Акарат а Ра (или Исповедь военного летчика) - Сергей Крупенин

– Полегчало? Ничего бывает. В первый раз и заплохеть может.

– Ну да. Бывает.

«Счастливый ты, сопляк. Ты не видел того от чего тебе заплохело бы на всю оставшуюся жизнь» подумал беззлобно в адрес следователя. Приставкин закончил писать.

– Допишите в протоколе напротив своих фамилий адреса и распишитесь. А вот и наряд милиции. Все свободны.

В кабинет протопали двое постовых, для дальнейшей процедуры закона. Михаил и медики ретировались на свободу. Проходя под окнами квартиры Эдвина Михайловича, Михаил посмотрел на крышу. Слуховое окно на покатой крыше находится аккурат над спальней и открыто. Ясно как проникли в квартиру. Но зачем? И как он или они заставили старика позвонить в неотложку? Михаилу хотелось бы думать, что только обманом. Прощайте, Эдвин Михайлович! Наше знакомство было коротким и эмоциональным. Но мне очень жаль, что оно так оборвалось. А вот с получением информации о книге надо бы поаккуратней. Тут не все так просто!

Михаил, отойдя в сторону дома пару кварталов, обнаружил лавку и положенную ей по штату урну. Место специально созданное для того, чтобы сесть, покурить и подумать. Сел, закурил. Пуаре, говоришь? Ладно, думать будем дедуктивно. Если кто-то что и искал в кабинете, то нашел и унес с собой. Все, что пропало – это копии книги Ари. В кабинете была масса очень ценных книг. Для этого «кого-то» ценность копии книги Ари перевешивала ценность всего, что имелось в кабинете. Зачем ему эта книга? Этот «кто-то» из подслушанных моих с антикваром разговоров знает, что книга у меня. Но ко мне ни с предложением отдать, продать либо отнять ее он подходить пока не хочет. Почему? Может быть, еще не представился случай? Хотя он, или они знали время моего следующего посещения антиквара. Значит, прямое обращение или столкновение не входит в планы этого «кого-то». Посмотрим.

Темнота и оберегает, и подвергает опасности одновременно. Преимущества у того, у кого органы чувств более развиты. Михаил пошел домой, максимально сконцентрировав внимание.

Глава 6

Учимся чувствовать.

Михаил шел и размышлял, зацепившись за предыдущую мысль об органах чувств. Что такое то, что я называю мир вокруг меня? Результат анализа пяти органов ощущений. Сенсоров, дающих сигнал от контакта с окружающей средой в мозг, где они принимаются, обрабатываются и сводятся в некую картину мира вокруг. Но объективна ли она? Сегодня настроение хорошее и картина мира ничего так себе. Через полчаса в троллейбусе кондукторша нахамила ни за что. И мир изменился тут же. Он стал похуже. Пришел на работу, узнал новости. Снова неплохо. Простудился, и нос заложило насмерть. Мир без запахов. Совсем другой! А у слепого от рождения? Какой он? А если добавить еще какой-нибудь орган чувств? Мир будет явно другим. Почему он зависит от того, как я способен воспринимать его? Вопрос: Мир вокруг меня или он внутри? Исходя из логики, я ощущаю что-то как мир, что таковым объективно не является! А я привык опираться на «объективность». Эта штука твердая, а эта горячая, а эта красная, а вот эта вкусная, но пахнет не лучшим образом. Я ощущаю вещи «объективно» посредством органов чувств, но сигналы от них проходят анализ моего разума. Посредством электрохимических реакций в мозгу, возникает сознание, которое выдает мне картину мира, но еще и окрашивает ее всякий раз по-разному. Но сам разум не имеет ни одного физического параметра. Вообще! Где этот переход от совершенно материального к абсолютно нематериальному? И тогда материален ли мир вокруг? Или внутри? Михаил чувствовал, что если ему удастся разобраться во всей этой путанице, это поможет найти ответы на вопросы «кто я?», и «зачем живу?».

