Вкус подчинения (СИ) - "StilleWasser"

– Полотенце на вешалке чистое, его меняли сегодня утром, – буднично сообщил он, словно водить девушек в свою ванную было для него обычным делом. – Как и халат. Вы можете им воспользоваться, если не готовы выйти сразу обнаженной. Все, что вам понадобится, здесь есть. Не торопитесь.

– Спасибо, сэр, – с благодарностью отозвалась Гермиона, понимая, что он предоставляет ей время успокоиться и собраться с духом. Как только дверь за ним закрылась, она слегка подрагивающими руками принялась раздеваться.

В голове билась навязчивая мысль, что все не могло быть так просто. Снейп никогда не был простым человеком, и то, что он почти сразу согласился принять ее в качестве своей нижней, было по меньшей мере подозрительно. Он просил открыться ему, но работа в Министерстве научила Гермиону осторожности. Пусть Снейп уже не являлся ее бывшим злобным профессором, но все же не стоило забывать, кем он оставался до сих пор, – слизеринцем. Скрывающимся среди маглов в старом баре на задворках цивилизации. Если бы ему действительно стало вдруг скучно, он наверняка без труда нашел бы себе здесь кого-то, чтобы развлечься. Но он, отшельник, вдруг впустил в свою жизнь ее, человека, приближенного к Министру магии. Конечно, Снейп позаботился о том, чтобы отгородиться кучей правил, но все же он почти не сопротивлялся, и это наводило на определенные мысли. Решив, что он вряд ли поверит в ее наивность, если она спросит его об этом в лоб, Гермиона решила все же быть настороже.

Маленькое помещение ванной и старая душевая кабинка с расшатанными дверцами не предполагали длительного расслабления, к тому же снаружи ее ждал Снейп и не стоило испытывать его терпение перед первой же «настоящей» сессией. Прошлую встречу вряд ли можно было считать таковой, ведь тогда все случилось по инициативе и просьбе Гермионы, а Снейп по сути являлся лишь исполнителем. А сейчас всего через несколько минут она окажется полностью под его контролем.

Гермиона протерла рукой малюсенькое запотевшее зеркало над узкой раковиной и посмотрела на свое лишенное макияжа лицо, похожее на потускневшую от времени картину, потерявшую яркость красок. Но, приглядевшись повнимательнее, она заметила, как горят ее глаза и пылают щеки, и с удивлением поняла, что сейчас в ее лице было больше жизни, чем за предыдущие пару лет. Только что она смыла тягучую липкую влагу, уже скопившуюся между бедрами от одного лишь разговора со Снейпом и от сладостно-острого предвкушения свободы, отголосок которой она испытала с ним в прошлый раз. И она надеялась, что сегодня ощущения станут полноценными. Она станет, наконец, полноценной рядом со своим Верхним.

Накинув халат, который оказался ей впору – очевидно, Снейп успел магией подогнать его по размеру, пока она растерянно озиралась, – Гермиона плотнее запахнула его и решительно толкнула дверь, босиком выходя в комнату.

Едва услышав ее шаги, сидящий на краешке кровати Снейп отложил книгу, которую читал. Гермиона с неуместным любопытством покосилась на обложку, желая узнать название, но затем отбросила эти мысли, поняв, что таким образом ее мозг пытался справиться с волнением, переключая внимание на ненужные мелочи.

Шесть долгих шагов понадобилось ей, чтобы дойти до кровати и остановиться перед ним, опустив глаза: встретить сейчас тяжелый пристальный взгляд Снейпа было выше ее сил. На нем тоже не было обуви и, едва взглянув на его пальцы, Гермиона почувствовала, как между ног все сладко сжалось.

– Вот такую Гермиону я помню, – мягко сказал Снейп, и она поняла, что он рассматривает ее лицо. Почему-то в халате, но без макияжа она чувствовала себя более голой, чем просто без одежды.

– Я хочу, чтобы во время этой сессии мы общались свободно, и ты сообщала мне о любом дискомфорте, который ощутишь. О любом, Гермиона. Тебе все понятно?

– Да, сэр.

– Хорошо. Сними халат. Не спеши.

Ну вот и все, сейчас будет пройден первый барьер, и он увидит ее полностью обнаженной. Учитывая то, что он собирался проделать дальше, – обнажить ее душу – раздеться уже не казалось такой страшной задачей. Эта мысль подбодрила Гермиону, и она развязала пояс халата и, глубоко вздохнув, позволила ему соскользнуть с плеч, после чего отбросила в сторону.

