Космическая опера - Джек Вэнс

– Конечно, нет. И прошу меня простить, если я дал вам повод так думать.

– Тогда к чему же такая неестественная осторожность?

Капитан Гондар на мгновение задумался".

– Буду с вами полностью откровенен,- наконец ска зал он.- В основу нашего разговора вы кладете доверие друг к другу и в то же время задаете мне вопросы, свидетельствующие о явном сомнении во мне. А это вызывает во мне ответное недоверие. Вы обладаете контролем над большой суммой денег, которые по праву принадлежат мне, и именно этим рычагом вы пытаетесь на меня воздействовать. Я знаю, чего именно вы от меня хотите, и это является тем единственным фактором, которым я могу воздействовать на вас. А теперь вы уговариваете меня отдать этот рычаг полностью в ваши руки, не предлагая ничего взамен. Дама Изабель озадачено покачала головой:

– Все, что вы сейчас сказали, имело бы смысл на Земле… Но теперь-то, когда мы уже на пути к Рлару, чего вы добиваетесь? И мистер Бикль, и я, мы оба являемся порядочными людьми. Я не могу допустить и мысли, даже в рамках нашего спора, каким-то образом надуть, или, что еще более невероятно, убить вас.

– Иногда происходят очень немыслимые вещи,- сказал капитан Гондар с чрезвычайно мрачной улыбкой.

Дама Изабель фыркнула.

– Вы совершенно невыносимы, капитан Гондар.

– Если бы в отношении вас у нас были какие-то преступные замыслы,- вмешался в спор Бернард Бикль,-то мы вполне могли бы осуществить их после посещения Рлару, после того, как вы доставите нас туда, точно так же, как мы это сделали бы сейчас. На самом деле, если бы мы, действительно, были такими, какими вы нас себе представляете, то мы бы постарались получить точные координаты до того, как убрать вас с дороги.

Капитан Гондар покачал головой:

– Давайте оставим этот разговор. Когда настанет время, я отвезу вас на Рлару. И тогда же, я надеюсь, вы отдадите мне мои деньги.

– Полагаю, у нас нет никаких других вариантов,- натянуто сказала дама Изабель.

– А сейчас давайте поговорим о планете, которую я упомянул… думаю, что ее посещение будет весьма выгодным.

– Возможно, что и так. Но вернемся все же к Рлару. В каком хоть секторе она лежит?

– В системе Кита,- ответил капитан с жалкой улыбкой.

– Тогда… посещение планеты в созвездии Гидра уведет нас в совершенно противоположную сторону от Рлару. Нам придется сделать довольно большой крюк. Разве я не права?

Вид капитана Гондара стал почти подобострастным.

– Ну, не такой уж и большой… и это с лихвой окупится. Я на самом деле думаю, что будет большой ошибкой обойти стороной эту планету; население там вполне гуманоидное, я бы даже сказал, почти люди…

Бернард Бикль нахмурился:

– В созвездии Гидра? Что-то я не припоминаю там ни одной подобной планеты.

– Откуда у вас такая информация? – поинтересовалась дама Изабель у Адольфа Гондара.

– Тот мир мне описывал один старый космический исследователь,- сказал капитан Гондар с той же самой бесстыдной уверенностью, которая перед этим вызвала подозрения у дамы Изабель.- С тех пор я все время мечтал посетить эту планету.

– Вам придется подыскать для этого какую-нибудь другую возможность,- безапелляционно заявила дама Изабель.- Наш маршрут заранее определен; мы не можем прыгать туда-сюда по всей галактике из-за прихоти одного человека. Извините, капитан Гондар.

Гондар развернулся на каблуках и направился к двери.

– Будьте так добры, предупредите астронавигато- ра, что нашей следующей целью будет вторая планета в созвездии Пси Ориона,- сказала ему вслед дама Иза бель.

Когда дверь за капитаном Гондаром закрылась, Бернард Бикль повернулся к даме Изабель; брови его были удивленно изогнуты.

– Странно! С чего вдруг, черт подери, Гондару так захотелось посетить этот мир?

Но дама Изабель уже выбросила этот разговор из головы.

– Какая вам разница? Мы все равно не собираемся этого делать,- ответила она.

Пока дама Изабель, Бернард Бикль и капитан Гондар совещались, Роджер Вуд, бесцельно слоняясь по кораблю, забрел на сцену, находящуюся в сфере С. Музыканты и певцы уже закончили свою ежедневную репетицию, но сцена все еще хранила следы их присутствия: запах парфюмерии, канифоли, камфары и масла для кулис. Она была освещена единственной тусклой лампой, но этого было вполне достаточно, чтобы заметить спокойно сидевшую Медок Росвайн.

Когда девушка увидела Роджера, холодное выражение ее лица не изменилось.

– Мне очень хочется узнать,- подойдя к ней, ска зал Роджер,- почему ты это сделала: начала расска зывать про меня всякие ужасные небылицы… Как буд то я когда-либо заставлял тебя делать что-то против твоего желания…

Она отмахнулась от него рукой.

– Тогда это казалось мне самым лучшим решением. Ты, Роджер, должен был понять, что я легкомысленна и испорчена, а вовсе не та пай-девочка, за которую ты меня принимал.

– Знаешь, у меня не проходит ощущение, что ты просто использовала меня, но вот для чего, я никак понять не могу… Когда-то мне казалось, что я тебе нравлюсь. Если это так, если я все еще нравлюсь тебе, ради Бога, объясни мне смысл происходящего, и покончим с этим ужасным непониманием.

– А никакого непонимания и не было, Роджер,- ответила Медок Росвайн.

Ее голос был ласковым, но совершенно бесцветным. Роджер долго и пристально глядел на нее. Потом покачал головой:

– Ума не приложу, как у такого красивого, отзывчивого, умного человека может ничего не оказаться за душой!

– А тебе и не нужно что-либо понимать, Роджер. Оставь меня и беги ищи свою тетушку, у нее, кажется, есть к тебе дело.

Роджер развернулся на каблуках и быстро спустился со сцены. Медок Росвайн проводила его любопытным прищуренным взглядом, который мог означать дюжину всевозможных вещей.

Продолжая бесцельно болтаться по кораблю, в коридоре напротив салона Роджер наткнулся на свою тетушку, которая выслушивала жалобы Ады Франчини, сетовавшей на какие-то странные звуки.

Попавшись на глаза даме Изабель, он увидел в этих глазах готовность дать ему поручение.

– Роджер, ты не замечал скрипучих глухих звуков в сфере D? Они возникают через произвольные промежутки времени и непонятно откуда исходят.

– Нет, я ничего не замечал,- кисло ответил Роджер.

– Мисс Франчини сказала мне, что они сильно раздражают всю труппу. Она сообщила об этом капитану Гондару, но тот не обратил на ее жалобы никакого внимания,- продолжала обрисовывать проблему дама Изабель.

– Может быть, это кто-нибудь так храпит? – предположил Роджер.

– Я тоже сначала об этом подумала, но мисс Франчини заверила, что эти звуки совершенно не похожи на храп.

Роджер опять заявил, что не слышал ничего подобного.

– Хорошо, я хочу, чтобы ты разобрался в этом деле. Если этот звук вызван какими-то механическими при чинами, то обрати на это внимание старшего меха ника.

Роджер пообещал сделать все, что в его силах, и поплелся в сторону сферы D. Постучавшись, он вошел в каюту, где проживали Эфраим Цернер и Отто фон Ширап, и принялся расспрашивать их об особенностях этих странных звуков.

Оба: и Цернер, и Ширап с готовностью рассказали все, что знали, но их рассказы несколько расходились в деталях. Эфраим Цернер поведал о звуках, похожих на пронзительные свистки, сопровождаемые стуком и скрежетом, в то время как фон Ширап говорил о "глухих ударах и гудении, сопровождаемом треском и скрипом, что в общей сложности создает невыносимый гам". Это безобразие возникает совершенно непредсказуемо, с интервалами в день или два и продолжается около двух часов, а то и дольше.

По этому поводу Роджер расспросил и других членов труппы. Некоторые из них затруднялись ответить на его вопросы, другие охотно делились своими соображениями. Каждый по-своему описывал характер звуков, но все единодушно соглашались с теми неприятными ощущениями, которые они производили.

Несколько часов Роджер расхаживал взад-вперед по сфере D, но странные звуки так и не проявились. Он еще раз поговорил с Адой Франчини и попросил ее сообщить ему сразу же, как только эти звуки вновь возникнут, вот тогда-то он и произведет более тщательное расследование.

Шесть часов спустя такая возможность наконец-то появилась. Ада Франчини прибежала к Роджеру, который, будучи верным своему слову, немедленно отправился с ней в сферу D. Оперная дива привела его в свою каюту, подняла палец и сказала:

– Слушай!

Роджер прислушался и явственно услышал те самые звуки, о которых шла речь. Он вынужден был признать, что все те, с кем он говорил, описали этот шум вполне правильно, так как он состоял из целого сложного спектра различных звуков: глухих ударов, скрежета, скрипа, свиста и треска. Звук, казалось, исходил из стены, из воздуха, отовсюду и ниоткуда конкретно.

Он вышел в коридор, там шум стал значительно слабее. Роджер добросовестно обошел каюту за каютой и в конце концов пришел к выводу, что звук исходит из вентиляционного канала. Приложив ухо к вентиляционному отверстию, несколько минут он внимательно прислушивался. Затем решительно поднялся на ноги и отряхнул колени.