Гунны - Томас Костейн

— Я говорил серьезно, Онегезий. Я хочу, чтобы у меня была одна жена, которая будет сидеть на троне рядом со мной. Императрица всего мира. Если Микка сказал о принцессе правду, этой женой будет она. Но я думаю, что, скорее всего, этой новой женой станет другая девушка, которую ты мне найдешь, — он положил руку на плечо Онегезия. — Да, ты мне ее найдешь.

— Я? — вскричал Онегезий. — Кого я найду? Где?

— Вот что я поручаю тебе. Ты должен найти мне жену, которая заставит меня забыть крошку, что убили этой ночью. Если понадобится, обыщи весь мир. Пусть твои люди побывают везде и всюду. Дай знать, что мы дадим награду тому, кто укажет, где найти красавицу, которая нам нужна. Трудную задачу возлагаю я на тебя, Онегезий, поскольку не так-то просто стереть Сванхильду из моей памяти.

Она должна быть еще прекраснее, — продолжал Аттила после короткой паузы. — С золотыми, как солнечные лучи, волосами. Мне не нужны восточные девушки с их черными глазами. Таких у меня полно. Глаза у нее должны быть синими как небо. Талия — осиной. Я устал от полногрудых гусынь. Ты знаешь, где можно найти мне такую жену, Онегезий?

Тот поник головой.

— Нет, о король королей. Но я найду ее для тебя.

— И найди ее побыстрее, — в голосе Аттилы послышалась угроза. — Задержки я не потерплю. Мне нужно забыть Сванхильду.

6

С облегчением Аттила переключился на военные дела. Ковыляя на коротеньких ножках, спустился в залу под спальней. Нашел Всегда-одетого за столом, где днем раньше сидели его военачальники. Николан Ильдербурф работал всю ночь, но выполнил поручение Аттилы. На длинном столе лежали четыре стопки листов пергамента, по одной для каждой из армий, идущих с Востока.

Еще юный, высокий, стройный, (в компании ширококостных гуннов он казался просто хрупким), темноволосый и черноглазый, Николан чем-то напоминал грека, умными глазами, высоким лбом, может, изящными руками. По первому взгляду складывалось впечатление, что ему самое место за глыбой мрамора или перед чистым холстом, но хватало нескольких секунд, чтобы понять обманчивость артистической внешности. За столом сидел человек действия, активный, энергичный, схватывающий все на лету и с ходу использующий полученные сведения. И сравнивать его стоило не с греком, а с закаленным клинком, с острейшим из лезвий и с великолепной рукоятью.

— Я закончил, великий хан, — доложил Николан, указывая на стопки пергаментов. — Вот твои приказы.

Аттила не счел нужным задавать какие-либо вопросы. Он знал, что в документах содержится исчерпывающая информация. Армии, движущиеся с Востока, узнают из них, когда сниматься с места, по каким дорогам, сколько проходить в день, где найти съестные припасы и воду, где и когда форсировать реки. Все было расписано ясно и понятно. Четыре армии друг за другом пересекут Дакию и проследуют вдоль Дуная, нигде не столкнувшись с другими частями. Следовать приказам не составляло труда. Более того, они не требовали невозможного, а потому помешать их выполнению могла лишь полная некомпетентность командующих. И в этом случае поиск виноватого не занял бы много времени.

— Их нужно отправить немедленно, — распорядился Аттила. Пристально посмотрел на своего помощника. — Ты устал?

— Немного, о король.

Солнце уже ярко светило в окна, в зале было душно и тепло. Николан, однако, оставался в плотной тунике, застегнутой у ворота. Он потер глаза, отгоняя сон.

Аттила присел к столу.

— Я награжу тебя еще одним важным поручением. Тебе придется выехать после полудня.

Николан согласно кивнул.

— Несколько часов сна и я смогу ехать, — и добавил, показывая, что, в отличие от многих, не испытывает к правителю никакого страха. — Давным давно ты обещал мне другую награду, и мне пора ее получить. Я говорю о возвращении моих земель, о король королей. Их надобно отобрать у Финнинальдеров. Они незаконно купили их у Ванния после убийства моего отца. Ты должен восстановить справедливость, о могущественный король. Ванний не имел законного права захватывать эти земли. Из денег, заплаченных Финнинальдерами, казна не получила ни единой сестерции. Ванний все оставил себе. Он ограбил и тебя, главу государства. Разве не пришло время воздать виновным по заслугам?

Аттила нахмурился. И ответил после долгой паузы.

— Я недостаточно хорошо знаком с этим делом. Могу лишь пообещать тебе, что во всем разберусь.

Но Николана такой ответ не устроил.

— Это обещание я уже слышал несколько раз, — его лицо полыхнуло злым румянцем. — Разве я плохо служу тебе? Я не прошу награды, о великий Танджо, я лишь пекусь о восстановлении справедливости.