Михаил подошел к своему дому и, пройдя мимо своего подъезда, вошел в густую темноту неосвещенного участка двора. Постоять, понаблюдать… Постоял минут пять. Никакого движения. Пошел домой. Подумал: «Как хочется побыть с женой эти дни, но события развиваются так, что ей лучше бы куда-нибудь уехать на время. Ну почему так получается!».

– Привет, ну как сходил?

– Нормально, удачно не скажу, но кое-что новое имеется.

Уклончиво ответил Михаил. Не хватало еще ее перепугать.

– Ты знаешь, не знаю как и сказать… В общем на твое решение.

– Что-то случилось?

Тут же напрягся Михаил.

– Звонила Люся. Ей срочно нужна моя физическая помощь и поддержка. Она, ты же знаешь, без серьезной причины не попросит. Она хочет, чтобы я приехала к ней на недельку.

Фуу.. Отлегло от сердца. Но их общая подруга Люся действительно не попросит без серьезной причины. Стоит только подумать и вот решение. Опять смахивает на мистику.

– Я, конечно же, хочу, чтобы ты была рядом, но если мы ей откажем, то кто мы? Что-нибудь серьезное? Когда нужно там быть?

– Серьезное. Не для озвучивания пока. Завтра. Желательно днем.

– Хорошо, езжай утром часов в восемь. К обеду будешь у нее.

Их подруга с детьми жила в небольшом приморском городке. Она была им ближе весьма немногочисленных родственников, с которыми контакты были вынужденными и уж точно формальными. Даже не имея причины желательности ее одиночного отъезда, он не смог бы найти аргументов для отказа. Разве, что поехали бы вместе.

– Спасибо. И знай, я очень бы хотела быть рядом с тобой. Может быть, поедем вместе?

– Очень бы хотел, но кое-что нужно сделать здесь. Это важно.

Она посмотрела неожиданно понимающе.

Утром, после завтрака, она давала ему массу указаний, что кушать, как разогревать пищу, где она лежит. Она разжевывала ему все это в мельчайших подробностях, как неразумному дитяти, но он так соскучился по таким указаниям. Ему хотелось послать все к черту и поехать с ней, но что-то не позволяло это сделать. Что же это за сила, способная удерживать его от столь желаемого? Михаил не хотел даже признаваться себе в этом. Но это была сила еще большего желания. Желания разобраться в событиях последних дней и узнать что-то, чего еще не представлял, но уже предчувствовал. Его неодолимо тянуло что-то, что лежало за границами его привычного мира.

Приехав на вокзал, он демонстративно выставил книгу из кармана, чтобы в случае наблюдения за ним, наблюдатель ее хорошо видел. Посадив жену в вагон, он вообще взял книгу в руки. Чтобы видели лучше и чтобы не стащили в людской сутолоке перрона. Поезд тронулся на юг, и он пошел в центр города. Пешком идти было минут двадцать. Михаил хотел убедиться, что он один, либо его персона кому-то интересна.

Тактика оправдала себя. Уже через пять минут ходьбы по безлюдной улице сзади метрах в тридцати обрисовались два мужика в очень уже узнаваемых черных куртках с капюшонами. Ба, знакомые все лица! Ну-ну. Сейчас будем выяснять кто такие, откуда родом… Михаил свернул в сторону магазина. Усложним товарищам задачку! Из окна магазина увидел – мужики остановились, соблюдая прежнюю дистанцию. Что дальше? Решение пришло как обычно – спонтанно. Не играть же в шпионов. Не тому обучен. Надо к ребятам подойти незаметненько так, да и спросить. Что, мол, ребят эти самых беспокоит? Может пожелания какие есть? Михаил достал из нагрудного кармана военное пенсионное удостоверение. Красного, к слову сказать, цвета. Вспомнив следователя Приставкина, быстро провел им перед расширившимися глазами продавщицы и бархатным голосом (у него получалось это с женщинами) сказал: