AD - Садулаев Герман Умаралиевич

Мак отключился и стал похрапывать. Открытая книга лежала под ночником.

Диана взяла ее в руки и прочла дальше, там, где описывались женщины адской планеты Атала: «.пумшчали меняют мужей одного за другим. Когда какой-нибудь новый мужчина попадает на Аталу, эти женщины тут же заманивают его к себе и поят дурманящим напитком. От этого снадобья половая сила мужчины безмерно возрастает, а женщины только того и ждут. Соблазнив мужчину страстными взглядами и речами, женщина обнимает его и, обольстительно улыбаясь, побуждает сблизиться с ней и предаваться любовным утехам, пока ее страсть не будет утолена…»[7].

Канцона X

Горячим ветром и тоской гонимы…

Лиля разделась до трусиков, смыла с лица косметику и залезла в разобранную кровать, не застланную с утра. Сон не шел.

Ее никто не соблазнял. Она тоже, можно сказать, никого не соблазняла. Все произошло само собой.

Когда она осталась одна, мир обрушил на нее все проблемы выживания. Будучи замужем, она не особо задумывалась, как наполняется холодильник и оплачиваются счета. Работала по специальности, но маленькая зарплата и отсутствие карьерных перспектив ее тогда не тревожили. Когда муж ушел, оказалось, что ее денег недостаточно даже для того, чтобы покупать еду.

Пришлось сдать одну комнату в своей двухкомнатной квартире. Агентство недвижимости быстро нашло ей постоялицу: приезжую студентку. Не очень красивую, но тихую и скромную. Они подружились.

Они были одиноки, обе.

И скоро уже спали в одной постели.

Все оказалось просто, даже слишком.

Но через полгода девушка исчезла. Точнее, сбежала, вывезла все свои вещи, когда Лили не было дома. Оставила лишь записку, что-то вроде «извини, но я так больше не могу, это неправильно.»

Почему неправильно? Кто все решил за нас?

Общество.

Конечно, она найдет себе мужчину, или надеется, что найдет, и тогда жизнь станет правильной. Так можно думать. Каким бы ничтожеством он ни был. Нет, Лиля не была согласна с тем, что любовь двух женщин – преступление. Просто она, та девушка, оказалась слишком слаба, слишком зависима от мнения окружающих.

Лиля недолго грустила. Решила, что отыщет таких же, как она, смелых, самостоятельных. Понимающих. Тех, кто тоже в теме. Так это называется – Лиля узнала из интернета. Теперь она сама в теме.

Слава богу, теперь есть интернет. В интернете есть все. Все слухи и сплетни, все самые безумные домыслы, перемешанные с достоверной информацией, мысли и чувства людей без редакции, без цензуры.

Сначала Лиля познакомилась с теорией движения, изучила терминологию. Например, буч – это мужиковатая лесбиянка, в штанах с брючным ремнем, ботинках, при галстуке. Фем, или, по-русски, клава, – напротив, лесбиянка гротескно женственная. Дайк – самое интересное и сложное создание, далекое от стереотипов. Лиля решила про себя, что она – дайк.

Лиля общалась на форумах месяц или два, прежде чем начала ходить в единственный в городе тематический клуб – «Триэль».

Она недолго продержалась в тусовке движения. С нее хватило пары случаев. Однажды она еле выдержала настойчивые домогательства маскулинной девицы. Эти поганые бучи! Во всем пытаются походить на мужиков, а на деле получаются пародии! Похоже, они даже ссут стоя. И ходят потом, «благоухая» мокрыми от мочи широкими брюками. Они жирные! Страшные! Они воняют! Да если бы все это нравилось Лиле, кругом полно настоящих мужиков – зачем спать с их тупыми и нелепыми подобиями?!

В другой раз Лиля познакомилась у бара с симпатичной женщиной. Но, как оказалось, на эту клаву положила глаз буч, из тех, кто в авторитете. Лилю вызвали на разговор и долго били в арке, кулаками и ботинками в живот.

Нет уж! В жопу движение и все тематические тусовки! Лиля открыла для себя неприятную истину: отношения между женщинами-лесбиянками в движении еще жестче, злее, циничнее, чем гетеросексуальные связи. Съем партнерш для постели почти для всех превращен в спорт, нелепую игру на результат! Никаких эмоций, никаких настоящих чувств! Все то же самое, что с мужчинами, только в тысячу раз хуже!

