Цвет страсти (Том 2) - Сюзанна Форстер

Джек услышал за спиной шум, похожий на чьи-то шаги, и стремительно обернулся. Фигура в синем мелькнула в дверях, и он догадался, что кто-то наблюдал за ним. Возможно, даже тот, кто подрезал трос.

Выглянув из дверей, он увидел все ту же фигуру, которая скрылась за углом коридора, и бросился вдогонку. Похоже, это была темноволосая женщина в синих джинсах. Господи, неужели опять Гас? Она не оставит его в покое, пока не загонит в могилу.

- Постой! - крикнул он, поворачивая за угол и наращивая темп.

Женщина бежала к лестнице. Он настиг ее как раз у первой ступеньки и подставил подножку. Она рухнула лицом вниз и только успела перевернуться, как Джек упал на нее сверху.

- Хотел бы я знать, что ты там делала? - грубо спросил он.

Прошла секунда, прежде чем он осознал, что смотрит в изумленное лицо Лили Феверстоун. В полумраке коридора ее пепельные волосы казались очень темными.

- Я там ничего не делала! - Ее голос звенел от неожиданности. Пустите меня, или я позову на помощь охранников!

- Значит, это все-таки были вы?

- Я не знаю, о чем вы говорите. Я спустилась вниз, чтобы взять кое-какую посуду из кладовки, а вы до смерти напугали меня своим криком, да еще гнались за мной. А теперь позвольте мне встать!

Ее груди касались его груди при каждом отрывистом вдохе, лицо покраснело от бега. Джек был поражен, что она вдруг показалась ему привлекательной. Лили была слишком строгой и чопорной для него. Его не прельщали ее наружность и манера одеваться: мелкие черты лица, поджатые губы и любовь к белому цвету. Настоящая безгрешная белая лилия. Но сейчас ее цветочные духи обволокли его, и, несмотря на злость, Джек вдруг почувствовал необъяснимое желание поцеловать эту фригидную ведьму-свояченицу.

Вместо этого он скатился с нее в сторону, но, видимо, она уже успела прочитать его мысли. С жалобным тонким криком Лили подползла к лестнице и поднялась на ноги. Секунду смотрела на Джека и вдруг зажала рот рукой, будто опасаясь, что ее стошнит. Потом отступила назад, повернулась и бросилась вверх по лестнице.

Джек был слишком поражен, чтобы почувствовать себя оскорбленным. "Почему Лили Феверстоун хочет убить меня?" - вопрошал он себя, глядя, как она бежит вверх, на первый этаж.

Ответ был прост: "Она может попытаться убить меня, если ей известно, почему я нахожусь здесь". Он сомневался, что ей хватило сил и умения устроить поломку тренажера. Значит, у Лили есть сообщник.

И такого сообщника недалеко искать. Джек вспомнил о Дэниеле, здоровом двадцатилетнем парне, который отирался в конюшне. Возможно, ему нужны деньги на учебу в колледже, так что он с готовностью согласится подработать. Трудно было поверить, что Лили, как она утверждала, действительно спустилась в подвал, чтобы достать посуду из кладовки. Что ж, по крайней мере двое Феверстоунов видели в нем опасность и мечтали убрать его с дороги.

Отлично, лучше просто и быть не может. Наверное, проклятое семейство Феверстоунов все целиком приговорило его к смерти.

***

Лили трясущимися руками сняла с блузки брошь в виде головы Медузы и положила ее на серебряный поднос на туалетном столике. Она почти с религиозным благоговением носила эту старинную вещь, но не потому, что брошь принадлежала ее матери. Лили еще только начала посещать частную школу для девочек, когда умерла ее мать, Луиза Феверстоун, с которой они никогда не были близки. Лили носила брошь, потому что отец приколол ее на кисейное белое платье дочери в день ее рождения. Ей тогда исполнилось тринадцать, и отец сказал Лили, что женщины семьи Феверстоун всегда с гордостью носили эту реликвию. Если бы он тогда приказал ей пронзить свое сердце булавкой этой броши, Лили, наверное, подчинилась бы.

В тот далекий день ее глаза особенно сияли молодостью и надеждой. Посмотрев в зеркало, Лили отметила, что и сегодня они ярко горят зеленым блеском изумруда. Вздохнув, она принялась расстегивать мелкие жемчужные пуговицы на белой полотняной блузке, ощущая под ней тепло своего тела.

Она все еще чувствовала себя униженной грубостью, с которой обошелся с ней Джек Кэлгейн. Он повсюду оставил на ней следы своих потных пальцев, а на блузке даже несколько больших пятен. Сейчас она снимет с себя блузку, которая стала ей противна, и осмотрит свое тело.

