поиск горючего к танкам типа М3 «Стюарт» американского производства.

В результате, два «соседних» танковых корпуса, решая общую оперативно-тактическую задачу по приказу единого командования, полностью проиграли очередное танковое сражение. И этому есть несколько причин. Во-первых, директивная, упрощенная постановка задачи «опергруппой тов. Федоренко», по существу не имевшей штабных органов. Без детально разработанного плана танковые корпуса вели бои как стрелковые соединения, вводя свои бригады разновременной «убивая» материальную часть в малополезных боестолкновениях. Во-вторых, не было должным образом организовано взаимодействие корпусов, которые предпочитали погибать по принципу «каждый сам за себя», не допуская взаимопомощи и создания оперативных боевых смешанных групп. В-третьих, германская авиация, несмотря на все усилия Ставки и командования фронта, на этом ТВД в июле 1942 года полностью доминировала в воздухе, постоянно нарушая маневренные действия наших бронетанковых соединений.

Все вышеперечисленные недостатки, а также «дополнительный список» своих специфических проблем имелся у сводной танковой группы, состоящей из 17-го танкового корпуса, 115-й и 116-й танковых бригад (вернее, их остатков. — Примеч. авт.), которым была поставлена общая задача: «… не допустить противника в г. Воронеж».

Выдвигаясь к указанному рубежу обороны, руководство корпуса с удивлением обнаружило, что на протяжении всей 35-км зоны ответственности 17 тк не имеет перед собой никаких стрелковых частей. Рубеж р. Олым никем не оборонялся, и только остатки полков из 160-й и 6-й стрелковых дивизий неорганизованными группами отходили за р. Девица. 31 мсбр была атакована передовыми частями немецких войск. В результате боя мотострелки совместно с подошедшей 102-й танковой бригадой 4-го танкового корпуса подбили и уничтожили 17 вражеских танков.

67-я танковая бригада, перебрасываемая на помощь 31-й мотострелковой и двигавшаяся без разведки, неожиданно столкнулась с немецкими танками. В результате часового боя 67 тбр потеряла 20 боевых машин подбитыми и сгоревшими и отошла.

С утра 1 июля перешла к активным действиям 174-я танковая бригада, но, не поддержанная 66-й танковой бригадой, как это предусматривалось планом, вынуждена была в одиночестве вести бои с превосходящими силами противника. В результате этого, а также четырех крупных авианалетов на боевые порядки 174 тбр, она потеряла 23 танка Т-34 и вынуждена была отойти. После отхода 174-й танковой бригады немцы, подтянув силы, атаковали деревню Кулевка, где располагалась 66 тбр. В результате многочасового боя части бригады покинули Кулевку, а сам 17-й танковый корпус был разделен на две части: правую (66 тбр, остатки 115-й и 116-й танковых бригад) и левую (остатки 31-й мотобригады, 67, 147-я танковые бригады и 102-я танковая бригада 4 тк). Левая группа связи с командованием 17 тк не имела и находилась в районе Горшечного.

2 июля основная драма развернулась в районе н/п Горшечное. К вечеру «левая группа корпуса (67, 174 тбр, остатки 31 мсбр и 102 тбр из 4 тк. — Примеч. авт.) после упорных боев с превосходившими силами противника была разбита в районе Горшечное и выходила из боя в район Нижне-Гнилое, отбиваясь до последнего танка и расходуя остатки боеприпасов». Правая группа корпуса (66, 115, 116 тбр: 10 KB, 11 Т-34, 17 Т-60 на 03.07.41 г.), активно действуя в направлении Кулевки, обеспечивала стык с 284 сд в Олымской Балке, продолжая оказывать отчаянное сопротивление элитной моторизованной дивизии вермахта «Великая Германия»[41].