И Лиля вышла из круга себе подобных. Да они и не были подобными ей. Лиля другая, да! Она искала настоящей нежности, настоящего понимания, а не просто секса. И о каком сексе можно говорить, когда в постели две женщины? Потыкать во влагалище искусственным членом можно и самостоятельно. Главное – чувства, не правда ли?

Лиля долго ни с кем не встречалась.

А потом она познакомилась с Дианой.

И в первый раз по-настоящему влюбилась.

Лиля закрыла глаза, представила себе Диану – ее мягкие губы, ее груди, маленькие и упругие, как у девочки, ее животик с цветочком пупка и все, что у нее есть ниже. Сладкая истома наполнила тело Лили. Она уснула.

Канцона XI

Их держат во втором подземном круге…

Павел Борисович Катаев, следователь по особо важным делам, жил на самой окраине города. Точнее, в Красносельском районе, улица носила имя генерала Симоняка. Кто такой был этот Симоняк? Может, герой Гражданской войны? Хотя, скорее, Великой Отечественной. Топонимика Катаева не особенно интересовала.

Квартира осталась от бабушки. Дед умер давно, еще в восьмидесятые, умер, как умирают все мужчины, – от усталости. Война, работа, водка. День за днем. А потом сердце устает качать кровь, просто отказывает, встает – хватит, приехали. И мужчина падает перед дверью своей квартиры, нелепо скорчившись. Санитары «скорой помощи» только фиксируют смерть. Хорошо если есть санитары.

Чаще это девушки-санитарки. Они волокут труп на носилках и везут в морг. Труп тяжелый. Мужчины весят много. У девушек через несколько лет работы ломит спину и поясницу, у них грыжи – профессиональная болезнь. Но они выживут, выдержат. Они женщины. Женщины живучи. Они не так устают от жизни, как мужчины.

Бабушка пережила деда почти на двадцать лет. Дед успел перед смертью – своей и социалистической родины – получить роскошную трехкомнатную квартиру от учреждения, в котором работал почти всю свою жизнь. Бабка доживала свой век в этих пустых, мало обставленных хоромах одна.

Она умерла в больнице. Павел успел навестить ее за день до смерти. Бабушка уже не говорила, дышала редко и временами мелко тряслась.

После похорон Павел переехал в квартиру на генерала Симоняка. Они успели ее приватизировать – на него, единственного внука. Потомственным ленинградцам жить проще, у них рано или поздно умирают бабушки, оставляя большие квартиры, купить которые внуки в новой России никогда бы не смогли.

Катаеву нравилось жить одному. Одно плохо – очень далеко добираться до службы. Контора в центре. Катаев выходил из дома за полтора часа до начала рабочего дня. Шел по пустырю с незавершенным строительством, по улице мимо типового торгового центра, построенного еще при социализме, к остановке общественного транспорта. Ждал троллейбус, чтобы не платить за проезд в маршрутке, – на троллейбус у него был проездной. За полчаса добирался до метро, конечной станции ветки – «Проспекта Ветеранов». Еще сорок минут маялся в подземке до центра. А после пешком до службы.

Такая дорога физически и морально очень угнетала Катаева. Казалось, все вокруг – и прыщавые юнцы, и пигалицы – уже имели собственные автомобили. А Павел Борисович ездил в троллейбусе и в метро вместе с самым безнадежным пролетариатом. Хотя если подумать здраво, в собственной машине добираться до центра даже сложнее: жуткие пробки, особенно утром. И путь на работу занимал бы даже не полтора, а все два часа. Но дело в другом. Толкаясь в троллейбусе каждое утро, Катаев остро чувствовал себя неудачником.

Вот если бы он жил, к примеру, в Америке! Там следователь – detective – профессия престижная и хорошо оплачиваемая. Хорошая машина, дом в пригороде, страховка, пенсионное обеспечение. А у нас?.. Эх! Что говорить! Как был совок, так и остался. Только хуже. Раньше имелись хотя бы льготы. А сейчас? Куцая зарплата, и все.