Лили подняла подбородок, разглядывая в зеркало шею. Наверняка она найдет у себя на теле ушибы и синяки. Хорошо еще, что не кровоподтеки, ведь он бросил ее на пол и сам упал на нее сверху. Гас выбрала себе в мужья животное, и не просто животное, но еще и похотливое. Она видела выражение его глаз, когда он лежал на ней. В них светилось вожделение. Хотя чему здесь удивляться, если вспомнить, из какой семьи происходит Гас. Ее мать Рита всегда имела склонность к сомнительным личностям, поэтому вполне естественно, что и дочь тянет к подобным типам с их грубым сексом и опасными приключениями.

Чего Лили никак не могла понять, так это того, что отец, человек высокой культуры, мог найти в вульгарной женщине, подобной Рите Уолш.

Лили спустила с плеч блузку и, поворачиваясь из стороны в сторону, принялась осматривать себя в зеркале. Пока никаких следов. Возможно, еще рано. Некоторые синяки - как фотонегативы, они проявляются лишь спустя время. Надо осмотреть бедро, которым она ударилась о ступеньку лестницы.

"Тяга к запретному плоду..."

Так называл Лейк страсть отца к Рите Уолш. Лили расстегнула плетеный кожаный пояс и металлические кнопки джинсов. "В нашем благопристойном отце живет старый распутный козел, - шепнул ей как-то брат после того, как мачеха смутила гостей неприличным анекдотом. - Рита умеет растормошить лицемерного святошу".

Лейк считал отца ханжой и сухим педантом, хотя внешне всегда был почтительным и покорным сыном. Лили было обидно, что отец открыто отдавал предпочтение Лейку, который его ненавидел, а к ней был равнодушен, хотя она довольствовалась бы даже его редкой похвалой. Отец никогда не проявлял к ней особого интереса, и Лили часто спрашивала себя, не потому ли это, что она так на него похожа... И еще потому, что в ней нет ничего от запретного плода.

Она расстегнула и приспустила джинсы и трусики и продолжила поиски.

- Так я и знала, - обрадовалась она, обнаружив большое красное пятно на ягодице.

Она провела пальцем по припухлости и сморщилась от боли.

Смотрите, что с ней сделал этот хулиган! Можно только сожалеть о том, что диски не размозжили ему голову. Смерть мистера Кэлгейна значительно облегчила бы положение вещей.

Лили сняла парусиновые кеды и начала закалывать волосы, поглядывая в зеркало на свой растрепанный вид. Внезапная мысль покрыла краской ее лицо и шею. Расстегнутая блузка, спущенные джинсы и трусики, а теперь еще и яркий румянец делали ее похожей на тех женщин, которых тайно вожделел отец. Непристойных существ, таких как Рита и Гас.

К тому времени как Лили открыла воду в душе и сняла с себя всю одежду, она обнаружила еще два синяка. Ей пришло в голову, что Джек Кэлгейн наверняка избивает своих женщин, и хотя мысль об этом принесла ей удовлетворение, она не могла представить, чтобы какой-то мужчина избивал и унижал Гас.

Она бы его просто убила на месте.

Обычно Лили предпочитала душу большую мраморную ванну, но тяжелое испытание, которому она только что подверглась, требовало омовения под очищающей струей душа, самой горячей, которую она могла выдержать. Лейк часто упрекал ее в том, что, подобно отцу, она была узкой моралисткой и к тому же еще недотрогой. Прав он или нет, но она испытывала отвращение к грубой силе и примитивному мышлению, которые олицетворял Кэлгейн. Сейчас она мечтала только об одном: поскорее смыть с себя его отвратительный потный запах.

Лили встала под душ, и потоки горячей воды обрушились на нее. Это было как раз то, в чем она нуждалась. Через несколько минут напряжение исчезло, как та вода, что, журча, исчезала в стоке.

Она еще изо всех сил терла себя и подставляла то спину, то бока мощному водопаду, когда почувствовала, что кто-то вошел в ванную. Через запотевшие стеклянные стенки душа она разглядела мужскую фигуру. Лили приостановилась, и струя воды выбила у нее из рук пористую морскую губку. Дверь душа поползла в сторону, и Лили застыла в беспомощной позе.

Дрожь охватила ее, сначала внутри, потом снаружи. Это был сигнал тревоги, предупреждавший об опасности. Да, это опять он, в этом не было сомнения. Он нарушил ее уединение, и скоро, если у нее не хватит сил сказать "нет", он осквернит все то, что ей дорого: ее достоинство, душу и тело. Она должна найти в себе силы, чтобы оказать ему сопротивление. Она не может допустить, чтобы он снова воспользовался ее слабостью.

Она не может позволить ему снова ее унизить.

- Повернись, - сказал он. - Повернись и подними губку, которую ты уронила.

Лили с трудом воспринимала, что происходило потом. Ее сердце так сильно колотилось, что она не могла думать. Ее свидания с ним всегда превращались в один пламенный пожар, из которого она выбиралась, тяжело дыша и сгорая от стыда.