— Нечего давить на меня! — возвысил голос и Аттила. — Мы готовимся к войне. Когда мы победим, у нас будет много земель и золота, так что ты получишь свою, и, уверяю тебя, немалую, долю. Не предпочтешь ли ты поместья в теплой Италии тому клочку земли, из-за которого ты не даешь мне покоя?

Николан покачал головой.

— Мне ничего не нужно в этом мире, кроме земель моего отца.

— Туда я и посылаю тебя. Отправляйся. Отложим этот разговор. Выполни мое поручение, а потом мы поговорим о твоих землях, — и взмахом руки остановил возражения Николана, показывая, что тема закрыта. — Странно, что я никогда не бывал в стране, откуда ты родом, хотя находится она совсем рядом. И известно мне о ней лишь одно: тамошний народ выращивает хороших лошадей. Говорят, правда, что у вас много красивых женщин.

Николан гордо вскинул голову.

— Наши лошади — лучшие в мире, о могущественный Танджо.

— Лучшие? Голословное утверждение. Ты пробыл у нас достаточно долго, чтобы увидеть, лошади гуннов лучше всех.

— Приезжай на плоскогорье, о великий король, и ты все увидишь своими глазами. Наши лошади не уступают в скорости арабским, но более выносливые. Они большие и красивые. Сравнимых с ними не найдешь нигде.

— Ты еще скажешь, что твои соотечественники лучшие всадники, чем гунны.

Николан вновь кивнул.

— Думаю, это так. Они обходятся без седел.

Аттила рассмеялся.

— Пока я вижу, что на плоскогорье выращивают отличных болтунов. Ладно, скоро я побываю там и оценю достоинства как людей, так и лошадей. Жди меня там через полмесяца. Но влекут меня на плоскогорье не лошади. Я также хочу найти себе новую жену, с золотистыми волосами и белоснежной кожей, со стройной, как тростинка, фигурой. Мне сказали, что вы черноволосый народ, но иногда ваши женщины рождаются с волосами, как солнце. Мне хочется повидать все самому, и великолепных лошадей, быстрых, как ветер, и золотоволосых женщин.

Николан помрачнел. Теперь визит Аттилы на плоскогорье, мягко говоря, не радовал его.

— Ты хочешь, чтобы я поехал с тобой, великий Танджо?

Аттила покачал головой.

— Я хочу, чтобы ты поехал первым. Мой отъезд не скроешь. Народ у нас ушлый, так что они спрячут все то, что не захотят мне показать. Лучшие лошади исчезнут до того, как я пересеку границу. Прекрасные дочери растворятся в воздухе как дым. Я знаю все трюки моих подданных. Так что ты поедешь раньше меня, а потом доложишь обо всем, что увидел.

— Ты хочешь, чтобы я шпионил для тебя, — в тоне Николана послышались возмущенные нотки.

Глаза Аттилы сузились.

— Ты что, не хочешь мне служить? Ставишь интересы своего народа выше моих?

Николан взглянул вождю прямо в глаза, зная, что правитель половины мира может взорваться после его ответа словно вулкан.

— Ты прав, о король, к такому поручению у меня не лежит душа. Но я поеду перед тобой и предоставлю тебе полный отчет об увиденном. Позволишь сказать, почему?

Аттила кивнул. Николан поднялся, снял тунику, повернулся, чтобы император гуннов мог увидеть его спину. Она представляла собой месиво ужасных шрамов, перекрещивающихся, глубоких, отвратительных на вид, хотя раны, вызвавшие их, давно зажили.

Люди содрогаются, когда видят мою спину, поэтому я никогда не выставляю ее напоказ. Отсюда и прозвище Тогалатий, или Всегда-одетый. Это сделали римляне, о король королей, — он вновь надел тунику. — Они убили моего отца, отвезли меня и мою мать в Рим и продали там как рабов. Моя любимая мама умерла, к счастью для нее. Она не смогла вынести такой жизни. Я же стал рабом во дворце Аэция…

Глаза Аттилы блеснули.

— Во дворце Аэция? Моего давнего, доброго друга Аэция. Скажи мне, Тогалатий, каким он показался тебе хозяином?

— Ты видел мою спину, — ответил Николан. — Нужно ли что добавлять? Кроме разве одного: поскольку Аэций командует армиями Рима, я сделаю все, чтобы твои войска не испытывали недостатка в лошадях.

Тут заговорил Аттила.

— Он был таким красивым и одаренным мальчиком, этот мой давний друг. Со своими длинными ногами он легко обгонял меня. Он мог читать и говорить на нескольких языках, играть на лютне, петь. Как он смеялся, если побеждал меня в чем-либо, — он повернулся к Николану. — Ненависть к нему движила тобой, когда ты принялся за работу вчера вечером, и позволила избежать малейших ошибок в этих приказах?