– Чего ты боишься, Гермиона? – мягко спросил Снейп, а затем встал и подошел к ней. Ее снова окутал его вязкий, словно топь, аромат, мешающий связно соображать, и она непонимающе посмотрела на него.

– Боюсь, сэр? Пока ничего. Вы еще не делаете ничего страшного.

– А твое тело говорит об обратном, – склонившись совсем низко, шепнул он и кивнул куда-то вниз.

Гермиона послушно опустила глаза и вдруг поняла, что ее руки когда-то успели самовольно взметнуться вверх и прикрыть грудь, хотя она совершенно не помнила, чтобы сознательно делала это.

– Я… не знаю, как это произошло, сэр, – озадаченно сказала она, медленно опуская руки. Соски напряглись еще сильнее, и щеки залила краска, когда взгляд Снейпа коснулся их, почти физически ощущаясь на коже, отчего они болезненно заныли, желая настоящего прикосновения.

– Зато знаю я, – пророкотал его голос ей на ухо. Он обошел ее и теперь стоял сзади, и тепло его тела гладило ее спину, на которой выступили мурашки. – Подними руки вверх, я тебя свяжу.

Гермиона немедленно послушалась, и ее запястья обвили магические веревки, не дающие опустить руки. Движением палочки Снейп натянул их, и вывернутые плечи слегка заныли, а грудь приподнялась и нахально выпятилась вперед, по-гриффиндорски бравируя храбростью.

– Когда больше не сможешь терпеть дискомфорт, сразу скажешь мне, – приказал Снейп, отходя на пару шагов и внимательно оглядывая ее тело. – Я могу пользоваться легилименцией, чтобы контролировать твое состояние, но предпочитаю обходиться без нее, иначе завтра ты сляжешь с тяжелейшим приступом мигрени.

– Да, сэр, – отозвалась Гермиона, тяжело дыша. От нее больше ничего не зависело. Крепко связанная и лишенная возможности двигаться, она, тем не менее, была свободна от всех оков – общественных и моральных. А тяжелые доспехи и причудливые маски, скалящиеся вежливыми гримасами либо, наоборот, искусно прячущие все эмоции, остались лежать на полу ванной Снейпа бессмысленной грудой ветхого, изношенного хлама.

Сладкий привкус свободы на губах кружил голову и пьянил не хуже вина. Между ног уже снова выступила влага, а в воздухе кипел яркий огненный аромат возбуждения, который Снейп наверняка чуял своим обостренным обонянием зельевара. Вряд ли от него вообще что-то можно было скрыть, и эта мысль заставила смущение отступить.

Снова обойдя ее и внимательно изучив каждый участок тела, Снейп остановился перед ней и теперь рассматривал поднятые над головой руки. Вдруг он вскинул палочку и резко скомандовал:

– Фините!

Предплечье отозвалось легким жжением, и Гермиона сразу поняла, что произошло: чары, под которыми она прятала свой шрам, с легким покалыванием рассеялись, обнажая складывающееся из глубоких порезов слово «грязнокровка».

– Кто? – отрывисто спросил Снейп, стиснув зубы.

– Беллатриса, – тихо ответила Гермиона. Лезвие ножа оказалось отравленным, и следы невозможно было свести ни одним из известных колдомедицине способов, поэтому она просто прятала их заклинанием. Лицо Снейпа вновь стало непроницаемой маской, а в глазах отражалась странная эмоция, которая не поддавалась точной идентификации: нечто среднее между яростью и удивлением.

– Есть еще шрамы, которые ты прячешь подобным образом? – раздражение в его голосе прошло колючими мурашками по коже.

– Нет, сэр. Этот единственный, – отозвалась Гермиона, гадая, как он смог рассмотреть или почувствовать невидимое и неощутимое заклинание. Об этом шраме знали только Гарри, Рон и Драко, но даже во время сессий с Малфоем она продолжала скрывать ужасное напоминание о позорных для любого цивилизованного общества дискриминационных идеях, что оставила на ее теле война. Она не стыдилась показывать его – просто не хотела лишний раз вспоминать о пережитом кошмаре, поэтому не была против того, что Снейп увидел его. В конце концов, свои шрамы, оставленные Нагайной, он не прятал, как и Темную метку.