Принцесса Хелена, шестая дочь короля Густава - Александр Витт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Леониду Валерьяновичу, наверное, было больно. Не знаю. Автор пока ещё не настолько знаком с миром ангелов, чтобы достоверно это описать. Поэтому автору так же неведомо, знакомо ли им чувство жалости или, упаси Бог, вины за содеянное. Его, наверное, грела мысль, что по абсолютному времени Базы всё это здесь уже произошло. Правда, есть одно важное обстоятельство: вмешиваясь в готовый Сценарий, вводить в него заведомо ненастоящих игроков и создавать альтернативные финалы Лаврику по рангу было совершенно запрещено. Но разве это могло остановить молодого и амбициозного помощника Экселенца! Да ни в жисть! К тому же у Лаврика были свои виды на этот полукруглый кабинет.
— Ты же хочешь почувствовать, каково это — играть на грани фола, смотря ему в глаза? Ты же хочешь почувствовать себя живой!
Странный туман белым, непрозрачным липким саваном окутал место их беседы, голоса и звуки двора обшарпанной советской девятиэтажки слились в одно невнятное бормотание, от которого веяло настороженностью и бедой.
— Да. Я бы отдала большую часть своей жизни за такую возможность.
— Тогда завтра ты придешь на работу. И я не буду объяснять тебе, что надо делать. Вольдемар ждёт невероятных событий, и ты его не разочаруешь. И… я тебе ничего не обещаю — никаких благ, счастья до гроба или смерти в один день. Скорее всего, ты ничего из этого не получишь.
Тут Лаврик улыбнулся Белке широкой белозубой улыбкой — просто ангел. Выглядело это, правда, со стороны совершенно по-другому. Это казалось знакомым, только в роли искусителя в старых сказках выступал кто-то совсем другой. Но кто сказал, что предлагать можно только земные запретные блага или чего похуже? Вполне успешно можно торговать и совершенно привычными вещами. Особенно хорошо это удается, если у человека их никогда не было, но ему очень хотелось это иметь. Лаврик решил, что дальше тянуть не стоит. И так сказал слишком много.
— Но ты уже и так без меня всё решила. Единственное, что я могу тебе обещать — это подлинность происходящего. И даже, я бы сказал, некоторую сказочность.
— Ты сказочник? — она спросила совершенно серьезно, как будто узнавала в магазине цену.
— Хуже. Вот заговорился с тобой, а мне пора. Осторожнее, весь наш разговор занял не больше полминуты, не испугай Никиту — он как раз идет от гаражей.
Липкий туман рассеялся, Леонид Валерьянович деловито надел рюкзак на плечи и, не оглядываясь, побрел прочь.
Она даже не спросила, что же будет дальше. Это было не странно. Будто сам бог обреченности Харон увез эти вопросы на своей лодке. Цена, которую придется заплатить, не называлась, однако сам Леонид Валерьянович её знал, поэтому старался не думать. Это счастье — иногда не думать.
Глава 18. О пользе сомнений
Наверное, я действительно влюбился в Белку — это чувство смогло полностью перестроить мое, порядком, ироническое, восприятие окружающей действительности. Проходя мимо огромных витрин, я видел там её, в метро — искал её взглядом, и мне постоянно казалось, что она совсем рядом — метрах в трёх, вот за той толстой теткой в аляповатом розовом пальто. Я даже начинал злиться на бедную женщину с отсутствием вкуса, приписывая ей навязчивое желание скрыть от меня любимую. Хуже всего было ночью — я всё время разговаривал с Белкой и просыпался в настороженном холодном поту от фантомного звонка или эсэмэски, смотрел на телефон — и с чувством разочарования засыпал снова.
В моих снах, лежа вместе на моём жёстком диване, мы вели долгие разговоры, о которых утром я не мог ничего вспомнить. Когда же мы, наконец, в реальности добрались до него, почему-то желание разговаривать отпало у нас напрочь.
Днем я кормил Белку обедами, покупал ей сигареты и просто старался сделать её счастливой. И всё было бы хорошо, если бы через пару недель я точно не знал, что за внешней жизнерадостной маской хохотушки и крайне счастливого человека иногда проступает взгляд, который я видел тогда, на записи в кабинете Верховного. Там не было ничего. Она оживала только здесь — менялась осанка, походка. Она стала всегда носить туфли на высоких каблуках и короткие платья.
Пока Лаврик работал по своему плану, пытаясь связать линии судьбы в некий узор, позволяющий красиво и безболезненно выдавить Егора из жизни Белки, мы с ней носились по разнообразным мероприятиям и презентациям, которые крайне её увлекали. И странное дело — я настолько начал ей доверять, что уже перестал обращать внимание на мелочи, которые она решала очень легко, снимая с меня головную боль текущей организации многочисленных событий. Она, словно встрепенувшись от долгого сна, раскрыла крылья и получала наслаждение от общения с огромным количеством людей, многие из которых своим существованием показывали реальность и притягательность того мира, от которого она была отлучена в течение долгого времени (во многом стараниями Егора, да и собственным безволием). То, что происходило сейчас, было прямой угрозой лучшему проекту в его жизни (я согласился с таким определением, данным Лавриком, совершенно безоговорочно), и он уж точно знал, кто именно был тому причиной. Егор начинал уже подозревать самое худшее. Думаю, что воображение рисовало ему самые соблазнительные картины. А мы просто были вместе, наслаждаясь свободой, узнавая о себе мелочи и привычки. В конце концов, мы работали вместе, пока даже достаточно успешно, что меня вообще крайне удивляло. Лаврик в основном помогал в решении текущих вопросов, используя весь свой земной опыт. Анри же, старый пьяница, специализировался на более крупных чудесах.
Как-то однажды мы сидели в кабинете и курили, я смотрел на неё и молчал. Я уже знал, что Егор слушает наши разговоры, читает её переписку и периодически обеспечивает наружное наблюдение. Сначала мне казалось странным такое упорство, потом я перестал обращать на это внимание, просто стал осторожнее до поры. Я подумал, что пришло время поведать всё это Белке, и прикидывал, как именно начать разговор. Но моим планам не суждено было сбыться.
— Слушай, солнце, — начал я, — ты понимаешь, что твоя жизнь… мм… особенно в последнее время, немного нереальна? Ты двойной агент, — попытался я пошутить, а про себя подумал: «Не выбравший пока ни одну из сторон».
— Она прекрасна, у меня даже в статусе так и написано, — засмеялась она.
— Можешь представить себе жизнь без Егора? Она по-прежнему будет прекрасной?
Это был не первый наш разговор на эту тему. Тяжелый и местами крайне болезненный для меня процесс выковыривания из её мозгов необходимых мне ответов вынимал из меня душу в прямом смысле. Время поджимало, а я всё никак не мог решить для себя простой вопрос: создал ли этот великий Сценарий новое ложное течение, и мне никого спасать не придется, либо это всё-таки Принцесса, которая вот-вот начнет вспоминать подробности. Последние часы в Выборгском замке должны были врезаться ей в память.