Любовь всегда права - Эмма Ричмонд

Сделав последний стежок, Алекса оторвала нитку и отдала медвежонка Джессике, вдруг почувствовав, что ее охватило какое-то странное чувство, что-то похожее на клаустрофобию, хотя никогда прежде она не испытывала страха перед замкнутым пространством. Она быстро встала.

– Пойду разберу покупки и приготовлю что-нибудь на обед, – нарочито весело сказала она.

Поспешно ретировавшись, Алекса бегом спустилась с лестницы и бросилась на кухню. Вдруг она поняла, что очень устала. Устала трудиться с утра до вечера, не зная отдыха. Вот если бы она могла преклонить голову на широкое, сильное плечо – надежное плечо!

Рабочие, к счастью, ушли. На столе стояли две хозяйственные сумки. Алекса не спеша положила продукты в буфет и холодильник.

– Я купил бифштексы и картофельную запеканку с почками, – вдруг раздалось у нее за спиной. Алекса вздрогнула и обернулась. – Думаю. Проблема с обедом решится легко и просто – их надо на несколько минут положить в микроволновую печь, и все.

– Совершенно верно. Спасибо.

– Что-то не так? – спросил Стефан.

– Нет-нет, все в порядке, – заверила его Алекса.

Он подошел, повернул ее лицом к себе и, глядя с высоты своего роста в ее застывшее лицо, процедил сквозь зубы:

– Когда ты перестанешь относиться ко мне как к совершенно чужому, незнакомому человеку?

– Что ты? У меня и в мыслях нет ничего подобного! – отступив от него на шаг, удивленно сказала она.

– Правда? А почему у тебя такой несчастный вид? Я чем-то обидел тебя? Признайся! Ведь ты сама сказала, что все дела мы должны решать вместе. Если ты мне сама не расскажешь, то я так ничего и не узнаю.

– Ты ни в чем не виноват. Тебе показалось, – ответила Алекса.

– Поделись со мной, что тебя тревожит, – тихо попросил он.

Поделиться? Нет, она не в состоянии. Все ее страхи, переживания, ощущения еще так неясны, она сама не знает, чего хочет. Лучше уж солгать, свалив все на историю с мягкими игрушками.

– я так расстроилась из-за Джессики, – призналась она. – Я могу понять, когда детям не дают мягкие игрушки из-за астмы. Но ни у Джессики, ни у тебя, ни у дедушки с бабушкой нет ничего подобного!

– Разумеется, нет.

– Понимаю, что не имею права вмешиваться в чужие дела, но нужно было видеть ее лицо, когда я принесла эти игрушки! Она смотрела на них как на что-то запретное, а ведь эти игрушки дарили ей родители…

– Ты приписываешь ей свои собственные впечатления, – спокойно заметил он. – А дети воспринимают все по-своему, не так, как мы, взрослые.

– Понимаю, но…

– … это несправедливо по отношению к ребенку, – закончил он за нее. – Я знаю это. Бабушка Джессики – прекрасная женщина. Только уж очень… домовитая и большая чистюля. Она не признает ни ковровых покрытий, ни перьевых подушек, ни пуховых одеял – всего, в чем, по ее мнению. Скапливается пыль. Это сильнее ее. Такой у нее пунктик… Старикам очень тяжело, Алекса. Они потеряли единственного сына и тяжело переживают свое горе. Одна у них радость – Джессика, и они стараются уберечь ее от болезней и неприятностей. Они играли с ней, позволяя делать то, что при других обстоятельствах никогда бы ей не разрешили. Джессику и раньше оставляли у них, она привыкла с самого раннего детства к заведенным в этом доме порядкам и чувствовала себя легко и свободно. Дедушка и бабушка ей ни в чем не отказывали, но, к несчастью, мягкие игрушки собирают пыль и микробы. Миссис Бейли не смогла пересилить себя и допустить, чтобы эти злополучные игрушки находились в детской. Она боялась, что Джессика подхватит какую-нибудь болезнь. Легче всего назвать ее глупой старой женщиной, но она искренне считает, что проявляет подлинную заботу о своей единственной внучке. Когда ты с ними познакомишься, они тебе понравятся. Они очень добрые люди.

– Так-то оно так, но я все равно остаюсь при своем мнении, – убежденно проговорила Алекса.

– Разумеется, ты будешь Джессике приемной матерью, поступай так, как считаешь нужным. Тебе чем-нибудь помочь? С обедом?

– Спасибо, я сама.

Он улыбнулся.

– Эх, Алекса! Ты даже не догадываешься, какую самоотверженность мне пришлось проявить, предложив помощь с готовкой! Я не то что готовить – картошку чистить не умею!

– Значит, настало время научиться, – спокойно сказала она.

– Осуждаете меня, мисс Джиффорд?

– Миссис Блейк, – поправила Алекса и тут же спросила себя: «И зачем я поправила его?» Глядя в сторону, она улыбнулась вымученной улыбкой: – Ну что ты! Нисколько!

– Алекса, ты взяла с собой какие-нибудь инструменты? – озабоченно спросил Стефан, и Алекса невольно улыбнулась, вспомнив, каким беспомощным он был в Румынии.

– Нет. Даже отвертку не взяла, – подавив смех, ответила она.

– Ну, тогда я отдам тебе свою, я все равно использую ее не по назначению – счищаю грязь со своих ботинок. А тебе она пригодится при установке полок, при замене предохранителей…

– А в какой области науки ты работаешь? – не без иронии спросила его Алекса.

– Я физик.

– Что же, изучать нейтроны и протоны – это единственное, что умеют физики? – задорно спросила Алекса.

– Гм.

Неожиданно для себя самой, вероятно тронутая его неприспособленностью, она подалась вперед и запечатлела на щеке Стефана легкий поцелуй. «Какой у него удивленный и настороженный вид!» – подумала она, глядя исподлобья на Стефана. Но вот он заулыбался и пробормотал скороговоркой:

– Мне надо срочно позвонить в институт!

Почему он удивился? – недоумевала Алекса, когда дверь за ним тихо закрылась. Она и раньше целовала его. В Румынии, у себя в ресторане – и никогда он не выглядел настороженным или удивленным. Она хорошо это помнит! И когда он впервые увидел ее здесь, в Кентербери, то сам поцеловал ее! Чем же отличался нынешний поцелуй от тогдашнего?

Стоит ли реагировать? – одернула она себя. Он удивился от неожиданности, только и всего! Но когда они раньше обменивались поцелуями, они не жили под одной крышей! Раньше он мог встать и уйти. Сейчас – другое дело. Сейчас ему нужна не прежняя веселая Алекса, а любая женщина – любая! – лишь бы согласилась на год! Разумеется, женщина порядочная и трудолюбивая, которая заменила бы мать его племяннице. Возможно, будет так, как он сказал, – со временем они друг к другу приноровятся. Это сейчас для них самое трудное. Может быть, все еще наладится. Теперешние переживания канут в Лету, и на смену им придет бодрое, веселое настроение. Как было весело в Румынии! Какое было счастливое время! Так что есть надежда, что все наладится. Автокатастроф больше не предвидится, а от стихийных бедствий никто не застрахован.

Надо настроиться на лучшее и не искушать судьбу.