Акарат а Ра (или Исповедь военного летчика) - Сергей Крупенин

– Нет. Я посижу дома. Дел накопилось невпроворот.

– Какие дела? Я все убрал, еда есть. Отдыхай.

– Ты не поймешь – ты не женщина к счастью. Для тебя. И для меня тоже.

Она улыбалась.

Михаил Быстро оделся и направился кружным маршрутом к дому Эдвина Михайловича. Он хотел забежать в магазин купить для него чего-либо к чаю. В первый раз в спешке оплошал и пришел к человеку с пустыми руками. Во второй раз это будет уже не оплошность. Да и расчет по времени позволял не бежать. Михаил купил коробку приличных конфет и уже неторопливо направился к получению знания об Ари. Когда он был квартала за два от дома Эдвина Михайловича на боковой улице, он заметил спины двух быстро идущих мужчин в одинаковых черных куртках с капюшонами. Что-то в этих фигурах было знакомо. Большой город – много похожих прохожих. Скаламбурилось ему. Подойдя к дому, увидел машину неотложки. Плохо кому-то – всколыхнулось участие. Михаил вошел в подъезд и поднялся на уже знакомый третий этаж и обнаружил дверь Эдвина Михайловича на треть открытой. Непорядок на границе? Потоптался перед дверью. Может быть, гости нагрянули неожиданно? Но выяснить предположение решил. Приглашали ведь. Покрутил рукоятку звонка. На знакомый уже неблагозвучный звук пришел молодой мужчина в коричневой кожаной куртке с цепким казенным взглядом.

– Вам кого?

Уже по тону, Михаил понял, что перед ним представитель власти. И, очевидно, из силового министерства.

– Я по договоренности с Эдвином Михайловичем. Мы договорились встретиться в девятнадцать часов.

Мужчина нарочито медленно осмотрел его с ног до головы.

– А по какому поводу?

– Я просил провести его общую экспертизу старой книги.

– Ценной?

Открывши, было рот, чтобы выпалить правду, он осекся. Что-то ему говорило, что о книге стоит помалкивать.

– Нет. К сожалению, она оказалась без цены.

Врать он не любил и не умел. Вычислить его ложь не представляло труда даже ребенку. Но с годами он нашел формулу, позволявшую ему выкручиваться из щекотливых положений. Говори правду. Только правду. Но не говори всю правду. «Без цены» в данном случае – бесценная. «К сожалению» – читай, неизвестно куда еще заведет.

– Вы давно знаете Снеткова?

– Эдвина Михайловича? С сегодняшнего дня. Мне его порекомендовали в краеведческом музее и я, созвонившись с ним, посетил его утром. Простите, а вы кто?

Мужчина полез в карман и, развернув удостоверение, мелькнул им перед его глазами.

– Следователь прокуратуры Приставкин.

Фамилию он произнес так, что не будь у Михаила довольно неплохого слуха – не разобрал бы. Стесняется он ее что ли?

– А это что? Приставкин показал на пакет с конфетами?

– Конфеты для Эдвина Михайловича. А что случилось?

– Скончался Снетков.

– Как?

– Как большинство людей от болезней и старости.

Следователь Приставкин явно решал какую-то задачу. Это отражалось на его лице. Решил, кажется.

-У вас паспорт при себе? Или что-нибудь из документов?

– Только военное пенсионное удостоверение.

Приставкин еще раз быстро оценивающе окинул Михаила взглядом.

– Пойдет. Проходите в кабинет понятым будете.

Что-то тут было не так. Михаил пошел за следователем и за разгадкой. Перед кабинетом стояли врач неотложки и медсестра. В кабинете в кресле у компьютера сидел Эдвин Михайлович. Голова, поддерживаемая высокой спинкой, слегка склонена к левому плечу. Руки лежали на клавиатуре. На мониторе был какой-то текст в «Worde». Вроде бы он умер во время работы, но… Но очки лежали на письменном столе у окна. Судя по диоптриям очков, Эдвин Михайлович пред смертью печатал, не видя ни монитора, ни клавиатуры. Михаил поискал глазами листы копии его книги. Их не было. А учебник древнееврейского лежал открытым на компьютерном столе. Не складывалось все как-то.

