Пламя в тумане - Рене Ахдие

После того как он и великан сделали три шага по кругу, Ранмару остановился. Запрокинул голову. И расхохотался.

Рябая бровь великана дернулась.

– Я только что осознал, – Ранмару сделал паузу, словно все еще обдумывая мысль, – ты решил, что будешь сражаться со мной.

Его глаза сузились, а великан тяжело выдохнул.

– Что? – Это было столкновение воздуха и звука.

– Я же сказал: «Лучший с лучшим», – усмехнулся Ранмару. – С чего ты взял, что я говорил о себе? – Он попятился, его тело ни разу не повернулось спиной к противнику. Эти движения казались частью его натуры.

Доказывая, что никто никогда не стоял за спиной Такэды Ранмару.

Марико сдержала желание ощетиниться. Ее очень беспокоило то, что она не могла отчетливо вспомнить голоса мужчин около ее норимоно в ту ночь, когда на ее конвой напали. Их голоса были слишком приглушены, а ее нервы слишком напряжены.

Но она была уверена, что один из них должен принадлежать главарю Черного клана. Столь же уверена, как в том, что солнце восходит на востоке. Такэда Ранмару и его люди были посланы убить ее. И Марико намеревалась приложить все усилия, чтобы узнать почему.

Она прищурилась, глядя на непоколебимого юношу перед собой.

«Какая жалость, что ты еще не осознал, что другой враг просто поджидает тебя в тени, ронин. Может быть, не самый опасный, тем не менее куда более хитрый, чем неуклюжий гигант перед тобой».

Марико еще раз оценивающе взглянула на других членов Черного клана.

Некоторые из них выпрямились после заявления Ранмару. Затем по их глазам пробежала коллективная рябь веселья, за исключением глаз юноши со свирепым взглядом и неряшливым пучком волос. До сих пор его глаза ни разу не оторвались от лица Марико. Но сейчас даже он отвлекся – не в силах скрыть своего предвкушения, он облизнул губы, высовывая кончик языка.

Марико могла с легкостью поверить, что этот юноша лучший в Черном клане.

Его глаза кричали о жажде убийства каждым своим взглядом. За его спиной сплелись два изогнутых меча. Такие, которые, как знала Марико, можно было соединить в один и одним взмахом отделить голову от тела.

Как только она убедила себя, что этот мальчик и станет противником гиганта, тот тоже отошел в сторону.

Только Ранмару продолжал наблюдать за великаном. Его выражение лица представляло собой странную смесь жесткости и мягкости. Наказания и жалости.

Черный клан единодушно уставился назад, за свои спины – на своего ленивого товарища, все еще крепко спящего на скамейке.

Незаслуженное благословение

Кэнсин почувствовал вонь тела прежде, чем увидел его.

Приторно-сладкий запах, смешанный с вонью разлагающейся плоти. Он застрял в самой верхней части его горла, обостряя его чувства.

Заставляя его сердце грохотать в груди.

Его сестра не умерла. Марико не могла умереть.

Он не позволит этого.

Кэнсин решительно продолжал свою медленную охоту через затемненный подлесок леса Дзюкай. Продолжал искать следы сестры.

Затем в колючих зарослях терновника у подножия сосновой рощи Кэнсин наткнулся на источник запаха. Тело грязного человека, гниющее в подлеске. Без одежды, если не считать замызганной набедренной повязки.

От этого осознания его сердце замедлило свой бег. Кэнсин присел рядом с мертвецом, выискивая любую деталь, какой бы незначительной она ни казалась.

В третий раз за эту ночь он был рад, что оставил своих людей в импровизированном лагере. После почти двухчасовых поисков он оказался в глубине леса Дзюкай. Если бы он не позаботился и не отметил деревья по пути, дорога обратно в лагерь могла бы быть опасной.

Несмотря на их заверения в обратном, Кэнсин знал, что никто из его людей не может расслабиться под сенью Дзюкая. Три их лошади уже убежали. Непоколебимым оставался только его гнедой конь Канэ. Шепот ёкаев все время преследовал их по пятам. Сам Кэнсин еще не встречал ни одного лесного демона, но – как это часто происходило – история одного человека быстро превращалась в рассказы множества других. Одна-единственная история о безголовом олене, промелькнувшем сбоку от кого-то. Одна-единственная встреча с серебряной змеей с женской головой.

Достаточно одной истории. Суеверия быстро становились правдой в ночи призрачных вздохов и зыбких теней. Кэнсин знал, что может приказать своим людям следовать за ним. Заставить их подчиняться каждой своей команде. Но ему было гораздо легче пойти в одиночку. Как и его отец, он ни с кем никогда не советовался, какого бы уважения ни заслуживал тот человек. Он также не собирался развеивать ничьи страхи. Кэнсин знал, что лучше даже не пытаться.

Сдерживая отвращение ко всей этой бессмыслице, Дракон Кая покосился на тело, лежащее на спине на лесной подстилке. Кожа мужчины растянулась. Раздулась от первых следов разложения.

В щели на его горле копошились личинки, их крошечные тельца были цвета рисовой пасты. Один глаз мужчины был проткнут небольшим оружием. Каким-то узким лезвием.

Нет.

Кэнсин наклонился ближе.

Не оружием.

Он потянулся, чтобы ухватиться за кусочки нефрита, свисавшие с его конца.

Черепаховая шпилька. Которую он мгновенно узнал.

Во второй раз за эту ночь – слишком много совпадений – Кэнсин почувствовал, как под его кожей шевельнулась волна беспокойства.

Если глаз этого человека проткнули именно этой шпилькой, то не было никаких сомнений, кто это сделал. А это означало, что его сестру заставили выйти за пределы благоразумия. Кэнсин знал, что Марико не может выйти из себя по прихоти. Он также знал, что она не склонна к насилию. Его сестра всегда руководствовалась разумом, не поддаваясь эмоциям.

Если Марико убила этого человека, тот, несомненно, заслужил это. Чем именно он это заслужил, Кэнсин мог только догадываться.

Мог только представить.

Волна беспокойства переросла в полномасштабную ярость.

Такая чистая смерть. Такое незаслуженное благословение.

Если бы Кэнсин был здесь, этот человек пострадал бы гораздо сильнее.

Его грудь прижалась к нагруднику, когда он сделал успокаивающий вдох. Время для гнева давно закончилось. Теперь гораздо важнее была необходимость действовать. Кэнсин опустился еще ниже на корточки, возобновляя поиски в подлеске. Когда его ладонь скользнула по кустам, задевая края ласточкиного гнезда, его пальцы наткнулись на то, что на первый взгляд казалось клубком тонких темных нитей.

Когда Кэнсин поднес руку к лунному свету, он увидел пряди черных волос, закрученных вокруг костяшек пальцев.

По подлеску были разбросаны волосы его сестры. Было ясно, что кто-то пытался спрятать их под кустами терновника, но эта попытка обернулась неудачей из-за когтей самых находчивых лесных существ.

Он беззвучно выпрямился. Пряди волос соскользнули