Несмотря на изобилующий героическими эпизодами отчет 17-го танкового корпуса, Ставка ВГК и командование Брянского фронта оценивало действия этого бронетанкового соединения совсем по-иному. По их версии, вместо того, чтобы наступать на Горшечное западнее железной дороги, по кратчайшему направлению, и тем самым создать угрозу правому флангу ударной группировки врага с севера, командир корпуса направил части вверенного ему соединения на 10–12 км восточнее Горшечного. Видимо, в реальности 1 июля 17 тк «искал» свой рубеж обороны, блуждая где-то в районе н/п Горшечное. В результате всех этих маневров вместо удара во фланг 48-му танковому корпусу вермахта соединения и части 17-го танкового корпуса Красной армии, уклонившись от боя, медленно продвигались на юго-восток. Как уже говорилось, из-за того, что у корпуса в период выполнения боевой задачи отсутствовали тылы, части 17 тк постоянно испытывали перебои с горючим. И так продолжалось до тех пор, пока 2 июля «блуждающий» 17 тк не обнаружили немцы…

В результате войскам Брянского фронта не удалось локализовать прорыв и остановить продвижение немецких войск на оборонительном рубеже по реке Кшень. Противник своими подвижными соединениями к исходу 2 июля вышел на линию железной дороги Касторное, Старый Оскол, глубоко охватив с севера левофланговые дивизии 40-й армии, продолжавшей вести бой в главной полосе обороны.

Еще хуже было положение в зоне ответственности Юго-Западного фронта.

К вечеру 2 июля 1942 года оборона на стыке 21-й и 28-й армии правого крыла Юго-Западного фронта была прорвана на глубину до 80 км. Развивая успех в северо-восточном направлении, враг частями и соединениями четырех армейских и моторизованного корпуса к исходу 2 июля вышел к реке Оскол и захватил плацдармы на ее правом берегу. К этому времени, как уже упоминалось, армейская группа «Вейхс» достигла рубежа Касторное, Старый Оскол. В результате успеха противника в «котле» могли оказаться 40-я армия Брянского и 21-я армия Юго-Западного фронтов. Кроме того, вражеским войскам открывался путь на Воронеж, гарнизон которого составляли несколько частей войск НКВД СССР, 3-я дивизия сил ПВО страны и тыловые подразделения.

Правда, перед городом западнее Дона по линии Долгое — Репьевка имелся подготовленный оборонительный рубеж. Но для прочного его занятия у командования Брянского фронта поблизости не имелось необходимых сил. Находившиеся же на этом рубеже подразделения 53-го и 75-го укрепленных районов не могли самостоятельно его оборонять.

Упреждая новую катастрофу, Ставка ВГК отдала 2 июля распоряжение о выдвижении на рубеж Усмань, Воронеж и далее по реке Дон до н/п Лиски 3-й и 6-й резервных армий (всего для усиления обоих фронтов привлекались три общевойсковые армии: 3, 6, 63-я. — Примеч. авт.), имевшие 22 «свежие» стрелковые дивизии и одну стрелковую бригаду. Обе армии (3-я и 6-я) включались в состав Брянского фронта. Из-за того что н/п Касторное с вспомогательным пунктом управления практически находился в осаде (там от врага отбивались 284 сд, остатки 14 и 170 тбр, а также артиллерийские части), а городок Елец, где располагался штаб и командование Брянского фронта, мог в любой момент оказаться в тылу наступающих германских сил, для оптимизации управления (войсками) Ставка приказала генерал-лейтенанту Ф.И. Голикову вместе с оперативной группой штаба фронта лично выехать в Воронеж для руководства боевыми действиями войск в данном районе. Туда же для оказания практической помощи направлялся недавно назначенный (26 июня 1942 года. — Примеч. авт.) начальником Генерального штаба Красной армии генерал — полковник A.M. Василевский. Также было решено, что на основном командном пункте (фронта) Голикова сменит новый заместитель командующего Брянским фронтом — генерал-лейтенант Н.Е. Чибисов.