– Так, все проходим в помещение, протокол составлять будем. Ваши документы, пожалуйста.

Врач, медсестра и Михаил прошли к письменному столу, где уже раскладывал свои бумаги следователь Приставкин, и сложили на стол, какие имелись, документы для протокола. Пока Приставкин борзо писал дежурные фразы в протоколе, Михаил старался получше рассмотреть все детали кабинета и размышлять логически:

1. Судя по интересу, проявленному Эдвином Михайловичем к книге, он не мог ею не заниматься. Но следов этих занятий, кроме раскрытого учебника нет.

2. Эдвин Михайлович обещал поискать информацию об Ари. Следов поиска тоже нет. Михаил подошел к Эдвину Михайловичу и заглянул в текст на мониторе. Это был рекламный проспект Интернет магазина, переведенный в вордовский формат. Зачем Эдвину Михайловичу этот текст? Он, что занимался его корректурой? Это просто бред. Кто-то, желая создать вид умершего за работой старика, не позаботился о содержании его работы. Или не знал, что содержит открытый наугад текст.

3. Эдвин Михайлович был абсолютным хозяином кабинета, судя по свободно стоящим на полках ценнейшим книгам. Посему прятать копии книги Ари ему не пришло бы в голову. А их в видимом пространстве кабинета не было. Следовательно, их кто-то забрал. Тот, кто сымитировал спокойную смерть Эдвина Михайловича за работой. Хотя очевидных следов насилия на трупе нет. Знать бы точную причину смерти. Но это может показать только вскрытие. А кто вызвал скорую и прокуратуру?

– А кто вызвал скорую и прокуратуру?

Приставкин дернул головой, недовольно скривив губы. Но ответил.

– А сам и вызвал. Скорую. Сказал, что сердце прихватило. Скорая приехала, а он уже того. Скончался. Они и засвидетельствовали эту самую кончину.

– А как они в квартиру вошли?

– В открытую дедушкой загодя дверь, товарищ Пуаре.

Ирония профессионала смешанная с раздражением от глупейших вопросов профана. Михаил с ясностью понял, что следователю Приставкину все понятно, а «глухарь», то бишь нераскрытое дело, ему уж точно не с руки. И стоять на этом Приставкин будет насмерть.

– А для тех, кто проявляет ненужную бдительность, дополнительно сообщаю, что дедушке в этом году стукнуло восемьдесят. Следов взлома на дверях нет, и пропавших ценностей также. Надеюсь, меня больше не будут отвлекать. «Пуаро, интеллектуал хренов», заразившись раздражением Приставкина подумал Михаил, но вслух спросил:

– Ладно. Можно в туалет сходить?

– Идите. Уже можно. Меньше мешать будете. А вы – к врачу – можете вызывать труповозку.

Врач прильнул к телефону, а Михаил пошел осмотреть квартиру. Две двери из трех были закрыты на ключ, а третья, полуоткрытая в его прошлое посещение только прикрыта. Михаил толкнул ее и вошел в маленькую спальню с одним окном. Обстановка спартанская. Вдоль стены стояла старая металлическая кровать с шарами на спинках. У изголовья тумбочка. Он был почти уверен, что шпингалеты окна будут открыты. Так и есть. И пыль лежавшая везде на всех поверхностях, на подоконнике отсутствовала. Картина сложилась. Во время его предыдущего посещения в спальне кто-то был. Проник туда, скорее всего с крыши. И дверь приоткрыл, чтобы лучше слышать разговор в кабинете. Ткнуть бы носом этого следователя во все это! Но он понимал, что расследование ничего не даст, кроме вопросов к Михаилу. На которые ответов нет и у него самого в первую очередь. Тупик. Михаил быстро вернулся в кабинет.