Голос крови - Олег Юрьевич Рой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Лева? – она умоляюще взглянула на пристроившегося в углу дивана Оберсдорфа. Тот только плечом дернул:
– Разрешение минимальное, поэтому зерно с кулак, а я не волшебник.
– И что, совсем ничего нельзя сделать?
– Разве что уменьшить.
Через несколько секунд изображение как будто стянулось к середине экрана, оставив по краям «нерабочую» черную полосу. Как траур, недовольно подумала Арина. Но видно так действительно стало куда лучше.
– Пестрое на заднем плане – это парк, – пояснила она. – Сверху небо, снизу дорога, сбоку павильон автобусной остановки. Вот она!
Из темного пятна на краю лиственной ряби – выхода из аллеи – появилась человеческая фигура, прижимавшая к левому плечу что-то похожее на сверток, видимо, похищенного мальчика. Одежда просторная, неяркая, на черно-белой камере выглядит темно-серой, только на голове что-то светлое. Быстро, так что броская клетчатая сумка била ее по боку, женщина подошла к павильону, остановилась возле, сдернула свою панаму (или что там было), тряхнула головой. Нет, стрижка или конский хвост – не понять, не в этом ракурсе по крайней мере. Справа возник быстро увеличивающийся светлый прямоугольник.
– Троллейбус, – пояснил Левушка.
Обзор ненадолго оказался перекрыт, а когда троллейбус отъехал, возле остановки никого уже не было.
– И если похитительница не растворилась в воздухе, значит, уехала на этом троллейбусе, – подытожила Арина.
– Нашли? – поторопил ее Пахомов.
– Троллейбус-то нашли, у них же расписание, и чуть ли не жипиэс в каждом, то есть диспетчеры их отслеживают. Только без толку. Кондукторшу опросили, она то ли видела женщину с мальчиком, то ли нет. Она за день столько народу обслуживает, что безнадежно. На фоторобот посадили ее, конечно, но даже от Эли этой и то больше проку было бы. Ну и камера вот эта, которую патрульный на автозаправке углядел… Нет, он молодец, кто бы спорил, но… – Арина досадливо поморщилась. – Расстояние большое, ракурс неудобный. Вот эти получше будут, но тоже… – Арина вывела на настенный экран три фотографии, сделанные явно подряд.
Качество этих снимков было получше, чем запись камеры наблюдения, но ракурс! В перекошенный кадр попал кусок серо-зеленой футболки и лицо. Вполоборота, к тому же наполовину скрытое темными очками и полями чего-то вроде панами.
Глаза Пахомова на секунду блеснули:
– Кто-то из свидетелей успел снять?
– Нет, – вздохнула Арина. – Эля во время нападения телефон в руках держала – она в соцсеть перед этим заходила – и, видимо, как-то случайно ухитрилась сделать снимки. А потом аккумулятор разрядился и телефон отключился. Мы его уже тут на зарядку поставили. Ну и когда хозяйка, когда ее забрали… забыли про него. А когда ее увезли, Левушка телефон разблокировал и снимки сразу обнаружил.
– Она сама где?
– Ей врачи занимаются. Там что-то вроде острого психоза.
– Буйствует?
– Наоборот. Она как будто забыла про похищение. Начала вдруг торопиться домой, мол, Лелику обедать пора, потом ей что-то там успокоительное вкололи, она отключилась.
– Прогноз?
– Да говорят, в себя придет, но пока лучше ее на седативных подержать.
– То есть фоторобот она не сможет составить?
– Она нет, но та свидетельница, что не вовремя вмешалась, она – да. Наблюдательная тетка. Сперва отнекивалась, мол, не разглядела похитительницу, а как начала рассказывать – готовый портрет. Даже часы на правой руке заметила и родинку на левой скуле.
– Не сочиняет?
Сочиняющие свидетели – это не редкость, а скорее правило, затем Арина и проводила свою «проверку».
– Не думаю, Пал Шайдарович. Я ее протестировала, у нее действительно отличная зрительная память. Жаль, что прочая соображалка много хуже. Так что вот, фоторобот какой-никакой получился, – она опять пощелкала пультом, убирая с экрана снимки из Элиного телефона.
Лицо на композиционном портрете выглядело незапоминающимся. Обычным. Но на удивление живым: почти круглое, с маленьким аккуратным подбородком и чуть отвислыми линиями нижней челюсти. Гладкие волосы над низковатым лбом, каплевидные темные очки, закрывающие практически всю верхнюю часть лица. Под правым стеклом – маленькая родинка.
– Точно не сочиняет? – повторил Пахомов после недолгого разглядывания портрета на экране.
– Вряд ли, Пал Шайдарович. Думаю, можно на это изображение ориентироваться. Мы его уже размножили, разослали, чтоб можно было людей опрашивать. По району, по линии движения троллейбуса и так далее, В том числе на вокзалах. Вдруг мальчишку в область увезли, а то и подальше. Хотя я сомневаюсь. Если это профессиональные похитители, должны быть похожие случаи в других регионах, но – ничего. Значит, кто-то местный сработал.
– Один приезжий там неподалеку гулял, но он не при делах, – заметил Оберсдорф, сосредоточенно разглядывая плафон на потолке.
Левая бровь Пахомова слегка дрогнула: почему это о результатах рутинного опроса потенциальных свидетелей сообщает компьютерный специалист? И Арина поторопилась объяснить:
– Я попросила, Павел Шайдарович, посмотреть, нельзя ли определить, чьи мобильные телефоны засветились неподалеку от места происшествия. Пока не официально, а просто чтобы сориентироваться.
– Сориентировались?
Арина досадливо мотнула головой:
– Не очень. Рядом находились лишь те, о ком мы и так знаем. Сама Эля, парень, что полицию вызвал, та дура «глаз-алмаз», которая все неправильно поняла, поэтому кинулась на Элю, а не на похитительницу, ну и так далее. Собачники, велосипедисты, три молодые мамы с детьми. Большинство из них вообще не в курсе, ничего не видели и не слышали, потому что находились на других аллеях. Только одного еще не проверили, но это, скорее всего, к делу не касаются. Мужчина, пожилой, прописан там неподалеку. Или еще один собачник, или просто гулял.
– А похитительница?
– Вероятнее всего, дама банально не взяла с собой телефон, – подсказал Оберсдорф. – Что очень разумно.
– Похищение вообще производит впечатление очень хорошо спланированного, – подхватила Арина.
– Но – троллейбус? – Пахомов покачал головой.
– Троллейбус как раз очень хорошо в это предположение укладывается. Если бы похитительницу поджидала машина – машину проще отследить. А троллейбус – штука такая, никто ни на кого, в общем, не смотрит. Ищи свищи, короче.
– Логично. Значит, целью был именно этот мальчик?
– Не обязательно, – возразила Арина. – Возможно, целью был мальчик – или даже вообще ребенок – этого возраста. То есть мог иметь место экспромт с предварительным обдумыванием. А в парке просто подвернулся удобный случай. Но вполне возможно, что целью был именно маленький Семин. Потому что дела там, в семье не так чтобы в полном порядке. Элин муженек тут цыганочку с выходом уже закатывал, жену свою ниже плинтуса
